Счастливчик Ген (СИ) - Геннадий Ищенко

Долго мне лежать не дали, но немного отдохнуть я все‑таки смог. Где‑то через полчаса в дверь постучал слуга и пригласил господина барона к обеду. Пришлось топать за моим провожатым в другой конец замка, где располагались помещения для приема пищи. Семья графа обедала в малой трапезной, большая обычно использовалась редко в основном для праздников и приемов. Из‑за того, что мы долго шли, все остальные уже были за столом, обильно заставленным кувшинами и блюдами.

— Барон Ген Делафер! — провозгласил слуга, пропустил меня вперед и вышел из трапезной, прикрыв за собой дверь.

— Садитесь, Ген, — граф указал рукой на свободный стул. Наш гвардеец почему‑то задерживается, и мы его ждать не будем. Познакомься с моей семьей. Это моя жена Лона, эти милые барышни мои дочери. Старшую зовут Сола, младшую — Лиса. Ника вы уже знаете, а этот юноша — мой сын и наследник Маркус, тезка вашего друга.

У жены графа, женщины лет тридцати, были безупречные черты лица, грива густых каштановых волос, забранных по–домашнему в «хвост» и стройная, насколько я смог оценить, фигура. Настоящая зрелая красавица. Сола была копией матери, только лет на пятнадцать моложе, а Лиса внешностью не походила ни на мать, ни на отца. Хоть ее имя произносили с ударением на первом слоге, я ее сразу переименовал в нашу лису, на которую девчонка походила и внешне, и поведением. Маленькая, верткая и непоседливая с веселым нравом, вздернутым носиком и огромными глазищами на лице, которое в изобилии покрывали веснушки. Этой девчонке, которая с первого взгляда вызвала у меня искреннюю симпатию, было лет десять или чуть меньше. Вот Маркус уже походил на отца, но, в отличие от него, был почему‑то мрачен и неприветлив. По возрасту он, наверное, был на год младше Солы. Встретили они меня по–разному. Графиня очень по–доброму улыбнулась, сразу превратившись из холодной красавицы в милую обаятельную женщину. Старшая сестра бросила на меня мимолетный взгляд, едва заметно кивнула и больше уже не обращала внимания, зато младшая начала флиртовать вовсю, обстреливая меня заинтересованными взглядами и постепенно пододвигая ко мне свой стул, стараясь делать это незаметно. Маркусу же я был вообще по барабану, как, впрочем, и все остальные. Он уткнулся в свою тарелку и молча ел, изредка подкладывая себе чего‑нибудь из других блюд. Ник на мое появление тоже не отреагировал. За едой разговоров не вели, пока не наступил черед десерта. Маркус попросил у отца разрешения встать из‑за стола и покинул трапезную. Определенно, у него были какие‑то неприятности.

На десерт было что‑то вроде моего любимого «Наполеона», нарезанного в виде пирожных. Запивать торт предлагалось традиционным компотом. Вот за поеданием этого лакомства мы и болтали обо всем на свете, а в первую очередь о моих написанных книгах и о тех, которые я еще только собираюсь написать. Я рассказал о третьей книге сказок и о том, что после нее хочу написать совсем о другом. Лиса, которая уже перекочевала ко мне впритирку, потихоньку преодолев разделяющие нас два метра, тут же спросила, о чем же будет эта книга. Я минут за десять умудрился им пересказать «Гамлета», глубоко поразив всю семью, даже Сола не осталась равнодушной.

— Такого еще никто не писал, — задумчиво сказал граф. — Уверен, что успех у ваших книг будет огромный. Я подписал указ и разослал в магистрат и в столицу. Готовьтесь, Ген, думаю, его величество, захочет вас увидеть. И вряд ли он для этого приедет сюда, поэтому ехать придется вам. А я вас на завтра приглашаю после занятий к нам на обед, но уже вместе с женой. Надеюсь, вы нам не откажете. И попрошу вас больше не мотаться по городу ночью. В прошлый раз вам сильно повезло, будет жаль, если такой талант погибнет по глупости.

Я заверил его в том, что такое больше не повторится, поблагодарил за гостеприимство и начал прощаться.

Одного меня не отпустили, дав в сопровождение двух гвардейцев. На обратном пути я уже не вертел головой во все стороны, торопя Зверя, так как сильно задержался в гостях, а дома Алина наверняка не находит себе места от беспокойства. Быстро доскакав до городских ворот, мы вихрем пронеслись по улицам, стараясь держаться посередине и никого не сбить. По счастью, народа было мало, а экипажи нам не попались совсем, так что скоро я уже соскочил с коня у палисадника дома Клары, помахал на прощание рукой гвардейцам и постучал в калитку.

Из‑за угла дома появился конюх, но выскочившая из распахнувшихся дверей жена, опередив его, побежала к калитке, откинула засов и бросилась мне на шею. Подхватив Алину на руки и не обращая внимания на ставших уже привычными зевак, я понес ее в дом, предоставив конюху заниматься Зверем.

— Почему так долго? — всхлипнула жена, уткнувшись носом в мою грудь. — Мы с матерью чего только не передумали! А почему от тебя ванилью пахнет?

— Угостили тортом, — ответил я, занося ее в коридор. — Граф пригласил на обед. Отказываться в таких случаях не принято. Да, спешу тебе сообщить, что с сегодняшнего дня ты уже баронесса, а завтра, после моих занятий, мы оба приглашены на обед к наместнику.

— Наконец‑то! — раздался сердитый голос Клары.

Я повернулся и увидел на пороге нашей комнаты Клару с ларшей. Обе смотрели на нас с осуждением.

— Нельзя так сильно задерживаться и волновать близких, — сказала мне Клара и добавила для жены. — А ты не должна никуда убегать без своего Защитника. Закрыла Лану в комнате и убежала, а она, пытаясь открыть дверь, всю ее поцарапала.

Отчитав нас таким образом, Клара скрылась в своей комнате. Ларша ничего не сказала, но взгляд, который она бросила на жену, был очень выразительным.

— Неудобно получилось, — сказал я. — Сходи, скажи Ларде, что я не буду сегодня обедать, а я пойду вымаливать прощение у матери.

На мой стук в дверь Клара буркнула что‑то неразборчивое.

— Мама, можно войти? — попробовал я подлизаться.

Каждый раз, когда я называл ее мамой, Клара млела и готова была мне простить любые прегрешения.

— Чего тебе? — в приоткрывшуюся дверь спросила Клара.

Я поймал ее руку и начал ее целовать.

— Что ты делаешь, шальной! Всю руку обслюнявил. Иди лучше жену облизывай! — она делала вид, что сердится, но я видел, что уже прощен.

— Ну не мог я приехать раньше, мама! — сказал я покаянным голосом. — Наместник пригласил на обед, а отказаться было бы верхом неуважения. Если бы мы успели нанять мне слугу, я бы мог его послать предупредить вас, чтобы не волновались. Сегодня я принес клятву верности королю, а наместник подтвердил мой баронский титул. Так что ты теперь мать барона. Документы об этом в магистрат уже посланы. А на завтра мы с Алиной приглашены в графский замок на обед.