Каста мимов - Саманта Шеннон

Взор застила кровавая пелена. Фантом одним прыжком вырвался на волю. Удержать его было невозможно. Сработал инстинкт: убивай либо умри сама. В считаные секунды все было кончено. Дух женщины вылетел из тела; на мне распластался коченеющий труп. Сквозь прорезь в маске сенсор выкрикнул ее имя, потом за грудки выволок меня из-под поверженной соратницы и прижал к стене. Я перехватила его запястье и резко вывернула, сломав кость.

Лезвие ножа нацелилось мне в живот. В последний момент удалось увернуться, острая сталь лишь слегка царапнула бок. Не дожидаясь второго удара, я врезала мужчине коленом в пах. Он громко охнул, горячее дыхание обожгло щеку. Выпустив сломанное запястье, я схватилась за рукоять ножа и зубами впилась противнику в руку. Тот осыпал меня проклятиями, но я лишь сильнее сдавливала челюсти. Брызнула кровь, рот наполнился горькой слюной.

Второй атаки фантомом мой организм не выдержал бы. Голова уже раскалывалась от боли, перед глазами плясали черные мухи. Едва сенсор ослабил хватку, я двинула ему по коленной чашечке и врезала кулаком в солнечное сплетение. Мужчина теперь припадал на одну ногу, но продолжал размахивать ножом как оголтелый.

Я подняла пистолет покойницы и вся подобралась. Новый взмах ножа едва не раскроил мне щеку. Противник действовал наугад: сказывался последний удар под дых и слишком узкие прорези маски. Стоило ему отвернуться, я треснула рукоятью пистолета по уху и дала мощного пинка под зад. Сенсор влетел в мусорные баки и распластался на земле.

Я привалилась к кирпичной стене, тяжело дыша. С трудом сфокусировав взгляд, вытерла руки и только потом сдернула с поверженных врагов маски.

Глаза женщины смотрели в пустоту. И на ней, и на мужчине были костяные браслеты и полосатые нашивки. В кармане пальто покойной мои пальцы нащупали гладкий кусок ткани. В свете фонаря блеснул алый шелк.

У меня на ладони лежал платок с застарелыми пятнами крови.

Инстинкт подсказывал, что это кровь Гектора. Похоже, меня собирались убить, а платок подкинуть в качестве улики, убеждая Синдикат, что смерть темного владыки – моих рук дело.

Сенсор очнулся и застонал. Не считая небольшого шрама у виска и щетины на подбородке, внешность у него была на редкость непримечательная. Сунув платок в карман, я влепила мужчине звонкую пощечину.

– Как зовут?

– Не скажу, – прохрипел он, не разлепляя век. – Пощади, Странница.

– Значит, ты согласен убивать по приказу босса, а умереть за него не готов? Так поступают лишь последние трусы. И передай хозяину, чтобы в следующий раз прислал побольше народу. – Я демонстративно помахала платком. – Это что? Сфабрикованная улика?

В ответ раздался презрительный смех.

– Потерпи до битвы. Король умер, да здравствует король!

– Чокнутый! – Я с отвращением швырнула его обратно на землю. – Скажи спасибо, что не прикончила тебя за нарушение границ.

– Тебе никто не мешает. Не ты, так «Ветошь». Только настоящей власти у тебя нет, подельница. Вечно будешь у кого-нибудь на поводке.

На моей совести уже есть одна смерть. Главное, страшилка по-прежнему в кармане, цела и невредима. Ремнем я привязала сенсора к железным воротам и из последних сил закинула его фантом в сумеречную зону, оставив врага наедине с бесконечными кошмарами и трупом соратницы.

В ночлежку мне удалось добраться только к половине первого ночи. Поднявшись по скрипучей лестнице, я открыла дверь своим ключом и шагнула в полутемную комнату, озаряемую лишь свечой и тускло мерцающим экраном транслятора. Страж стоял у залитого дождем окна и смотрел на цитадель. Когда увидел мою разбитую губу и окровавленный затылок, его глаза вспыхнули нехорошим огнем.

– Что случилось?

– Он подослал ко мне киллеров. – Я задвинула засов и накинула сверху цепочку. – Старьевщик.

Сердце по-прежнему колотилось, взгляд туманился. В ванной я достала из шкафчика коробку со скудным запасом медикаментов, стянула штаны и принялась бинтовать разбитые колени, гадая, о чем сейчас думает Страж. Понятно, что глупо тратить драгоценное время, шляясь по подворотням, пока Сайен готовится к полномасштабной войне. Только вернувшись в комнату, я заметила, как сильно дрожат руки.

Спрашивать о моем самочувствии не имело смысла, поэтому Страж без лишних слов задернул шторы и налил мне бренди. Я плюхнулась на кушетку, ухитрившись соблюсти при этом дистанцию, и погрела стакан в ладонях.

– Судя по всему, о киллерах ты позаботилась, – хмыкнул Страж.

– Они ищут тебя.

Он отпил из своего бокала:

– Не переживай, в следующий раз им не застать меня врасплох.

Его левая рука покоилась на кушетке, правая лежала на бедре, ладонью вверх. Руки грубые, мозолистые, в старых шрамах. У основания большого пальца на правой виднелась свежая ссадина.

В колонии Страж часто смотрел на меня, словно пытался разгадать сложную загадку, но сейчас его взгляд был прикован к экрану. Показывали популярную комедию о приключениях шаблонных невидцев и их героических победах над паранормалами. Я вопросительно вздернула бровь:

– Интересуешься ситкомами?

– Почему нет. У Сайена довольно занятные методы внушения. – Он переключил канал, там по второму кругу гоняли сводку новостей. – Сайен создает элитное подразделение легионеров, «Каратели», для отлова исключительных преступников.

– Исключительных?

– Новый термин для заклятых врагов государства. Думаю, это идея Наширы. Очередной способ усложнить тебе жизнь.

– Похоже, с фантазией у нее порядок. – Я перевела дух. – Ну и что это за каратели?

– «Алые».

– Что?!

– Альсафи говорит: раз нет колонии, защищать больше нечего, «алые» будут служить цитадели. Уверен, твой друг Карл тоже среди них.

– Он для меня не друг, а прихвостень Наширы.

О Карле Демпси-Брауне не хотелось даже вспоминать.

Я поставила стакан на столик:

– У меня нет денег, чтобы оплачивать твое проживание. Джекс лишил меня зарплаты.

– Ты и не должна платить за меня, Пейдж.

Я выключила транслятор, отчего в комнате стало совсем темно, и пригубила бренди. Страж упорно пялился в стену, точно боялся, что при взгляде на меня обвалится потолок. Я переменила позу и заправила за ухо выбившуюся прядь. Рубашка доходила мне до середины бедер, но Стражу было не привыкать к моей наготе: как-никак лично вытаскивал пулю, когда Ник подстрелил меня на мосту.

Страж первым нарушил неловкое молчание:

– Полагаю, главарь мимов отпустил тебя на ночь.

– По-твоему, я ему обо всем докладываю?

– А разве нет?

– Не совсем. Например, сейчас он не в курсе, где меня носит.

Казалось бы, мы оба преступники, оставшиеся без союзников по ту сторону закона. Обстоятельства роднили нас, как никогда, но за какие-то несколько часов Страж разительно переменился. Стал чужим. Не для того я его спасла из подземелья, чтобы в итоге получить монстра. Хватит с меня и тех, что притаились за порогом.

– У тебя были вопросы, – напомнил Страж.

– Да, и в ответ хочется услышать правду.

– Серьезная просьба. Что именно тебя интересует?

– Вы, рефаиты.

– Правда зависит от того, как на нее посмотреть. История пишется лжецами. Я мог бы поведать о великих городах загробного мира и о нашем образе жизни, но, боюсь, эту правду лучше приберечь до следующего раза.

Я попробовала улыбнуться, чтобы разбавить гнетущую атмосферу.

– Заинтриговал.

– Красоту загробного мира нельзя описать словами. – В его глазах вспыхнул огонек, напомнивший мне прежнего Стража. – Будь у меня шалфей, показал бы, о чем речь. – Он поставил пустой стакан на тумбочку. – Если хочешь, расскажу про взаимоотношения рефаитов и людей, чтобы ты лучше понимала Рантанов и нашу цель.

Голова у меня раскалывалась, но любопытство перевесило. Я забралась с ногами на кушетку и приготовилась слушать.

– Сразу оговорюсь, что за века устная история загробного мира сильно исказилась. Расскажу лишь то, чему сам был свидетелем.

– Ясно, учту.

Страж откинулся на кушетку и впервые за весь вечер взглянул на меня. Из его позы исчезло напряжение, он как-то по-человечески расслабился. Меня так и подмывало демонстративно отвернуться, но вместо этого я посмотрела на Стража в упор.

– Рефаиты – бессмертная раса, – начал он. – С незапамятных времен мы обитаем в загробном мире, который зовется Ши’ол, – отсюда и название колонии. Питаемся только эфиром, поскольку в наших краях не растет ничего. Там нет ни трав, ни деревьев, лишь эфир, амарант и сарксы вроде нас.

– Сарксы?

– Саркс – это наша бессмертная плоть. Она не увядает с годами, ее нельзя уничтожить оружием смертных.

По ходу рассказа его голос делался все глуше, мягче. Отхлебнув бренди, я свернулась калачиком, поудобнее устроилась на подушках. Покосившись на меня, Страж продолжал.

Оказывается, рефаиты существовали всегда. Их происхождение окутано тайной. По словам Стража, они появились из ниоткуда в своем нынешнем, полностью сформировавшемся виде. Загробный мир, эта колыбель бессмертия, стал для них материнской утробой. Рефаиты не рожали детей, просто время от времени, в самые разные промежутки, появлялись все новые представители расы.