Проклятые места планеты - Юрий Подольский

Судебный процесс проходил осенью 1887 года. Главным козлом отпущения стал директор банка И. А. Авилов, до этого обладавший безупречной репутацией и, как выяснилось позже, человек действительно честный. По приговору его сослали на два года в Томскую губернию с последующим поселением. Его заместители Н. К. Бахтин и М. В. Кубышкин тюрьмы избежали, лишь оставили свои должности. Бухгалтера банка Н. Н. Паиковского и бывшего городского голову Н. В. Митина по каким-то причинам полностью оправдали.

В связи с признанием указанных лиц несостоятельными должниками по статье 25-й «Положения о банках» долг обанкротившегося городского общественного банка был перенесен на городское управление. Так Орел превратился в город-банкрот. Недвижимость обесценилась, промышленное производство и торговля пришли в упадок, зарплаты снизились.

Специально созданная временная комиссия по делу о банкротстве Орловского общественного банка испрашивала у правительства ссуду в один миллион рублей, но получила отказ. Поэтому в 1887 году император Александр III, рассмотрев положение о городском самоуправлении Орла, принял беспрецедентное решение – назначить на выборную должность городского головы государственного чиновника МВД Д. С. Волкова. Подобной практики в Российской империи еще не бывало.

Волков немало сделал для подъема города: открыл почтово-телеграфное отделение, отремонтировал богоугодные заведения, выстроил торговые лавки, заложил новый водопровод. Но разрешить проблему городского долга не сумел. Положение стало улучшаться только с мая 1903 года, когда новая городская управа добилась в Министерстве финансов разрешения на выпуск облигаций городского займа в 1 млн 600 тыс. рублей, часть которых планировалось направить на выплату долга Орловского общественного банка. По странному совпадению заем был выпущен ровно через двадцать лет после банкротства банка и через тридцать лет после катастрофы на строительстве Покровского храма.

«Нехороший» дом купца Перелыгина после суда 1887 года перешел во владение богатого орловского помещика, инженер-капитана B. C. Шкловского. По какому-то мистическому закону он получил вместе с ним и неприятности. Дела инженер-капитана и состоятельного помещика после вселения в купеческие апартаменты постепенно пришли в упадок.

Через десять лет городская управа выкупила дом у Шкловского, и он был передан под штаб драгунского (с 1907 года – гусарского) полка, сформированного в Орле, но носившего название Черниговский.

Гусарам несчастливая планида купца Перелыгина, директора банка Авилова и инженер– капитана Шиловского вроде оказалась не страшна. Судьба полка сложилась вполне удачно: он без больших потерь прошел русско-японскую войну, все его командиры получили повышение. Одним словом, «дух дома» отнесся к своим военным постояльцам благосклонно.

Тихо он вел себя и после того, как 17-й гусарский Черниговский полк в 1914 году покинул Орел и отправился на фронт, а его место заняли сначала Орловская конвойная команда, а затем, во время гражданской войны госпиталь и пекарня.

При советской власти дом был отведен под жилье. После освобождения города от немецко-фашистских захватчиков в течение десяти лет здесь располагался Орловский государственный педагогический институт. На этажах размешались аудитории, в подвале – квартиры преподавателей. И все это время «дух дома» никак себя не проявлял.

Но грянула перестройка, и у населения страны образовалось огромное количество свободных денег. Часть их ушла в «МММ», часть – в росшие как на дрожжах коммерческие банки. Впрочем, результат одинаков и хорошо известен.

В 1991 году дом Перелыгина перешел к коммерческому «Ока-банку», который принадлежал клану Е. С. Строева. Началась реконструкция и реставрация здания, а в подвале дома было смонтировано огромное сейфовое помещение. Но и это не помогло снять лежавшее на доме проклятие. Незадолго до дефолта, 20 февраля 1998 года, у «Ока-банка» была отозвана лицензия за неисполнение обязательств перед вкладчиками, а 18 июня 1998 года «Ока-банк» был ликвидирован.

В 2008 году, то есть ровно десять лет спустя, здесь расположился «Зенит бизнес банк». Как и следовало ожидать, ему тоже не повезло, и несколько лет спустя, в июне 2011 года, он обезденежел и был поглощен новым банком. Под названием «Банк Церих» он и располагается в настоящее время в том же доме купца Перелыгина. Остается ждать, что случится с ним.

Гостиничные сюрпризы

Иногда и гостиницы, казалось бы, привыкшие к чехарде постояльцев, могут неохотно принимать гостей, доставлять им немало хлопот и волнений, а порой и пугать находящимися за пределами человеческого знания вещами.

Гостиница «Октябрьская» в Томске в конце 1970-х годов прославилась тем, что в одном из ее номеров висело зеркало, на стекле которого без видимой причины появлялись кроваво-красные геометрические фигуры.

Гостей бийской гостиницы «Центральная» в 80-е годы прошлого столетия нередко тревожил беспокойный дух, прозванный «мусорным барабашкой». Как только наступала полночь, он принимался разбрасывать содержимое мусорных контейнеров.

А десятилетие спустя широкую известность екатеринбургскому отелю «Ариадна» принесла фотография современного ночного Нью-Йорка, автором которой был некто Юрий Ставичев. Ее приобрели в художественном салоне и повесили в одном из номеров класса люкс. Жившие в нем гости тут же стали рассказывать о том, что ночами, когда свет луны падал на стекло, очертания домов и улиц на снимке вдруг начинали приобретать объем. Некоторые из постояльцев даже уверяли, что видели, как движутся автомобили и прохожие, запечатленные на фотографии. Когда же руководство отеля попыталось разыскать автора загадочного снимка, то выяснилось, что Ставичев – некогда знаменитый фотограф – скончался в этом же городе еще в середине 1920-х годов, причем смерть настигла его в доме, на месте которого позже разместилась гостиница «Ариадна». Работы же мастера бесследно исчезли. Каким образом фотографу, работавшему в первой четверти XX столетия, удалось запечатлеть Нью-Йорк 1990-х, осталось загадкой. А в 1993 году во время пожара, случившегося в гостинице, вместе со зданием сгорела и эта таинственная фотография.

Не тревожьте прах усопших

«Если ты однажды подумаешь, что ты самый счастливый человек на свете, – сходи на кладбище. А когда подумаешь, что ты – самый несчастный человек на свете, сходи туда снова» – гласит французская пословица. И многие сотни и тысячи путешественников по всему миру следуют этому совету. Города мертвых обладают особой атмосферой – смесью трагизма и умиротворенности. Они более, чем другие творения культуры, настраивают человека на философский лад. К тому же некрополи представляют собой уникальный исторический срез – они могут многое рассказать о временах, вкусах, традициях и о самом главном, что есть в истории, – о людях.

Во все времена кладбища вызывали мистический трепет. Особенно это касалось вскрытия могил. И действительно, в досье любого специалиста по аномальным явлениям найдется немало фактов, доказывающих, что земляные работы на погостах в целях материального обогащения могут иметь весьма неприятные последствия. Немало слухов и документов свидетельствуют о могильных надписях с древними пророчествами, которые предрекали неисчислимые бедствия и страдания тем, кто осмелился осквернить прах усопших. И тех, кто пренебрегал этими зловещими предупреждениями, ожидала страшная расплата.

«Остерегайся мартовских ид»

Город Капуя на юге Италии был основан этрусками в V веке до н. э. и назывался ими Вальтурнум, по протекающей рядом реке. Спустя столетие Капуя уже была крупнейшим из двенадцати городов-колоний Этрурии.

Во время второй Пунической войны после битвы при Каннах Капуя поддержала Ганнибала и стала частью Карфагена. В это время здесь чеканили собственные монеты, что свидетельствует о высоком статусе города. Но Рим не простил ему поддержки своего вековечного врага, и в 212–211 годах до н. э. после нескольких осад захватил Капую. Семьдесят знатнейших граждан были казнены, триста благородных капуанцев заключены в темницу, а остальных граждан города продали в рабство. Только не имевшие прав гражданства остались жителями города. Впоследствии по закону Гая Юлия Цезаря de agro Stellate et Campano 20 тысяч граждан Римской империи отправились в Капую в качестве колонистов. Но, несмотря на то что Цицерон называл Капую «вторым Римом», а Авсоний писал, что она входит в десятку самых важных городов империи, Капуя не составляла уже самостоятельного общества: суд и расправу чинил в ней ежегодно присылавшийся из Рима префект. Взамен свободы город получил крупнейшую школу гладиаторов. На арене амфитеатра, который лишь немногим уступал знаменитому Колизею и вмещал 40 тысяч зрителей, тренировали тех, кто был обречен на заклание под восторженные крики римской знати. Именно здесь поднял восстание гладиаторов Спартак. А затем тела бунтовщиков висели вдоль всей Аппиевой дороги: от Капуи до Рима.