Почти фантастика. Сборник рассказов - Александр Карнишин

– Да, ладно…, – говорил я, растирая лицо. – Ты мне тут втыкать начинаешь всякое такое. Мы сколько раз уже обсуждали с тобой. И отмирание нервных окончаний, и про кровь и питание, и про мозг и выстрелы в голову… Ну, брехня же! Ну, не бывает такого! И даже не смешно. Ты мне еще про вампиров поговори, ага.

– Кстати, о выстрелах, – встрепенулся он. – У тебя есть ствол какой-нибудь?

– Откуда, браза? Откуда у простого программера – ствол?

– Ну, ты же, вроде, за ношение и свободную продажу был?

– Ну, был, да. И даже – есть. И что? В общество охотников записываться и длинную дуру покупать, а потом дома в сейфе ее хранить? Нафиг-нафиг… Я бы вот пистолет еще купил. А длинноствол мне как-то совсем не нужен. Не охотник я.

– Эх, жаль, – сказал Васька и аккуратно отодвинул край шторы, заглядывая вниз, во двор.

Мне раньше шторы эти совсем не нужны были, потому что все равно один живу, да и этаж высокий. Но потом внизу поставили фонарь такой яркий, что можно гулять по ночам на новой детской площадке. Вот я и повесил на струну. А Васька смотрит вниз и шепчет что-то матерное.

– Чего ты?

– Чего я? Чего ты, мать твою! Вон, посмотри вниз. Эх, ружья нету…

Ну, посмотрел. По двору в разных направлениях, покачиваясь, ходили самые натуральные зомби. Как в любом американском кино. Руками почти не двигают. Неуклюжие немного. Ходят туда и сюда, сталкиваются, упираются в стену, поворачивают обратно.

– Ну? – непонятно спросил Васька.

А что – ну? Что я ему скажу? Это он меня в три часа ночи разбудил, напугал, можно сказать, а теперь вот зомби показывает. Да ну, нафиг… Сон это все. Просто сон. Кошмар.

– Сон? Ну, да… А пожрать у тебя запасы есть? А воды – полная ванна, небось?

Мы кинулись к ванной, но раз нет света, так и тут – слилось по трубам какое-то количество – и все. Да и та вода была рыжая и грязная.

– А ведь кто-то же готовился, наверняка, – мечтательно сказал Васька. – Кто-то эти фильмы не просто так смотрел, не для ржачки простой, а для дела. Учился выживанию. А у тебя вот ни воды нет, ни жрачки долгоиграющей.

– Пельмени у меня есть…

– Вот и будешь теперь сырые пельмени трескать. И еще без запивки… Черт, чего это я к тебе полез? Ну, чего я к тебе-то? – заныл он.

– Потому что ты – мой настоящий друг, – ответил я. – А так бы я утром в магазин вышел – все же день рождения, надо закупки всякие делать – а там эти ходят. Бр-р-р… Нет, в натуре, браза, я тебе теперь даже благодарен. Потому что, выходит, ты меня сегодня от смерти спас.

Он посмотрел странно, хмыкнул подозрительно:

– Так ты поверил уже, что ли?

А как было не поверить? Света и воды нет. Телевизора и Интернета нет. Апокалипсис, не иначе. И эти, во дворе. Я еще раз посмотрел опять в щелку – ходят и ходят. Как механизмы какие.

– Что делать будем? – спросил Васька.

Он меня всегда уважал, и если чего сделать, так сначала выслушивал, потом мы спорили, а потом уже делали.

– А что делать? Оружия нет, – начал я перечислять, загибая пальцы. – Воды нет. Света нет. Еда – кило пельменей. Скоро разморозятся. И еще есть полбуханки хлеба. И водка. Полбутылки. Старая, с Нового года. Все.

Получился весь кулак собран, все пальцы согнуты.

– Так что думаешь-то?

А думал я, что служебный вход в магазин – как раз из моего подъезда. У нас тут магазинчик шаговой доступности внизу. На ночь он запирался, а с десяти утра и до десяти вечера продавал срочную и быструю еду. Всякие там «дошираки», консервы, безалкогольное всякое, сахар в пачках. Выходит, очень для нас полезный магазин. Только он на сигнализации.

– Какая теперь сигнализация? – рассмеялся Васька. – Ты совсем очумел, что ли? Пусть звенит – может, помощь придет.

– Ага. Или зомбаки твои набегут на шум. Хотя, если свет отключился, то на батарейках сигналка долго не продержится. Это точно. Это я знаю.

И мы решили, в общем, что надо нам в тот магазин прорываться. Ночью. По темной лестнице. С этими самыми зомбями во дворе. А что делать? Жить-то хочется!

Мой этаж был шестнадцатый. Спускались вниз часа два, наверное, замирая на каждом шагу и прислушиваясь. Я даже вспотел от напряжения. Рубаха стала холодная и мокрая. Противно. Дышал через раз, чтобы не шуметь.

А на первом этаже, в отнорке, где дверь в магазин, оказалось еще темнее, чем на лестнице. Так-то оно везде темно – а тут еще темнее, потому что в сторону и совсем без окон.

Васька в темноте чем-то звенел потихоньку. Скреб металлом по металлу. Ругался шепотом. Потом прямо мне в ухо дышит:

– Тут, слушай, совсем простой замок. Открываю, приготовься.

А я – как пионер. То есть, всегда готов. Особенно по такому делу. Мы заранее все обсудили. Как входим, сразу баррикадируемся-запираемся. Потом затариваемся едой и питьем. Если зомби гадские не сбегутся на шум, то поднимаем все наверх ко мне. И сами – вторую ходку. И так до самого света, до утра. Потому что наверху пережидать безопаснее всего. А если набегут зомби, то запираемся в магазине – там решетки и ставни и железная дверь. И там уже сидим, сколько сможем.

– Ап! – сказал Васька.

Мы дружно ввалились в магазинчик, и я сразу дверь на все щеколды, да еще подтащил мешок с сахаром. А в дверь сразу тукнулось. Молча так – но весомо. Выходит, дошел кто-то. Это мы хорошо успели, буквально, выходит, в самый последний момент.

Хорошо, что темно. А то бы у меня был вид такой… Ну, бледненький был бы такой видок. Я же понял, что в темноте коридора зомбак бы подошел неслышно и сожрал, нафиг. А мы бы и не видели. Зовешь так Ваську, а его и нет вовсе. Тьфу!

Я еще один мешок подвалил под дверь, а потом стал шепотом звать Ваську. А он, сволочь, не отзывается. Темно. Страшно. Мягкие удары в дверь – хорошо, что она стальная, да еще открывается наружу, а не вовнутрь. Пусть стучит, хоть башкой – не проломит. А Васька все молчит, гад.

А потом, слышу, он там спичкой чиркает. И сразу стало светло. В банке пустой свечка горит. На прилавке разложены всякие продукты. Бутылка шампанского откуда-то – вроде, у нас магазин без алкоголя. И Васька такой – самый настоящий друган. Со стаканом в руке.

– Вот, – говорит. – Так, значит, Сашка. Я с тобой уже двадцать лет дружусь. Мы с тобой чего только не видели. И у тебя сегодня – день рождения. Да ты не стой, бери вот стакан, сейчас мы с тобой бухать будем. Праздновать, типа. Так я о чем. Я о том, что как бы и где что ни было, а мы – все равно друзья.

– Друзья, Васька, – кивнул я, и чуть не заплакал – так растрогался.

– И вот я долго думал, чем мне тебя удивить на твой день рождения…

– Ага, удивил, – рассмеялся я. – В натуре, удивил ты меня. Я теперь такой, блин, удивленный весь!

– Так вот, браза, – улыбается он. – Я когда-то кино такое глядел. Там брат для брата на день рождения такую вот игру устроил, что просто чума и отпад. Все вокруг оказалось не так, как в жизни. Так там просто детектив получился. А я подумал, что нам надо вот такой апокалипсец со страшными зомбаками сделать. И все, как есть, устроил. Дорого вышло, конечно – но это все фигня. Потому что для друга. Так, выпьем, друг, за тебя и твой такой вот уникальный и замечательный день рождения!

Мы выпили. А потом я стал думать, чего он такого сказал, и никак вот не пойму.

– Так эти зомби – из-за тебя, что ли?

– Да нету никаких зомбей. Не бывает их. Просто не может быть чисто по науке. Мы же обсуждали и про нервы, и мозг, и питание, и вообще…

– Подожди… А свет как же?

– Рубильник по команде отключили. Заплатил я консьержке.

– А телевизор? – прищурился я.

– Так, это я сам провод выдернул просто. Он у тебя с Интернетом вместе.

– А эти, которые во дворе?

– Так то ж бомжи местные. Они за бутылку водки тебе таких зомбей изобразят. Скажи, круто вышло, ага?

– А магазин? – спросил я с подозрением, показывая на полки.

– Да это я вчера с Муратом договорился, он мне ключ дал и тут все заранее накрыл, чтобы самый настоящий праздник был. В общем, с днем рождения тебя, Сашка! – и наливает еще.

– В общем, – говорит, – человек человеку друг, товарищ и брат, а зомби зомби – зомби.

А я пью, а сам вот не верю. Нет, что зомбей не бывает – верю. Но что ничего этого прямо сейчас нет – уже как-то и не верю. Все как-то мне вокруг подозрительно очень.

– Что, правда, поверил, чувак? – смеется Васька, берет свою свечку и идет к дверям. – Пойду пока включу свет, чтобы народ поутру не бунтовал.

Вот он к дверям, а я сразу за ним иду. И смотрю. Как только он выходит, так я сразу закрываю и накидываю засов. Слушаю, ухом прижавшись, а там он сначала закричал что-то, а потом какой-то хрип нехороший и будто плеснуло чем-то. И в дверь опять мягко так и тяжело – туп, туп…

Жалко мне Ваську, конечно. Настоящий был друг. Самый старый. Но, блин, Боливар просто не вынесет двоих. А на меня одного этого магазинчика хватит надолго.