Проклятие Грайса-Патерсона - Огаст Дерлет

— Скажем так: я надеюсь на него. Лучше, если мы захватим преступника с поличным.

— Понс, это просто нелепо! Нападение на нас совершенно ничем не мотивировано; подобная цепь событий полностью противоречит нашим представлениям о мотивах преступления.

— Позвольте поправить вас — вашим представлениям о них, а не моим.

— На вашем месте я приказал бы арестовать Мальвейдеса без промедления.

Понс хмуро усмехнулся:

— Не менее логично будет предположить, что покойный отец нашей клиентки убил собственного брата; что сама она лишила жизни отца, а брат ее, Эвери, сумел развить в себе достаточно ловкости, чтобы избавиться от лейтенанта Хэнуэлла… все они, прямо или косвенно, находились в линии наследования.

— А теперь, Паркер, время обеда прошло; скоро настанет ночь. В жарких широтах после ланча положено спать, а мы сегодня не отдыхали, несмотря на почти тропическую жару. Я лично предлагаю позволить себе недолгий отдых перед, как я надеюсь, бурной ночью.

Ночь действительно выдалась бурной!

Потом я нередко перебирал в памяти все события, происшедшие в дважды зловещей комнате, находящейся в имении «Лианы» на острове Уффа. Мы легли поздно, невзирая на общую усталость, но я скоро ощутил, что Понс оставил отведенную нам обоим, двуспальную кровать и уселся в большое и старомодное кресло-качалку, находившееся напротив открытого окна, так, чтобы можно было одновременно наблюдать и за ним и за постелью. Дверь в комнату за его спиной была заперта. Мы устроили в комнате все, как было в ночи обоих убийств, происшедших в этой комнате. Не будь я столь утомлен долгой ночной поездкой и полным хлопот днем, то не уснул бы: в комнате было жарко и душно; однако далекий рокот прибоя убаюкивал, и я скоро забылся. Последнее, что я запомнил, было суровое и бдительное лицо Понса, сидевшего со шпагой покойного сэра Рональда в руке; взведенный револьвер лежал у меня под подушкой, готовый к стрельбе.

Не знаю, сколько я проспал, но пробудило меня удушье. Ощутив себя в хватке неведомой мне силы, я попытался вскрикнуть, но не сумел. И прежде чем я успел схватиться за револьвер, прежде чем успел осознать происходящее, ощутил, как кто-то выволакивает меня из постели.

Охваченный ужасом, я увидел размахивавшего шпагой Понса, хотя жизнь словно бы оставляла мое тело… Сдавленное горло ощущало множество мелких уколов, руки и лицо тоже. На короткий миг я увидел жуткую, необъяснимую, кошмарную, полную предчувствия близкой смерти картину отчаянного сражения Понса с врагом, которого я не чувствовал, но лишь ощущал… как шнуры, впивающиеся в мое тело.

А потом я потерял сознание.

Когда я пришел в чувство, Понс стоял надо мной, растирая мне лоб.

— Слава Богу, Паркер! — воскликнул он. — Я никогда не простил бы себе, если бы с вами что-то произошло в результате моей неосторожности.

Ошеломленный, я с трудом сел.

— А где убийца? — выдохнул я, оглядываясь в поисках распростертого тела.

— Убийца — если можно считать его убийцей — мертв уже двенадцать лет, — ответил Понс. — Это полковник сэр Рональд Грайс-Патерсон. Он мертв, но оружие его действует.

И тут я увидел вокруг себя на полу мясистые обрубки стеблей того вьющегося растения с алыми цветами, которое покрывало восточную стену дома, и понял, что именно его плети пытались удушить меня в смертоносных объятиях и лишить жизни, как братьев Грайс-Патерсонов и лейтенанта Хэнуэлла, — во сне.

— Переживание ни с чем не сравнимое, — заметил Понс, помогая мне подняться на ноги. Я задремал и проснулся, когда от постели донесся какой-то шум. Ветви уже тянулись сквозь открытое окно, ощущая спящую добычу… все окно было заполнено плетьми и ветвями, зрелища этого я никогда не забуду.

Утром, сидя в купе поезда, направляющегося из Пензанса в Лондон, — Понс не позволил нашей клиентке отвезти нас домой на автомобиле, и мы пробыли в «Лианах» ровно столько, сколько нужно было, чтобы убедиться в том, что смертоносная лиана вырублена из земли с корнем, — друг мой принялся задумчиво рассказывать о только что пережитом странном приключении.

— Обстоятельства смертей с самого начала явно свидетельствовали о природе убийцы. Все смерти произошли в комнате на восточной стороне дома, той самой, возле которой обнаруживались мертвыми собаки и кошки… летним утром, в жару. «Как удастся мне пережить месяц август!» — воскликнула — помните? — мисс Грайс-Патерсон. Более того, они происходили ночью, когда жертвы спали, позволяя тем самым безмолвному убийце незамеченным удушить их в своих объятиях, которых человек бодрствующий мог бы легко избежать.

Лиана эта, вне сомнения, выведена самим сэром Рональдом; безусловно, она сродни анчару и подобно некоторым растениям является плотоядной, обретающей максимальную активность в пору особого роста и цветения, в середине лета. Конечно, привезена им с Малайи. Как ни странно, никто не подумал проверить наличие крови в телах убитых ею людей и животных, поскольку растение, в буквальном смысле этого слова, является вампиром. Сэр Рональд знал обо всем этом. И ему было прекрасно известно, почему он избегал летом восточного крыла дома; то, что семья вообще уцелела, объясняется лишь тем, что они следовали обычаю, не понимая его. Все Грайс-Патерсоны могли и не дожить до нынешнего дня.

Причины, побудившие сэра Рональда посадить это растение на Уффе, скрыты от меня временем. Возможно, мизантропия действительно заставила его устроить своим потомкам смертоносную и безжалостную ловушку, чтобы в конечном счете владение унаследовал его бывший ординарец. Возможно, ненависть к человечеству лишила его душевного равновесия. Не следует забывать о том, что старик терпеть не мог весь людской род, включая собственную семью. Быть может, именно здесь и следует искать корень зла, родившего проклятие Грайс-Патерсонов. Мысль интересная, но правды мы никогда не узнаем.

Примечания

1

Температура по шкале Фаренгейта; соответственно 7 и 27° Цельсия.