Раскол - Ариф Караев

Алексей Васильевич спустился несколько позже. Поздоровавшись, он неторопливо занял свое место во главе стола. После завтрака в гостиной остались только Вагиф и мэтр. Закурив, они молча пересели в кресла, стоящие в углу комнаты.

— Как там, в Баку? — прервав молчание, спросил Вагиф.

— Плохо, — тихо ответил Алексей Васильевич, — есть жертвы.

— А что с документами того бедняги-ученого? — помолчав, снова задал вопрос Вагиф.

— Надо разбираться. Пока ясно одно — информация, которую я получил и от друга из Баку, и от зарубежного коллеги, частично подтвердилась. Не все так просто было в этой лаборатории, которая должна была сыграть роль своеобразной дымовой завесы. Скорее всего именно она в известном смысле могла рассчитывать на признание ее основным объектом. Вот как все повернулось. Поэтому меня очень интересует, кто же из наших все это придумал, ведь надо признать, задумка по-своему гениальна. На базе тихой, мало кого интересующей лаборатории, которую в первую очередь показывали всем и вся, в том числе и тем, кто интересовался ею сугубо профессионально, организовать изучение и проверку наиболее перспективных направлений. Если предположить, что этот неизвестный, обладающий, по-видимому, большими возможностями, вполне официально передавал туда документы разработок из других научных центров и также вполне официально, поскольку эта лаборатория и была создана для дезинформации, все это становилось достоянием других спецслужб, то можно себе представить, что этот паршивец получил взамен. Потому что оценить величину ущерба, нанесенного нашей стране, просто невозможно.

— Кто-то из высших чинов решил заняться «бизнесом»?

— Вполне вероятно. К слову сказать, это не единичный случай. Помнишь, я сказал, что у меня есть предположение об истинных причинах гибели Джорджа и твоих последующих приключениях? Так вот, сейчас я более чем уверен, что одна из основных причин кроется в том, что они точно не знали, какие документы ты от него получил. А те бумаги, которые их интересовали, он почему-то тогда мне не послал. И вот сейчас, основываясь на информации того же самого источника, я могу предположить, что Джордж раскопал факты причастности некоторых высокопоставленных чинов наших спецслужб к переводу за рубеж по своим каналам огромных сумм денег. Имей в виду, я говорю не о финансовых подачках дружественным партиям и движениям. Речь идет о совсем других деньгах, происхождение которых неплохо было бы выяснить.

— Деньги — это, конечно, любопытно, но меня больше интересует этот ученый. Он-то чем занимался?

— Он занимался прикладной психологией.

— Чем-чем? Психологией? А это еще нам к чему?

— Нам с тобой, может, и ни к чему, а вот некоторым политическим экстремистам даже очень к чему. Это самое ужасное и бесчеловечное оружие, поскольку направлено против человеческой души. Цель этого оружия — уничтожить индивидуальность человека, сохранив его внешнюю оболочку, но расплавить его внутренний мир в горниле очередных идей какого-нибудь маньяка, сделать его послушным орудием, не ведающим страха, сострадания и всех остальных человеческих чувств.

— И всей этой чертовщиной занимались у нас в Баку?

— Ты, видимо, просто не знаешь, что в начале семидесятых несколько по-настоящему выдающихся ученых, занимающихся психологией и экономикой, были переведены в вашу республиканскую академию. Кое-кому не слишком нравились направления их исследований. Но, поскольку некоторые аспекты их работы представляли определенный интерес для нашей «конторы», их просто перевели на юг, так сказать, поближе к теплому морю и фруктам, предоставив возможность работать. Так что за прошедшее время они кое-что успели, во всяком случае воспитали достойную замену. С одним из таких людей ты имел честь лично познакомиться. Правда, в не больно удачное для него время. Именно на базе его лаборатории и было предложено создать видимость научного центра для привлечения к нему нездорового внимания со стороны. А он тем временем мог спокойно вести работу совсем в другом месте.

— Несколько примитивно, вам не кажется?

— Примитивно? Да нет, дорогой, ошибаешься, это было просто гениально, если ты вспомнишь, что я тебе говорил раньше.

— Ну и что я должен сделать?

— Ты должен встретиться с тем самым зарубежным коллегой.

— И где он обитает?

— В Турции. Я тебе о нем немного расскажу. Во-первых, должен сказать, он никогда ни мне, ни кому-нибудь из наших не передавал какую-либо информацию, но иногда мне приходилось с ним встречаться и мы беседовали, надо сказать, не без пользы друг для друга. У него очень интересная родословная. Отец его — офицер турецкой армии, а мать из русских дворянок, волею судьбы оказавшаяся в двадцатых в Стамбуле. Сам он сейчас уже нигде не служит, но сохранил остроту ума и хорошие связи. Так что разговор с ним будет тебе полезен. Полетишь в Турцию днем. Да, и последнее. Возможно, я старею, но у меня все время какое-то нехорошее предчувствие. Короче говоря, деньги, которые мы отняли у тех молодчиков, кое-какое оружие, документы и аппаратуру мы с Константином перетащили в подвал, в сейф. Его найти почти невозможно. Вот тебе шифр, ключей у него нет, но помни: если ошибешься — взлетишь на воздух. Мы там рядышком с ним установили кое-что взрывоопасное для нежеланных посетителей.

Алексей Васильевич протянул ему бумагу, где был записан шифр сейфа. Два раза внимательно просмотрев цифры и удостоверившись, что он их запомнил, Вагиф бросил бумагу в камин. До вылета в Турцию оставалось три часа.

Перелет в Стамбул прошел без особых приключений, если не считать того, что в самолете Вагиф заснул. Да так крепко, что проснулся лишь в аэропорту, и то после энергичных призывов стюардессы. Турецким он владел сносно, но предпочитал говорить на английском. В этом городе он был впервые. Так сложилась его судьба, что он, с детства мечтая побывать в Стамбуле, оказался в нем лишь в зрелом возрасте, да и то на очень ограниченный срок. Алексей Васильевич строго-настрого предупредил его, чтобы не было никакой самодеятельности. Быстро сделать свое дело и уносить ноги.

Город произвел на него ошеломляющее впечатление. Такого сочетания современного и старинного, европейского и азиатского он не встречал ни в одном городе, где ему приходилось бывать. Великолепные дорогие магазины соседствовали с небольшими лавчонками, изысканнейшие рестораны уживались порой на одной улице с незаметными заведениями, где подавались исключительно местные блюда. Так что посмотреть было на что.

Пройдясь по городу и нагуляв хороший аппетит, Вагиф зашел в небольшой ресторанчик, где неплохо пообедал, заказав исключительно рыбные блюда, к которым с детства питал особое пристрастие. Покончив с обедом, он вышел на улицу и, пройдя по ней немного вверх, свернул в узкий переулок, где его ждал старомодный «мерседес». Опустившись на заднее сиденье, Вагиф поздоровался и попросил разрешения закурить, не забыв передать сигарету мужчине, сидящему за рулем.

Тот осторожно взял сигарету, аккуратно ее надломил и, вытащив из табака какую-то еле заметную щепку, минут пять ее разглядывал. Все это время Вагиф молча дымил сигаретой, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. Еще в Москве, когда Алексей Васильевич ознакомил его с условиями идентификации, Вагиф не удержался и довольно издевательски назвал все это дешевым маскарадом с элементами старческого маразма. На что мэтр сильно обиделся и прочитал ему длинную десятиминутную нотацию, из которой Вагиф понял одно: не ему учить старых профессионалов, и вообще, если он будет привередничать, то может никуда не ехать.

Так что ему ничего не оставалось, кроме как ждать, когда этот джентльмен в черном костюме с галстуком-бабочкой сверит наконец щепку и приступит к более конструктивной части их так и не начавшейся беседы.

— Вы чем-то удивлены? — вдруг проговорил мужчина на азербайджанском языке с легким приятным акцентом.

— Да как вам сказать? Не очень, — ответил Вагиф по-английски.

— Мы вполне можем говорить на вашем языке, — невозмутимо продолжал мужчина. — Я несколько лет прожил в Баку в пятидесятых годах. И, как видите, не забыл его, тем более что он так похож на турецкий.

— Вы работали в Баку?

— Да, конечно. Точно так же, как во Франции, Америке, Египте. К слову сказать, и работа у меня в этих странах была одной и той же. Я все это говорю Не для красного словца, просто, заметив вашу улыбку, хочу, ну как бы это сказать, представиться, что ли. Да, к слову, та микроскопическая щепка, которую я так внимательно рассматривал, представляет очень большой интерес. Это побочный элемент, легко идентифицирующий наркотик, который неожиданно появился в последнее время в Азербайджане, точнее говоря, в Сумгаите во время известных событий, и вполне возможно, будет найден и в Баку. Это наркотическое вещество совсем недавно было конфисковано в Пакистане и передано какой-то западной фирме. Поскольку это делалось почти официально, возникает вопрос: какой фирме могут передать наркотик государственные службы Пакистана, не опасаясь нежелательных для себя последствий? Мне почему-то всегда казалось, что таковыми могли быть только спецслужбы Англии и США, а вам?