Последний звонок - Владимир Купрашевич

– Иди, дед, звони, Аппарат сегодня бесплатный, Что-то заклинило. Да штаны подтяни, а то потеряешь.

Горин тупо кивает и входит в кабину. Долго распутывает комбинацию цифр, которую следует набирать, наконец в трубке загудело, потом, наконец, щелкнуло и он слышит раздраженный голос жены, которая крайне недовольна тем, что какой-то идиот разбудил ее. Разобравшись, кто этот идиот, она от возмущения перестает выбирать выражения. Он, видите ли разбудил ее, чтобы сообщить что приедет, радость то какая, да может вообще не приезжать, старая кочевряжина….

Трубка на другом конце брошена, но Николай Павлович продолжает убеждать, что он приедет, утром будет дома, обязательно будет…

Он вешает трубку и продолжает плести какие-то обещания хотя понимает, что никуда не поедет, потому что никому он не нужен, так же как никто не нужен и ему. В общем-то его это не слишком огорчает – он друг обнаруживает, что все ему безразлично, что с ним было, что есть и что он такое вообще….

Он обводит бессмысленным взглядом огромный зал, краски которого оползают словно акварель под дождем, все становится тягостно мрачным, несмотря на яркое освещение, которого Горин не видит, зато чувствует жжение светильников… Нечем дышать… Он бредет вдоль стены, витрин, киосков, к выходу, но последняя площадка, перед выходом, на ремонте. С минуту он стоит упершись дрожащими коленями в доску ограждения, затем опускается на пол и проползает под ней, между банками, бочками, по рассыпанному мелкому щебню. На середине пути до двери натыкается на огромный кирпич, который ему не преодолеть. Он с трудом сдвигает его с места, под свод лестницы, в дальний угол, валится на него головой, лицом к стене, и закрывает глаза. Его тотчас же начинает раскручивать, словно на карусели, сначала медленно, затем все быстрее и, уже по спирали тянет вниз, все глубже… По всей вероятности в преисподнюю.

1983 г.

М Е Ж Д У Н А М И

Она молча смотрит как муж тащит на спине металлическую панель гаража неровно шагая между обломками старых досок и ловит себя на равнодушии к тому, наступит он или нет на один из торчащих гвоздей, затаившихся в траве. После недавних дождей они покрылись ярким налетом ржавчины, но разглядеть их среди цветастой растительности нелегко, особенно в кустиках прошлогодней, пожухлой травы. Она думает о том, что ей следовало бы собрать весь мусор, но только кутается в плащ от прохладного ветерка и негромко произносит: «Осторожно, не наступи на гвоздь…» Муж не отвечает. Может быть она говорит слишком тихо, или ему трудно разговаривать – деталь, хоть и не тяжелая, но слишком громоздкая – порывы ветра так и пытаются сорвать ее со спины. Наверное, оттого и походка у него неровная. Он старается не сбиться с курса, сгибает ноги в коленях, но это мало что меняет и наступит он на гвоздь или нет – дело случая. Она понимает это, но думает совсем о другом – если ему сейчас нахлобучить красный колпак он стал бы похожим на маленького упрямого гнома. Она уже где-то видела такую картинку, наверное в детской книжке. Или выдумала. Но разве что немного.

Гараж они возводят уже третий день и, если поднапрягутся, не сегодня-завтра повесят замок. От нее, правда, мало что зависит – она здесь на подхвате и вся тяжесть стройки на плечах мужа. И в прямом и в переносном… Наконец он добирается до места, осторожно ставит панель к стене, которую они только что собрали, выпрямляется и перестает быть похожим на гнома. В общем-то он нормального роста и сложен не худшим образом…Просто ему не идет, когда он на полусогнутых…Да он никогда и не перед кем не сгибал колени. Такой человек. Она всегда знала его таким. Заметив, что жена смотрит в его сторону, едва заметно улыбается.

– Ну вот, последняя, не считая ворот, – говорит он подбадривающим голосом, словно это она принесла громоздкую деталь и это ее ноги зависали над жалящими гвоздями, выбирая безопасное место.

Она кивает и пытается улыбнуться в ответ.

В седьмом ряду сборных гаражей пустовала только их площадка. До сегодняшнего дня. Теперь возводимое ими сооружение час за часом тает в однообразии городка. Однообразие не только в конструкциях гаражей – все строения даже окрашены одной краской. Серой. Наверное практичнее.

Солнце клонится к закату и от леса наползает тень. Лес здесь совсем неподалеку, сразу за пустырем, на котором уже торчат какие-то деревянные колышки. Что они означают трудно понять, может быть разметка такого же гаражного городка. В стране автомобильный бум. А может быть задумано что-то иное… Это поле ей кажется чем то знакомым, но не может сосредоточиться и вспомнить – чем именно.

Близится середина июня, а ветер еще по-весеннему прохладный. Наверное, все лето будет таким, слишком уж теплой, почти бесснежной была зима. Аномалия. В последние годы такие явления происходят все чаще и аномалией скоро будет настоящая погода с крутыми морозами, дружной теплой весной… Каких уж и не вспомнить. Зато новогодние праздники под зонтами обыденное явление. То ли полюса меняются, то ли еще что…

Муж снова поднимает панель, задвигает ее наверх и, придерживая, чтобы она не соскользнула, забирается на тщедушную подставку – деревянный ящик. Ящик стоит на боку, слегка покосился от веса его тела и выдержит ли еще вопрос, он, вероятно, это чувствует, но другой опоры поблизости нет а совместить отверстия с земли, чтобы скрепить детали крыши вряд ли получится, и муж молча продолжает свою работу. Она представляет, как он загремит вместе с железякой, если рухлядь развалится, думает предупредить его, но замечает, что покосившаяся боковина ящика уперлась в небольшой пень, который он собирался выкорчевать, да так и не собрался. Значит, не упадет. Иногда то, что не делается тоже бывает к лучшему… Она переводит взгляд на стенку соседнего гаража видит отражение своего лица освещенного закатным солнцем, подходит ближе и пытается отыскать первые морщинки, которые обнаружила сегодня утром в зеркале ванной комнаты, Краска на недостаточно глянцевая и рассмотреть ничего не удается. Зато очертания фигуры просматриваются хорошо. Здесь четкости изображения можно не опасаться – мало что изменилось в ее фигуре с тех лет, когда мужики сворачивали шеи, проходя мимо. Особой диеты она никогда не соблюдала, никакой соблазн не угрожал ей катастрофическими последствиями. Наверное, подарок на генетическом уровне. А может, потому что не рожала… Потому хорошо сохранилась грудь … Она пытается рассмотреть себя в профиль более пристально, но чувствует взгляд мужа, оборачивается и понимает, что панель ему в одиночку не удержать и торопится на помощь. Он не укоряет ее за невнимательность а, наоборот, улыбается так, словно сам виноват в этой заминке. Она становится рядом и вытянутыми руками снизу поддерживает железное полотно. Это не так тяжело как можно было себе представить, но муж вставляет болты в нижние отверстия торопливо и как только справляется с делом поспешно кивает ей. Можно отпустить. На его лице извиняющаяся улыбка. Теперь ей следует войти в гараж и изнутри наживить гайки, так же как они делали до сих пор с прежними деталями. Нижние болты расположены не очень высоко и гайки не сложно накрутить прямо с пола, лишь слегка приподнявшись на цыпочках.

Все это она проделывает голыми руками, хотя муж всегда настаивал, чтобы жена надевала перчатки. Она попробовала было, но ей не понравилось – в перчатках не чувствуется предмета которым нужно попасть в нужное место. К тому же она привыкла все ощущать собственной кожей. Предохраняться вообще не в ее привычке.

Сложнее приходится с теми болтами, что под коньком крыши. Здесь с пола не достать и надо забираться на старую шаткую табуретку. Хотя табуретка и невысокая балансировать под крышей не доставляет радости – высоты она боится с детства, однако выбора нет. В том, что табуретка невысокая есть и отрицательный момент – она с трудом дотягивается до крыши. Все прошлые крепления по этому ряду ей тоже давались в полуобморочном состоянии, так будет и в этот раз, но она ни разу не пожаловалась мужу, ему и без того нелегко. Она слышит как он пробирается к гребню крыши, сопит и бормочет что-то неразборчивое. Наверное уговаривает себя, он всегда делает так, когда рассчитывать не на кого. …Потом раздается противный звук скобления и отверстие в которое нужно вставить болт перестает светиться и из него высовывается кончик той самой штуки, под которую ей надо подставить свою гайку…Если замешкаться может ничего и не получиться. Как было у них в первое время. Правда она не считает себя виноватой. Ведущим в таком деле должен быть всегда мужчина. Хотя он и был постарше, но на горе тоже оказался начинающим. Таким же недотепой, как и она сама и весь процесс познания для нее стал невыносимой пыткой. На самом деле не так уж было и больно, но от его неопытности стало казаться, что он все делает не так и все куда-то не туда. Как и когда все случилось она тогда так и не поняла. Даже обидно. Все-таки такой момент раз в жизни… Она потом подумала, что таких парней прежде чем подпускать к девочкам следует отправлять на какие-нибудь курсы если уж сами не могут сориентироваться – хотя по молодости-то только свистни… правда и ей тоже свистели, только напрасно, сорвалась то она уже потом… Может быть и зря упиралась, все был бы какой-то ориентир…