Алгоритм жизни, или Тайна веры - Алексей Тябин

Такая структура взаимодействия саморегулирующихся систем, если её рассматривать применительно к работе механизма государственного управления означает, что в странах с рыночной экономикой под воздействием обратной связи должны находиться не только субъекты рынка, но и те органы власти (и конкретные чиновники), которые пытаются этим рынком управлять. Это необходимо для того, чтобы они не нарушали сложившиеся естественным путем взаимозависимости внутри управляемой ими экономической системы, а лишь используя свои административные возможности изменяли условия её функционирования в интересах государства (но не себя лично…). Для этого действуя в рамках своих полномочий они должны одновременно находиться в полной автоматической зависимости от конечных результатов своих действий. Тем самым они, продолжая находиться на содержании у государства, по характеру своих действий становятся участниками рынка, действующими, однако, в интересах государства. Именно таким образом и может быть создана саморегулирующаяся система управления рынком в масштабе государства (система типа С).

В этом случае государству уже нельзя будет «заботиться» о повышении активности предпринимательской деятельности в стране повышением ставки рефинансирования, устанавливаемой Центробанком, которая на самом деле «убивает» бизнес, оставляя его без кредитов.

Ну и теперь несколько слов о характере стимулов, которые используются в системе человеческих взаимоотношений для установления взаимозависимостей. В отличие от технических саморегулирующихся систем, в человеческом обществе для стимулирования человека к исполнению той или иной функции его можно либо заставить, либо заинтересовать. Какой стимул эффективнее? Возьмите, к примеру, муравья и заставьте его проползти один метр в нужном направлении. Вам придется все время следить, чтобы он не уклонялся от маршрута и направлять его движение с помощью какого-нибудь прутика. Но если Вы «заинтересуете» его, положив в нужном месте какую-нибудь приманку, то этот муравей сам приползет туда. При этом он самостоятельно преодолеет все преграды, которые повстречаются на его пути. Именно такой внутренний стимул рождает у людей инициативу, которая позволяет добиваться нужного результата даже при отсутствии контроля и принуждения со стороны многочисленных органов контроля и принуждения, характерных для административной системы.

Таким образом, внутренняя заинтересованность человека в достижении поставленной перед ним цели, если говорить об этом, как о стимуле, оказывается эффективнее внешнего принуждения. И именно этим, если говорить о способах стимулирования, рыночная экономика отличалась от административно-командной советского типа.

Так что же такое произошло с Россией, что заставило руководство страны спустя 70 лет после прихода к власти большевиков задуматься о дальнейших путях развития страны, если рассматривать происходящие в ней процессы с точки зрения концепции саморегуляции?

А произошло то, что в 1917 году большевики с целью создания нового справедливого государства отменили частную собственность и тем самым лишили людей внутренних стимулов к эффективному труду. Это, как им тогда казалось, было необходимо для управления развитием государства из единого центра по единому плану, предусматривающему, в отличие от капитализма, в первую очередь интересы пролетариата, а не частные интересы проклятых капиталистов. О других способах установления справедливости в обществе никто тогда и не думал, как не думал и о негативных последствиях отмены частной собственности.

Однако отмена частной собственности нарушила естественные взаимозависимости в экономике, лишила людей естественных стимулов к высокоэффективному труду и в качестве компенсации потребовала создания огромного бюрократического аппарата, призванного обеспечить функционирование экономики на иных стимулах, основанных уже на внешнем воздействии, как в примере с прутиком для муравья. Поначалу, пока людей объединяли общие масштабные цели по преобразованию страны, у них горели глаза, и энтузиазм перехлестывал через край; трудовые рекорды передовиков производства создавали впечатление, что мы идем верным путем. Однако, со временем, созданный для реализации такого административно-командного стиля управления огромный партийно-бюрократический аппарат в условиях отсутствия обратной связи, автоматически ставящей каждого чиновника в прямую зависимость от результатов его деятельности, утратил первоначально провозглашенные идеалы и стал работать на самого себя.

Более того, нарушенные естественные экономические взаимозависимости между людьми привели к произволу, осуществлявшемуся пришедшими к власти распорядителями «совокупного общественного продукта». В результате судьба каждого отдельного человека попала в зависимость от «государственных интересов», симпатий, амбиций и просто порядочности того или иного чиновника. В таких условиях периодическая смена скомпрометировавших себя чиновников аппарата управления, проводившаяся под лозунгом «кадры решают всё» была бесполезной и только увеличивала ряды бездельников и вымогателей. Это происходило потому, что при такой противоестественной организации труда каждый вновь назначенный чиновник, бывший прежде честным человеком, вследствие круговой поруки вынужден был либо превратиться в своего предшественника и продолжать «играть» по навязанным ему сверху правилам игры, либо уходить. Впрочем, это явление характерно для любого общества, где отсутствует обратная связь. В таких условиях карьера человека в значительной степени зависела не от его интеллекта, организаторского таланта или профессионального опыта, а от умения понравиться чиновнику и найти с ним общий язык. В результате к власти часто приходили далеко не самые умные и компетентные люди.

В условиях такого тотального администрирования внедрение новых технологий в промышленноcть в СССР было крайне затруднено многочисленными бюрократическими препонами и согласованиями со стороны армии безответственных чиновников; многие изобретения годами пылились на полках или находили себе применение в других странах; производительность труда рабочих искусственно ограничивалась сверху запланированным фондом оплаты труда (с этой целью нормировщики периодически снижали стоимость каждой операции, не позволяя рабочим зарабатывать больше, чем это было предусмотрено вышеуказанным фондом). Фактически такой подход к делу отучал людей работать, подавлял в них всякую инициативу и приучал к воровству. В итоге, доверие у людей к власти стало падать, былой энтузиазм исчез и вместо обещанного коммунистами подъёма, производительность труда стала повсеместно снижаться, что неизбежно привело к негативным последствиям для всей страны. Бесконечно так продолжаться не могло и в конце концов наступил застой.

Возникшие вследствие такого развития событий проблемы стали восприниматься руководством СССР как угроза суверенитету страны; пришедший в 1985 году к власти М.С.Горбачев нашел в себе силы лишь признать несостоятельность существующей системы управления и, не зная, что делать дальше, объявил в стране ПЕРЕСТРОЙКУ. К сожалению, отсутствие у него на тот момент понимания причин, приведших к краху существовавшей системы управления, не позволило ему принять эффективные меры для её реформирования (о других побудительных мотивах такого поведения М.С.Горбачева судить не берусь из-за отсутствия у меня достоверной информации).

Как итог – страна зависла над пропастью.

В условиях, когда власть в стране в нерешительности топталась на месте, не решаясь отойти от коммунистических догм и не понимая, что делать дальше некоторые региональные лидеры решили перехватить инициативу и начать жить своим умом, не оглядываясь на центр. Вопрос развала Советского Союза стал вопросом времени. В единой прежде стране начался парад суверенитетов. И хотя новые лидеры, как и Горбачев, также не знали, что делать дальше, но в тот момент им было важнее воспользоваться плодами так неожиданно оказавшейся в их руках безграничной власти.

В России на волне борьбы с КПСС, заведшей страну в тупик, к власти пришел Б.Н. Ельцин. Его единственным отличием от М.Горбачева была ненависть к коммунистической партии, руководство которой в свое время обидело его. Но он так же, как и Горбачев не понимал, как вывести страну из кризиса. Желание любой ценой сохранить в своих руках власть заставило его довериться группе амбициозных младореформаторов, которые не смогли предложить ничего другого, как пойти по пути, по которому, как тогда говорили, уже давно идет «весь цивилизованный мир». Для этого они по рекомендациям своих заокеанских коллег (здесь можно упомянуть американскую консалтинговую компанию «McKinsey & Company, Inc.» и Агентство США по международному развитию) решили передать всю государственную собственность в частные руки, наивно полагая создать таким образом класс эффективных собственников, конкуренция между которыми приведет к самообразованию рынка, который, по их мнению, сам всё и отрегулирует. То, что интересы рынка и интересы государства, олицетворяющего интересы всего народа, могут противоречить друг другу – об этом в тот момент никто не думал. Для достижения своей цели реформаторами было решено провести приватизацию государственного имущества. То есть, именно приватизация имущества и стала на долгие годы единственной концепцией и идеологией новой России.