Красивая сказка - Эмили Джордж

— Это и есть мой нормальный вид, Майкл. И мистер Бреттон рано или поздно все узнает. Так почему бы мне не подняться к нему?

Морган всполошился.

— О Боже, нет! Скорее уходи и дай мне придумать, что делать? — быстро сказал он и огорченно добавил: — Какого черта ты не перекрасилась хотя бы в рыжую? Я точно знаю, что Доминик терпеть не может белобрысых потаскушек и ни за что не смирится, если одна из них появится у него в кабинете…

«Белобрысых потаскушек»! Джулия вспыхнула от унижения. В поисках нового имиджа она была очень осторожна и старалась не перебарщивать, чтобы не превратить себя в карикатуру на женщину. Девушка мечтала, чтобы на нее просто обращали внимание, но не смеялись и показывали пальцем. Природный вкус не дал превратить себя в пугало. Неужели она ошиблась? Почувствовав, что уверенность в себе ослабевает, Джулия яростно бросилась в атаку.

— По-вашему, достаточно сменить цвет волос и надеть более модную одежду, чтобы работодатель решил, что его служащий свихнулся? — резко спросила Джул. — Если я правильно поняла, то с подобной дискриминацией я в жизни не сталкивалась! — Голубые глаза горели от презрения к его доводам. — И все равно вы никогда не убедите меня, что мистер Бреттон использовал такое непристойное и унизительное слово, как «потаскушка», по отношению к женщине. Для этого он слишком джентльмен…

Ее ненависть пробудила в приунывшем Моргане чувство юмора. Карие глаза Майкла заискрились от смеха.

— Уверяю тебя, именно это слово он и использовал. Когда двое мужчин сидят вместе и выпивают, они часто употребляют слова, которых избегают в разговоре с женщинами. Даже джентльмены… точнее, именно джентльмены… И знай, всю жизнь Доминик ненавидел светловолосых женщин.

Глаза Джулии негодующе блеснули, и Морган только тяжело вздохнул.

— Посуди сама — шеф вызывал тебя для дела сугубо личного, весьма деликатного. Отсюда я делаю вывод, что ему нужен человек с незаметной внешностью. Прости меня, Джул… э-э… но в таком виде ты работать не сможешь, ибо волей-неволей будешь привлекать внимание!

Судя по реакции на ее внешность мужчин сегодня утром, начальник был совершенно прав, но Джулия не собиралась уступать.

— Это всего на несколько дней. Как только люди привыкнут, они начнут судачить о ком-нибудь другом…

— Нет! Даже мне понадобится куда больше, чем несколько дней. Ты нравилась мне такой, какой была прежде, — капризно заявил начальник с видом рассерженного мальчишки. Он посмотрел на часы и вновь огорчился при виде коричневых пятен на рубашке.

«Идеальная секретарша» с легкомысленной внешностью уже торопилась навстречу боссу с вынутой из шкафа у дверей почти такой же безукоризненно выглаженной рубашкой и новым галстуком. Морган тут же перестал нервничать, увидев лукавые глаза и ямочки на щеке. Интересно, у прежней мисс Сноу тоже были ямочки?

Видно, Майкл сильно торопился, если начал снимать грязные рубашку и галстук еще по дороге в маленькую ванную, смежную с кабинетом. Он чертыхнулся, обнаружив, что забыл вынуть запонки из манжет, и начал нетерпеливо дергать руками.

— Порвете рукава. Дайте я, — дерзко предложила Джул. Маленькая, изящная ручка коснулась мужского запястья, и тонкие пальчики нащупали крохотный кусочек ткани, попавший в петлю запонки.

— Ты всегда охотно берешься за любое дело, когда ты нужна, Джулия, — подбадривающе сказал Морган прямо ей в макушку. — Вот и еще одна причина, почему Доминик так высоко тебя ценит.

— Перестаньте нервничать, — поддразнила Джул, орудуя красными ноготками как плоскогубцами, и, наконец сладив с непослушной запонкой, наблюдала за тем, как босс торопливо влезает в чистую рубашку. — У вас слишком богатое воображение. Мне кажется, мистера Бреттона шокировать куда труднее, чем вы думаете.

— Золотые слова… — в их диалог вмешался кто-то третий.

Оба внезапно обернулись и беспомощно уставились на беззвучно открывшуюся дверь.

На пороге стоял Доминик Бреттон. Холодные голубые глаза следили за безуспешными попытками Моргана застегнуть воротник и одновременно заправить полы рубашки в брюки.

Дерзкая самоуверенность Джулии поколебалась. У девушки похолодело в животе, и появилось предчувствие, что ее захватывающий план переделать себя закончится крахом.

3

— Извините, — сказал босс тоном отнюдь не извиняющимся. — Вы так увлеклись своей… дискуссией, что не слышали стука.

Легкий нажим на слово «дискуссия» и вопросительно поднятые широкие черные брови заставили Моргана порывисто шагнуть вперед, на ходу завязывая галстук поверх незастегнутого воротника и едва не задушить самого себя.

Джулия уже хорошо знала этот взгляд Бреттона, который мог заставить чувствовать себя виноватым даже невинного агнца. Она была благодарна Майклу, что тот заслонил ее от пронзительных, как луч лазера, голубых глаз, и как могла постаралась стать незаметной.

Однако достаточно было взглянуть на выражение лица мистера Бреттона, чтобы понять: все бесполезно. Председатель правления выглядел слишком самодовольным для человека, неожиданно попавшего в неловкое положение. Они не слышали стука, потому что никакого стука не было. Босс вторгся в кабинет Моргана, потому как телефонный разговор пробудил в нем любопытство, и со своей всегдашней решительностью Доминик отправился в экспедицию.

— Ох… Доминик… о небо! Я… мы… это совсем не то, что вы можете подумать… — Даже на пристрастный слух Джулии бессвязные оправдания Майкла звучали как полное признание своей вины.

Впрочем, осуждать Моргана не приходилось. Появление Бреттона часто заставляло людей теряться. Ростом глава компании был около шести футов, но Джулии он всегда казался огромным. Возможно, из-за ширины плеч и мускулистой, узкобедрой, длинноногой фигуры, но скорее всего возвышению в глазах подчиненных способствовала сама личность начальника. Бреттон умудрялся добиться всеобщего внимания не говоря ни слова.

Хищный нос, тонкий рот, волевой подбородок, угрожающе насупленные широкие прямые брови и глаза, полуприкрытые тяжелыми веками, коротко стриженные угольно-черные волосы, придавали главе компании устрашающий вид, однако за годы работы Джулия приучилась видеть в нем самого утонченного мужчину из всех, с кем она когда-нибудь сталкивалась.

Доминик никогда не позволял себе повышать голос и был неизменно любезен с подчиненными, даже когда распекал их. В кругах постоянно соперничающих бизнесменов, привыкших торговать этическими принципами, как долговыми расписками, о его честности ходили легенды.