Войны мафии - Лесли Уоллер

Бедный папа.

Глава 3

– Срать на мир! – отрезал Винс Риччи.

Его «роллс» медленно продвигался вперед в длинной очереди лимузинов, регулируемой охраной. Хотя замуж выходила собственная племянница Винса, он всегда был против того, чтобы семья выставлялась напоказ, да еще таким глупым образом. Но кузен Чарли, со своим белокурым, голубоглазым обаянием, всегда умел умаслить Чио Итало и сделать все по-своему.

– Я хочу крикнуть в лицо всему миру – мы такие же люди, как все, Винс!

– Срать на мир, – повторил Винс. – Не хочу, чтобы вокруг наших крутились копы, а крысы из ФБР щелкали гостей на видео. Мне по душе спокойная жизнь, Чарли. Надеюсь, тебе тоже.

Винс, ростом всего на дюйм меньше, чем Чарли, олицетворял собой противоположный тип сицилийской красоты: смуглый, оливковый цвет кожи, черные как ночь волосы и глаза – еще чернее, чистый, резкий абрис арабских скул – острых, как лезвие кинжала.

У него было тело профессионального танцора, сильный, длинный торс с изящно очерченными ягодицами. И двигался он, как танцор, легко, далеко выбрасывая вперед ноги, наступая сперва на пятки, потом на носки. Тугие, черные завитки волос были ровно дюйм длиной – Винс добивался этого едва не ежедневной стрижкой.

Спор насчет публичного венчания происходил в задней комнате «Сан-Дженнаро» на Доминик-стрит. Винс вспомнил, что, когда Чарли был еще ребенком, из него тогда уже лезла вся эта дурацкая спесь насчет общественного мнения. А сейчас, считал Винс, его затея направлена против новой когорты бизнесменов 1990-х, как будто в наше время можно разделить бизнес на чистый и нечистый.

Если последние десятилетия чему-то научили мир, думал Винс, то Чарли должен понимать: смысл игры – в победе, а чистенькие мальчики приходят к финишу последними. Надо же, каким строптивым стал Чарли из-за той экологической чуши, что накудахтала ему эта цыпка-полукровка.

«Роллс» медленно продвигался вперед вслед за другими лимузинами, гости, прячась под зонтиками от дождя, выбирались из машин. Вспоминая спор в «Сан-Дженнаро», Винс брезгливо сморщил нос, словно целуя по-французски заядлую курильщицу.

Такой была его первая жена, но не из-за пристрастия к курению она покоится теперь на семейном участке кладбища. Ленора, вторая жена Винса, сидевшая сейчас рядом с ним в модном открытом платье и огромной шляпе, предпочитала не курить.

Приглашая очередную женщину разделить ложе, Винс ставил категорическое условие: все, что угодно, кроме сигарет! Винс был страшный чистюля, бесконечно брезгливый в отношении того, что надевал на себя или брал в рот. Чистоплотный, как кошка, он ревностно избегал неприятных запахов и вкуса.

Винс хмыкнул. Ленора подняла на него глаза.

– Чарли озабочен тем, как наша семья выглядит в чужих глазах, – сказал Винс. – Это так важно для Эль Профессоре. – Он фыркнул еще раз. – Сегодня он получил урок. Жаль, что из-за этого помер бедняга Пино.

Миниатюрная брюнетка с большими темными глазами на бледном, нервном лице, Ленора была на двадцать лет моложе мужа. На ней было серовато-бежевое платье, отделанное кружевами, широкополая шляпа и туфельки на высоких каблуках в тон платью.

– Я говорил мистеру Чистюле – насри на мир! – Винс хищно улыбнулся. – Я не хочу, чтобы нас знали. Пусть лучше боятся – это то, что надо. Боятся и уважают.

– Для тебя это одно и то же, Винс?

Он взглянул на жену.

– Ленора, перестань. У нас сегодня – галла-вечер по торжественному поводу.

– Ах да – хорошенькая итальяночка выходит замуж, – с притворным энтузиазмом произнесла его жена. – Пожизненное заключение – три кормежки в день и дюжина bambini[7]. Еще одна раба любви. Замечательно!

– Что ты знаешь о bambini? – В голосе Винса появилась ужасная, мертвящая нотка. Ленора вздрогнула.

И подумала, что, наверное, сошла с ума, когда согласилась выйти замуж за Винса Риччи. Конечно, он был неотразим и занимал довольно высокое положение в семейной иерархии. Но ее братья, представлявшие интересы холдинговых компаний Риччи в Калифорнии, рассказывали ей, с каким ледяным презрением относился Винс к своей первой жене, когда оказалось, что она не может иметь детей. Сейчас, после года замужества, у Леноры пока еще не было задержки.

Винс самыми разными способами ежедневно напоминал ей о судьбе предшественницы. Он не говорил прямо, что именно с ней произошло. Только давал знать, что это может повториться. Будь Винс уродом или веди он себя на людях так же, как наедине с женой, она могла бы рассчитывать на сочувствие окружающих. Но никто не знал его с этой стороны. Женщины обожали Винса. Даже Стефи Риччи, самая уравновешенная в семье, такая переборчивая по части мужчин, что никогда не была замужем, хотя и произвела на свет двух красавчиков-близнецов, даже Стефи считала, что Ленора ловкачка, если сумела подцепить Винса на крючок. Сейчас в его голосе прозвучала нотка, заставившая ее покрыться гусиной кожей от страха.

Эта нотка была знакома тем, кто имел неосторожность задолжать Винсу. И женщинам, которых он выставлял через ночь, или две, или неделю. И его служащим. Эта нотка – просто легкая вибрация в барабанной перепонке, едва различимая, то ли да, то ли нет, как очень тихий шепот. Средство, с помощью которого Винс держал Ленору в состоянии, близком к панике, к нервному срыву.

То, что в семейном бизнесе Риччи Винс не наследовал отцовских башмаков, говорило о его незаурядном интеллекте и характере. Отец был специалистом по работе с пешней для льда. После долгого трудового пути в качестве наемного убийцы он закончил свою жизнь с пешней в каждом глазу в багажнике «олдсмобиля» 1988 года, оставленного на Белт-Парквэй поблизости от аэропорта Кеннеди.

Винс выбрал более спокойное занятие. Он управлял «Риччи-энтертэйнмент, Лтд» – империей развлечений, казино и курортов – в Атлантик-Сити, на Карибах, в Средиземноморье и Макао. Таким образом, он встал у разлива могучих денежных рек, что уже грандиозный успех. Но, помимо того, ему открылся неограниченный доступ к богатым вдовушкам, неудовлетворенным женам предпринимателей мирового класса и другим подходящим сосудам для семени Риччи.

Вспомнив о бесчисленных любовницах Винса, Ленора подумала, что на ее долю приходятся лишь последние брызги этой мощной струи. Вроде снятого молока. Доктор Эйлер, молодой симпатичный гинеколог, консультировавший Ленору, снабдил ее всевозможными медицинскими книгами на эту тему. Если она не забеременеет, это не его вина.

Но если она не забеременеет – ей конец.

Фэбээровцы часто посещали их субботние семинары. Штаб-квартира международной фирмы «Лютьен, Ван Курв и Арматрэйдинг» находилась в парковой зоне, среди тенистых деревьев и разросшихся кустов, сразу над Тэппэн-Зи-Бридж. То, что эта компания принадлежит «Ричланд», не афишировалось.

В особенности – перед клиентами. Обнаружив, что главный консультант по налогам «Лютьен, Ван Курв и Арматрэйдинг» получает жалованье у семьи Риччи, многие предприниматели поостерегались бы открывать ему свои секреты.

Темой сегодняшнего семинара было – «Противодействие мафии». Чарли откомандировал Керри туда потому, что сам был занят подготовкой к свадебному приему. От ФБР семинар возглавил агент Ноа Кохен – «Нос».

У высокого, худощавого, смахивающего на ковбоя Кохена нос был совсем невелик. Но в ФБР он поступил во время первой волны исследований космоса, когда форма носа играла очень важную роль при рассмотрении вопроса о благонадежности. Он уцелел в ФБР, и даже, после долгих лет оскорблений, подставок и безжалостной изоляции, утвердился, хотя скорее как клоун, чем агент.

– Мое сообщение, – начал он, – можно озаглавить так: «Как избежать вмешательства мафии в ваши дела?» Отвечу коротко: а никак!

Если бы его не вознаградили смехом, оставалось бы только покинуть трибуну, как будто речь закончена. Но желаемая реакция была получена – Керри первым расхохотался. Кохен поднял ладонь с растопыренными пальцами и продолжил:

– Во-первых, существует ли мафия на самом деле? Во-вторых, почему вас это должно беспокоить? Три, если вы не теряете голову в казино, не увлекаетесь шлюшками и не нюхаете кокаин, какое вам дело до мафии? В-четвертых, если вам никогда не нужны были штрейкбрехеры во время забастовок, если вы не давали взяток при получении лицензий, не скрывали наличные поступления, не подкупали политиков, не нанимали шпионов, чтобы разнюхать о делах своих конкурентов, – то, в-пятых, мотай отсюда, Кохен, и будь здоров.

Здесь он планировал второй взрыв смеха – но Керри был занят, он делал заметки на своем «тинкмэне», мини-компьютере размером с блокнот. В чем агенты ФБР, безусловно, застряли на уровне каменного века, это в том, что до самой кончины Дж. Эдгара Гувера никто в его штате не утруждал себя исследованиями организованной преступности. Сейчас же следовало научить этих заблуждающихся дельцов, объяснить им, где здесь кроется опасность – в том числе лично для каждого из них.