Вся жизнь – в искусстве - А. Н. Донин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1 февраля 1951 г.
С утра в театре репетировал «Даиси». Идет как будто ничего. Новый балет удачный. Увы, я часто бываю доволен репетицией, потому что приправляю ее своим воображением. (…) Как бы я хотел, хоть в конце своей творческой жизни, получить возможность сделать чтонибудь понастоящему, то есть с многократной прикидкой на сцене, в условиях, близких к спектаклю. Задумался о своем возрасте; как чертовски мало осталось жить! Все откладывал и откладывал, а жизнь – прошла.
3 февраля 1951 г.
Сегодня – «большой день». Утром встречали Горяинова [чиновник из Москвы] на вокзале. ЗИМ – восхитительная машина, мягкая, плавная, удобная и теплая. Горжусь тем, что такую машину делают у нас! Спектакль прошел очень хорошо, с небывалым подъемом, хор неузнаваем, даже мужчины. Повидимому, и Ч., и С. – спектаклем довольны, сделали ряд замечаний. Гор. не нравится оформление второго акта, в особенности небрежно выполнено, темно; эффект Казбека груб. Костюмы гурийцев – назойливы (надо убрать их из 2 акта). Режиссерски неудачен (формалистичен) переход Князя на финал 2 акта.
Обедали в гостинице. После обеда заехал домой за Верой, но не застал ее и поехал один на концерт М. Гринберг. [Известная советская пианистка]. С восхищением слушал амолльную прелюдию и фугу Баха. Впечатление поистине величественное, могучее. Потом шесть очаровательных песен Листа – Шуберта: «Поток», еще какаято, «Атлант», «Посол любви», «Der Wanderer», Баркарола. Все чудесно, настоящее пение. Во втором отделении предался суетным мыслям и потерял сосредоточенность, а потому и не мог так хорошо слушать. Ехал в трамвае с «Бахом» и слушал его критику, всем досталось – и Листу, и Гринберг!
16 февраля 1951 г.
Утром – репетиция: 4 и 8 картины [опера Чайковского «Черевички»] С 3 часов до 6 – уроки в консерватории. Крылова, Аллагулова, Чуфаров – очень хорошо. Вечером лекция в клубе МГБ для медиков: Мусоргский. Читал попечатному и оттого не имел ни малейшего успеха и даже получил записку с жалобой на чрезмерную лаконичность. Струков [Иван Яковлевич Струков – певец, бас, заслуженный артист РСФСР, солист Горьковского театра оперы и балета] говорит, что когда лектор говорит свое, то он старается быть убедительным, в том же случае, если он читает чужое, то стараться ему уже незачем, отсюда и впечатление совсем иное.
2 марта 1951 г.
В 11 начался просмотр [«Черевичек»]. Все шло, как обычно, довольно гладко, но с присущими нашей всегда «спешной» работе недостатками. На обсуждении неожиданно произошел полный разгром со стороны москвичей. Я был ими уничтожен как «блюдо с кукурузой». В особенности усердствовал этот недоучка по фамилии Кротов. Надо запомнить эту сволочь. С трудом удалось отстоять разрешение на спектакль. Ушел разбитый. Вечером читал в филармонии для мед. инта Р.Корсакова. От злости читал чрезвычайно удачно и длинно (50 мин.).
5 марта 1951 г.
Репетировал 4, 6, 7 и 8 с хором. (…) Вечером – «Черевички» – увы, при пустом зале. Спектакль шел хорошо. Было обсуждение. Много говорилось глупостей. Даже Пудалов не произвел на меня второй раз впечатления. Нельзя же все время говорить нам, что мы не МХАТ. Мы это и сами знаем. Я ему приватно сказал, что при наших 6 репетициях против 60 репетиций Большого театра, мы не в 10 раз хуже его.
9 марта 1951 г.
В 130 собрание. Опять я виноват! Ну погодите же, я вам теперь «дам жизни». На «Игоря» – 15 мизансценных! [Речь идет о репетициях готовившейся к постановке оперы Бородина «Князь Игорь»]. Завтра составлю докладную о «Мазепе» и «Пиковой даме». Чернышова собирается меня запрячь как ишака; черта с два! Репетиция с Пивнем не состоялась: не пришла Симанская. Вечером был на концерте Сеславинского. Здорово играл «Аппассионату». Соната № 31 мне не понравилась, хотя там интересная фуга. Хороша соната № 7, особенно Andante.
Сукины дети! Вепринский сообщил мне, что они перенесли кафедру на понедельник. Я заявил, что не буду. Сволочи эдакие! Терять изза них 150 целковых и еще понедельник.
17 марта 1951 г.
Сегодня утром узнал, что «честь» нас благополучно миновала. [Отказано в выдвижении коллектива театра на Сталинскую премию]. Поймал себя на том, что надеялся. Был очень огорчен этим. Днем репетировал с Шульпиным «Черевички», с Пивнем и Рупасовым «Риголетто». Вечером по желанию дирекции провел концерт Элькинда и Любимова. Сегодня с радостью узнал, что Вертинский получил премию за кардинала. Рад за него, он этого поистине достоин. Жалею, что не знаком, а то поздравил бы старика. [А. Вертинский – известный русский артист, незадолго до того вернувшийся в СССР после долгих лет эмиграции].
3 апреля 1951г.
[Командировка в Москву и Ленинград].(…) Выехал благополучно, в приятной компании простых и искренних людей. Разговор вертелся вокруг воспитания детей. Везде, увы, одна и та же картина: дочь – с золотой медалью, сын – бездельник и двоечник; в другой семье: сын – аккуратник и работяга, дочь не умеет (не желает) вымыть кастрюлю и т.д.
4 апреля 1951 г.
Две хорошие и миловидные девушки на боковых местах стеснялись раздеться, но я отвернулся, и они устроились вполне подомашнему. Одна из них, некрасивая, но с очень приятной здоровой улыбкой, фигура – олицетворение здоровья и силы. Вспомнил рецепт долгой жизни, который слышала Елизавета Ивановна [сестра жены] об академике Зелинском: 1) не есть после 8 вечера, 2) утром – простокваша с сахаром, вечером без сахара, 3) после 50 лет ежедневно 1 стакан натурального вина! Вот это медицина!
5 апреля 1951 г.
Соседжелезнодорожник оказался простым и хорошим мужиком, молод на вид, но дочери 14 лет, офицер, участник войны, украинец. Простодушен, но не глуп. Рассказывал чудесные эпизоды:
1) как старуха пришла жаловаться командиру, что он поставил пушку на ее грядку;
2) как узбек перепутал овраги и попал к мадьярам, где встал с котелком за обедом в очередь; когда ему дали каши, он пошел, а за ним увязался какойто мадьяр сослепу и пришел к нашим ужинать.
Вспомнил кстати вчерашний рассказ в поезде: сосед сделал замечание школьницам за то, что не уступили место старику: «Неужели вас этому в школе не учат!» А они ответили: «У нас каникулы!»
Ленинград великолепен – ни толкотни, ни хамства, яблок сколько угодно, магазины полны. Купил ручку, но, кажется, придется менять. Ни
