Бегство авторитета - Сергей Семипядный

– Проститутки? Проститутки в моём доме? Не будет этого! – заявила хозяйка квартиры. – Но учти: я денег не беру. В этом вопросе я старомодна. Только чистая свободная любовь!

– Ты хочешь сказать, что любишь меня?

– Мне кажется. И ты поспешил бы, пока я в плену, возможно, иллюзий.

– Ты уж сама, – разрешил Мозгун.

– Что?! – вскипела Натка. – Даже не собираешься обозначить страсть ко мне. Ты со мной как с продажной девкой?!

Мозгун не ответил. Даже не пошевелился.

– Можешь выметаться, – разрешила Натка и отстранилась. Теперь она с равнодушным видом лежала рядом, закинув руки за голову и поигрывая ступнёй правой ноги.

– Ты обещала мне приют, – напомнил Мозгун.

– Нанесённые тобой оскорбления снимают с меня любые и всяческие обещания. Да ни одна бы женщина такого не потерпела! – с некоторым как бы даже и удивлением в голосе воскликнула поклонница «чистой свободной любви». После паузы, заметно наэлектризовавшей окружающее пространство, произнесла неуверенно: – А тебе и в самом деле некуда пойти?

– Да. Я даже в гостиницу не могу…

– Так, так-так, а что же делать? – Натка задумалась. – А ты заметил, что у меня подмышки не выбриты?

– Да, это очень эротично.

– Я немного полненькая, но талия у меня узкая.

– Да, у тебя отличная фигура.

– Давно бы так. Хорошо, я тебя изнасилую.

За ужином Натка приставала к Мозгуну с расспросами, а он всячески уклонялся от ответов, стараясь говорить кратко и односложно.

– Не женат… И не был… Детей нет… Бизнесом… Теперь не у дел… Да, что-то вроде банкротства… Да, скрываюсь от кредиторов…

– Тебе необходимо изменить внешность! – с воодушевлением произнесла Натка. – Я в этом помогу. Думаешь, я в театре не работала? Усы и борода – раз, контактные линзы – два, короткая стрижка – три. Хорошо бы килограмм двадцать прибавить в весе. Но… в постели ты будешь очень неповоротлив. Ладно, вес оставляем. Хорошо бы паричок или накладку на лысинку. Пластическую операцию бы. Брови приподнять, уголки глаз опустить. Изменить голос и походку. Голос сделаем сиплым. Это я беру на себя. А вот над походкой самому придётся потрудиться. Деньги у тебя на парик, линзы и операцию имеются?

Двойной агент поневоле

Чис был в бешенстве. Прошли сутки, а Колобок не обнаружен. Где он, чем занимается? Хорошо, если залёг на дно и сопит в две дырочки. А если перебежал на сторону врагов? С него станется, подловат был всегда. А ему известно слишком многое, по крайней мере, вполне достаточно, чтобы ущерб от его предательства достиг критической точки.

Меры, конечно, приняты. Перепрятано, в частности, оружие, даже то, о котором Колобку, кажется, никак не должно быть известно. На восемьдесят процентов обновлён автомобильный парк. Всем членам команды запрещено появляться как по месту жительства, так и по любому иному адресу, который может быть известен Колобку.

Колобок как в воду канул. Он даже не позвонил. Ни Чису, ни кому-либо другому. И это было плохим знаком. Если раньше Чис допускал, что Колобка, при определённых обстоятельствах, возможно было бы простить, то нынче вопрос так уже не стоял. Конечно же, только смерть.

– Если до вечера не отыщете Колобка, буду считать вас в сговоре с предателем, – пригрозил Чис. – И постоянно проверяться, чтобы не притащить хвост. На сегодня это первейшая задача.

– Колобок – трус, он не пойдёт ни к кому. Наверняка залёг, – высказал предположение Лом.

– Но он до сих пор даже не попытался оправдаться! – взмахнул руками Чис. – И этим отрезал себе путь назад! Он это понимает и рано или поздно переметнётся.

– Тем более, когда нас начнут отстреливать, как куропаток, – мрачно добавил Майкл.

– Да запил он, зуб даю, – скривился Лом, спиртное не употреблявший по причине кодирования.

– Значит, необходимо найти, пока не выбрался из запоя, – заключил Чис. – Найти и обезвредить.

А Колобка ещё вчера провели к Испанцу и вытолкнули на середину комнаты. Испанец, сидевший у камина, нехотя повернул голову.

– Чего пришёл?

– У меня конфликт с Чисом вышел. Хотел уши отрезать и за мошонку подвесить.

– Чего так?

– Чис – очень грубый мужчина. Я убежал. Я по простыням спустился. По тем же, по которым босс ушёл.

– Из-за чего конфликт-то?

– Ирония судьбы с лёгким кошмаром. Я предположил, что босс сам ушёл, а Чис сказал, что похитили, и – по лицу мне. А потом решил всё поотрезать и…

– Ну всё, хватит! Не ной! Чего разнылся? – Испанец поднялся и прошёлся по комнате.

Колобок вдруг увидел, что Испанец жутко пьян, и сердце его сжалось и болезненно рванулось вниз. Колобок вырос с отчимом-алкоголиком и по этой, вероятно, причине без привычной настороженности воспринимал нетрезвых людей лишь тогда, когда сам бывал пьян.

– Я просто… понимаете… – залепетал он.

Испанец остановился и по-рыбьи глянул в его сторону.

– Ты мне конкретно скажи. Ты мне… Мозгуна похитили? Похитили Мозгуна, я тебя спрашиваю, или он сам свалил?

– Не знаю. Чис думает, что похитили, а я…

– Другой вопрос. Кто Комара прирезал?

– Я не знаю. Не я. Не наши.

– Ты ничего не знаешь. Так? – Испанец подошёл и, теребя бородку, принялся рассматривать Колобка неожиданно избавившимися от пелены бессмысленности глазами. Потом, хитро улыбнувшись, спросил: – Тебя Чис прислал?

Лицо Колобка обрело цвет бедра испуганной нимфы, как пишут в книгах. Такого оборота он не ожидал. Не рассчитывая на особенно тёплый приём, он, в то же время, никак не предполагал, что будет обвинён в подобных вещах.

– Да я с третьего этажа летел! Да все же видели! Я спускался, а Чис ножом… Я полетел. Я чуть позвоночник не сломал! Чис орёт: «Держите!» Я же чудом вырвался!

– Инс… Инсценировка, – усмехнулся Испанец и направился к креслу.

Колобок беспомощно оглянулся на двух крепких ребят, в течение всего этого времени молча стоявших позади него.

– Пошли, голубок, поворкуем, – предложил один из них, поигрывая стеком.

– Расскажешь нам подробненько, в красках и цвете, – добавил второй, высокого роста брюнет с улыбкой генерала Лебедя. – А мы проверим на детекторах лжи. У нас их много разных.

– Господин Испанец! – взмолился Колобок и в ту же секунду схлопотал увесистый подзатыльник от того, что со стеком. – Ой! Ой-ё-шеньки! Ведь ни за что же!

Да, ни за что. Однако стало совершенно ясно, что в полной мере выговориться он получит возможность не здесь, не среди роскоши каминной комнаты, а в гораздо менее комфортабельных условиях.

Спустя час Колобок вновь предстал перед Испанцем.

– Каковы результаты? – лениво обронил Испанец. На этот раз он даже головы не повернул.

Колобок в надежде оборотил затравленный взгляд к провожатым.

– Похоже, не врёт. Можно закапывать, – ответил обладатель ухмылки генерала Лебедя.

Испанец тяжело поднялся и подошёл, пошатываясь, к Колобку.

– Закопать успеем. Так вот, Блинчик-Булочка, или как там тебя…

– Колобок, – шмыгнул разбитым носом Колобок.

– Так вот, Колобок… Да, на меня будешь работать. Я даю тебе шанс, Бублик. Возвращаешься к своим дружкам и… Ты понял, зачем? Чтоб я был в курсе всего и всякого. Да? Что-то новенькое – звонок. Вова, дашь ему свой телефон. Обман, неточность – приговор приводится в исполнение.

– Но Чис!.. Чис убьёт меня! Я едва ноги унёс! – застонал Колобок, когда до его сознания дошёл смысл полученного приказа.

– Ну убьёт и убьёт. На войне как на войне, – развёл руками Испанец. И потерял равновесие. Колобок бросился поддержать его, однако нарвался на неожиданный окрик. – Руки! Коллеги, проинструктируйте и – на запуск. Отсчёт пошёл. А я если чего решил, то обязательно выпью.

Если сомневаешься – не делай, если сделал – не сомневайся. А если сделал против своей воли, под принуждением? А кого это интересует? Уж не Чиса – это точно. Колобок быстро удалялся от особняка Испанца и плакал. Он пропал! Явиться к Чису – смерть, не явиться – тоже мучительная смерть!

Проехав сотню метров, Колобок остановил автомобиль, забежал в сельский магазинчик и купил бутылку водки. Затем вернулся и взял ещё чипсов на закуску. Забравшись в машину, открыл бутылку и, обливаясь слезами и водкой, ополовинил её.

Спустя два часа его нашли у школьного приятеля и притащили к Чису. Мимоходом подвергли неприятной и болезненной процедуре отрезвления посредством оплеух.

Чис был доволен.

– Значит, не успел, гнилушка, переметнуться? Отлично. Но это впереди. Да, Колобок? – Чис удовлетворённо потёр руки и прошёлся по кругу, оценивающе оглядывая помятого соратника. – Мы тут подумали, и я решил… Ну-ну, взбодрись! В общем, Колобок, отправляем тебя в стан врага. Будешь засланным казачком.

– Не-е-ет! – взвыл Колобок. – Лучше убейте! Нет! Нет, я не пойду! Лучше убейте! – Колобок упал на колени, закрыл лицо руками и зарыдал, как любящая жена на могиле любимого мужа.