Герой Эсмерельдена (СИ) - Головачёв

«Это ещё что?» — подумал он в первое же мгновение, как осознал, что прямо перед ним находился экран персонажа игры. Его персонажа, давно заброшенного и ушедшего в воспоминания. Взгляд неосознанного героя проплыл по знакомым строкам, в каждой из которых красовалась ровнёхонькая цифра характеристик, которые он никогда не вкачивал, всецело отдавшись отыгрышу одной лишь роли. Он был офицером отряда поддержки — его щитом, прикрывающим от атак противников. А потому, в то время как все остальные раскачивали интеллект или силу, все его уровни были вбиты в одну лишь выносливость, что позволяло ему с лёгкостью удерживать десятки врагов одновременно. Конечно, он никогда не был «Топом», да и никогда не стремился к этому ярлыку. Зато отлично справлялся со своей задачей, что позволяло гильдии «Пятый легион» удерживать большую часть территорий огромного игрового мира, сметая все другие сообщества игроков со своего пути.

Так, его персонаж был единственным на сервере, имеющим сто пятьдесят уровней со всеми характеристиками, замороженными на стандартных для высокоуровневого героя, семидесяти пяти, и упёртой в самый потолок возможной прокачки, выносливостью, остановившейся на отметке в двести пятьдесят очков. Никто другой так не делал — в этом нет особого смысла, ведь доступные тебе заклинания и приёмы ближнего боя, а так же оружие, доспехи, и некоторые предметы, становятся доступны лишь после раскачки определённого уровня одного из основных показателей, среди которых выносливости попросту не было. Она отвечала лишь за количество ударов, уворотов, блоков, и прочих пируэтов, которые твоё альтер-эго может выполнить, прежде чем возьмёт небольшую передышку. Иными словами — воины, конечно, её раскачивали, но только лишь в зависимости от собственного желания, в то время как маги — вообще никогда не нажимали заветного плюсика, красующегося напротив выносливости, когда достигали нового уровня.

Поддавшись воспоминаниям, мужчина полностью растворился в собственных мыслях, в то время как его взгляд продолжил изучение знакомых названий и показателей, среди которых, к его удивлению, не оказалось привычных указателей максимально-возможного уровня. То есть, если раньше, когда он ещё играл в Эвергард, возле показателя его текущего уровня был записан и максимальный, то теперь там не было ничего. Так же максимальной цифры не оказалось и напротив характеристик. Что же касается выносливости — вместо цифры там вообще оказался некий ярко-красный символ, недвусмысленно намекающий, что стать ещё более выносливым ему не суждено.

«Я не стал сильнейшим, но оно того стоило», — вновь улыбнувшись, подумал новоявленный герой, прежде чем вспомнить и то, что произошло в самом конце этого длинного, увлекательного пути. Нет, он определённо не станет возвращаться в тот мир. Ведь там уже нет ничего, за что он так нравился ему изначально — нет ни друзей, ни целей, которые стоило бы достигнуть. Да и ему уже давно не восемнадцать. Тогда… Почему он вообще видит этот экран?

— Стоп! — сказал он уже вслух, встряхнув головой и сбросив со взгляда навязчивые цифры, которые уже ничего для него не значат.

И ему вторило эхо пустующей комнаты, напоминающей заброшенный зал для изучения единоборств, посреди которого лежал он сам, на пропахшей потом и сыростью, наспех сооружённой, лежанке. Вокруг не было ничего — ни мебели, ни привычных для быта вещей, превращающих жизнь из скучного выживания в приятное провождение времени. Ни стола, ни стульев, ни даже шкафов. Только стены и потолок с размазанными тенями, отброшенными створками огромных, грязных окон, сквозь которые просачивался лунный свет.

— Где это я? — подняв перед собой ладонь и поиграв затёкшими пальцами для того, чтобы убедиться в реальности происходящего, мужчина попробовал подняться на ноги. Вот только получилось это далеко не сразу — он словно пролежал здесь всю жизнь, и его мышцы со связками попросту одеревенели, отдаваясь болью при каждом новом движении. За окном завывал ветер, с каждым новым порывом бросающий на стекло новую порцию снега. — Странно, — всё же справившись с болью и немощью, сковавшей всё его тело, мужчина шагнул к окну и потёр раскалённое от мороза, запотевшее стекло. Кажется, в тот последний день, который отпечатался в его памяти, было лето. Или нет? Спутанные мысли не особенно помогают воспоминаниям. Может быть, просто похмелье?

Нет. Не оно. На улице явно была зима, да ещё какая! Ровный ряд горных шпилей, уходящий за горизонт, был покрыт таким слоем снега, какой не выпадает за один лишь сезон. Впрочем, с каких это пор он вообще стал разбираться в чём-то столь бесполезном, как снег? Тем не менее, он был. Совершенно белый, чистый, и без сомнений, холодный.

— Ну, с приехалом, — устало вздохнул мужчина, решивший, что ему пора отправляться на продолжительную реабилитацию в комнату с мягкими стенами. Где бы он ни был, оказаться здесь он никак не мог. Похоже, ему стоило меньше времени проводить за компьютером, и больше — за активным отдыхом где-нибудь на природе.

— Не делай этого, — донеслось до слуха мужчины. То был шёпот, едва различимый на фоне завывающего за окном, леденящего ветра.

— Что? Кто? — не сразу подобрав нужное слово, встрепенулся герой, легко подпрыгнув на месте от неожиданности. — Кто здесь? — свет луны, проникающий сквозь высокие окна, неплохо освещал зал, но в то же время, этого явно не хватало, чтобы различать отдельные детали.

— Нет, — снова шёпот, откуда-то со стороны дальней стены, в центре которой красовался спящий камин.

— Вот и стены заговорили, — вновь усмехнулся мужчина, ещё более убедившись в собственном, прогрессирующем безумии. Что, впрочем, не помешало ему медленным шагом двинуться к источнику звука.

— Прошу, не надо, — продолжил шёпот.

Мужчина сделал ещё несколько шагов, вглядываясь в тени, одна из которых, кажется, едва заметно шевелилась. Рука его сама собой сжалась в кулак, поддавшись старой доброй привычкое сначала бить, а потом уже спрашивать. Правда, применить силу он пока всё равно не решался, ведь вместе с возрастом всегда приходит и осознание, что в реальном мире нет кнопки перезагрузки.

— Что тут у нас? — тихо, словно опасаясь спугнуть найденного в тени незнакомца, мужчина осторожно протянул руку, и медленно, аккуратно, стянул с его головы глухой капюшон. Ткань с лёгкостью поддалась, выпустив на волю фонтан ярко-голубых волос.

Возле камина, в тени, прижав коленки к груди, сидела девушка. Глаза её были закрыты, а чуть пухлые губы — всё продолжали что-то тихо шептать. Сам того не осознавая, пробуждённый герой невольно отпрыгнул назад. А потом — ещё раз, ведь только сейчас он удосужился посмотреть вниз, где к его удивлению, на нём совершенно не оказалось одежды. В ночной глуши, в странном, пустующем здании посреди заснеженных гор, он стоял возле незнакомки,