Два–в–одном - Виктория Иванова

Гобелены тихо зашуршали.

— А как тебя звать?

Молчание. Ни ветерка.

— Это что, у тебя имени нет?

Полувздох сожаления.

Я задумалась. Никогда не давала имен замкам. И ведь ничего кроме банальностей типа Несокрушимый, Неприступный в голову не идет. Плюнув на отказавшее в самый неподходящий момент воображение, я решилась:

— Нарекаю тебя Домом!

Стекла в окне радостно звякнули.

— Ну и хорошо… — пробормотала я, падая на такую манящую подушку и проваливаясь в глубокий сон без сновидений…

Глава 2. Жизнь продолжается…

Мечты сбываются! Помни об этом…

Доброе утро!

Утро добрым не бывает!

Прошла неделя. Я постепенно осваивалась в новом теле и в окружающем меня Мире. Мой день теперь проходил довольно живо. Утром я вставала, приводила себя в порядок, завтракала, осведомлялась у Дома, на болит ли у него чего и принималась за восстановительные работы. Так как мимохожая орда потрудилась на славу.

После чего следовал плотный обед, после которого я занималась новым телом. А если поточнее — училась летать. А иначе зачем мне были дадены крылья? В ногах путаться?

Урок начинался с того, что я взбиралась на не сильно высокий сарай и спрыгивала с него, махая крыльями. Внизу предупредительно была постелена куча соломы, в которую я и приземлялась.

Первые мои попытки на летном поприще закончились ушибленными коленками и локтем, но я, с упорством достойным лучшего применения, вновь и вновь штурмовала сараюшку.

Так продолжалось до ужина, на который меня звал Дом, громко хлопая входными дверями. А после него я шла в библиотеку, где с помощью Солнышка постигала азы чтения и письма. Больше всего это напоминало «угадайку», когда на определенную букву мне показывали соответствующую картинку. Вот так я и развлекалась до тех пор, пока глаза не начинали слипаться. Тогда я отправлялась в свою комнатку. Спать.

Наутро у меня зверски болели крылья, но я малодушно пользовалась Солнышком, чтобы снимать боль и напряжение. Он отлично умел не только восстанавливать, но и лечить.

В конце недели я уже могла долететь с сараюшки до ступенек лестницы, но не дальше. Дальше у меня не получалось. Пока.

Через семь дней от «прибытия» я под вечер бродила по двору, гоняя скуку, и наткнулась на статую коня, вставшего на дыбы. Неизвестный скульптор трудолюбиво изобразил все, вплоть до мельчайших деталей. Красиво…

Пару раз обойдя статую вокруг я, воровато оглянувшись по сторонам, полезла на нее.

Хм… Лезу это я, значицца, на коня… раз лезу… Другой раз лезу… В общем, после того, как вершина под названием «седло коня» была покорена, мне можно было со спокойной совестью записываться в клуб скалолазания или как он там по-умному называется?

Кто ж знал, что в этих узких штанах ноги высоко не задираются? Да и сидеть в седле оказалось не столь удобно, как показывают во всяческих приключенческих фильмах.

Но ладно, я сюда забиралась не для размышлений.

Поудобнее (насколько это вообще было возможно) устроившись в седле, я приняла горделивую позу полководца впереди огромного войска. Все равно никто не видит и не посмеется. Так что можно и повыпендриваться. Потом я представила, как на этом красавце-коне белого… нет, наверное — черного…

Так, стоп. Вот интересно, а на каких конях там всякие великие полководцы ездили? Нет, что на больших, гордых, сильных и красивых — это само собой разумеется, а вот какого они должны быть цвета? Не помню, обидно…

Ладно, тогда буду принцем на белом коне. И тоже вести войско в бой. Итак, на чем же я там остановилась?..

Ага. Значит я, впереди войска на белом красавце-коне, взмахиваю мечом (ну ладно, вместо меча пока побудет Солнышко) и ору:

— В атаку, мои верные воины!! — грозный вопль огласил двор.

— И-и-го-го-го!! — отозвался на него конь, опускаясь на передние ноги.

— ……………. мать! — отозвалась я, падая ему на шею и вспоминая, что зарекалась мечтать с Солнышком в руках.

Конь замер, обернулся в мою сторону и удивленно распахнул глаза. Отчего-то темно-лиловые.

— Привет! — помахала ему рукой я.

Конь тряхнул головой, зло сощурился и… И я почувствовала себя коктейлем в бутылке у бармена. Вверх-вниз-потрясти. Крутануть. Потрясти. Выписать какую-то загогулину…

Честно говорю — держалась на испуге. Ножки у коняшки размером с хорошую тарелку, да и под ними — каменные плиты, а не зелененькая травка. Размажут тонким слоем — и Солнышко не спасет. Поэтому я изо всех сил вцепилась в пляшущего подо мной зверя, уже не считая его красивым и т. д. Сейчас у него из цензурных определений было одно — злобный.

Но ничто хорошее — не вечно. Особо извращенный кульбит (и как у него позвоночник выдержал??) — и я зависаю в свободном падении.

На каком-то зверином инстинкте самосохранения крылья широко распахиваются и начинают быстро и сильно бить по воздуху. Я кое-как удерживаюсь в воздухе, со злорадством наблюдая как конь, оглядев землю и не найдя меня там задирает морду вверх… и роняет челюсть.

Никогда еще такого не видела…

Упс! Вместе с челюстью крылья уронили и меня. На коня, куда-то в район соединения его шеи с телом.

На каменные плиты двора мы грохнулись вместе.

* * *

Мы сидели на земле, тяжело и с присвистом дыша. Я и конь. Тихо, мирно, привалившись друг к дружке. Вернее я — привалившись, а конь — просто сидя. Ибо если эта туша на меня завалится… даже мокрого места не останется.

Крылья нервно подрагивали за спиной, дико болели и чесались у основания. Я осторожно завела Солнышко за спину и легонько почесала между лопаток, негодуя, что крылья у меня какие-то… увеченные. Ни тебе летать нормально, ни чего другого. Ну на кой они тогда вообще сдались?!

Боль постепенно уходила, но вот чесаться стало еще сильнее. Я сильнее и почесала. В общем, вот так чесалась я где-то с минуту или меньше. А потом, удовлетворенно потянувшись, сложила крылья и поглядела на коня.

Тот удивленно смотрел на меня, поджимая к брюху левую заднюю ногу. Наверное, ушиб или подвернул когда падал. Бедняжка… Умиротворенное настроение требовало помогать ближним по мере сил и возможностей. Поэтому я еще раз глянула на коня и развернула Солнышко по направлению к подозрительной конечности. Вспышка — и мне снова захотелось есть.

Нет, ну вот отчего такая несправедливость? Все маги, о которых я читала — подключались к каким-то там источникам, стихиям и прочему, а я — к собственному организму! Так никакой еды не напасешься. Обидно…

Но обиды — обидами, а пока я, кряхтя, постанывая и потирая ушибы (отчего-то мой магический посох их лечить отказывается) направилась в Дом, мечтая о теплом перекусе.