Достигая Прозрения - Марти Бурнов

Его атаковали сразу два гарфмана. Люм уже стоял рядом. Он замешкался. Гарфманы ничем не напоминали репинутов.

– Да убери же их! – визжал Эри.

Один гарфман вгрызался ему в ногу, второй карабкался по туловищу. Не медля, Люм схватил жвалами того, что на спине. Он уже чувствовал во рту хрустящую сладость.

А вой! Какой стоял вой! Хриплый, но пронзительно тонкий с переливами и скрежетом. Душа Люма ликовала.

Но во рту оказалось пусто. Он просто разрезал гарфмана надвое и половинки валялись на полу по разные стороны от Эри. Второй гарфман удрал обратно под флаеры.

Эри прыгал на месте, в истерике пытаясь сбросить с себя несуществующих паразитов:

– Никогда! Больше никогда! Хоть сами меня сожрите! Чертовы твари!

Люм растерянно уставился на останки первого. Гарфман полз. За ним тянулся мутный полупрозрачный шлейф розовой слизи. От него осталась голова, пол туловища и всего две лапы, но он продолжал упорствовать. Сиреневый язычок то и дело вываливался меж острых зубов, и молотил по полу, словно тварь пыталась помочь себе, оттолкнуться и ползти быстрее, но лишь впустую шлепала по сторонам, брызгая пузыристой слюной.

Несколько клочков пены прикрывали сочащийся срез, а внутри все пульсировала и подрагивала студенистая розовая масса, продолжая выплескивать новые потоки слизи.

Люму казалось, что розовые сопли – это все, из чего состоят гарфманы. Казалось, что он будет ползти до тех пор, пока все не вытечет, и полгарфмана не превратятся в пустую оболочку.

"Будет жаль! Доброй еде нельзя пропадать!" – Люм схватил половинку и целиком сунул в рот. Жевать талракскими хитиновыми наростами было неудобно, но сладость, заполнявшая рот, обнадеживала.

"Репинут! Истинный репинут!" – обрадовался Люм, но как вскоре выяснилось, обрадовался зря. Гарфман оказался не просто сладким, он был приторным. Слишком приторным! Эти слащавые розовые сопли растворялись на языке, растеклись по всему рту, забираясь в каждый уголок. Казалось, эта сладость пробирается в душу, еще немного, и Люм сам растечется по полу приторными розовым сиропом…

Он принялся отплевываться, но было уже поздно. Его верхний желудок конвульсивно сжался…

– Х-х-х-а-р-р-р! – тонкая, но удивительно мощная струя из полупереваренных деликатесов и недоеденного гарфмана вырвалась между жвал и устремилась в сторону Эри.

"Чертов талракский желудок! – думал Люм, мусоля во рту клейкую массу. – Такой гарфман пропал! Почти репинут. Подумаешь, сладкий немного… в детстве я любил сладкое".

Эри молчал. Он наклонил голову, и с его волос стекали тягучие капли зловонной мерзости. Он поднимал руки, чтоб стряхнуть это, но с отвращением отдергивал их.

– Друг! Подожди! Не стряхивай на пол! – завопил Люм. – Сейчас я тебя оближу. Черт! Только эти проклятые жвала мешают.

Люм, пощелкивая жвалами, подошел к потерявшему дар речи Эри.

– Уйди! Отойди от меня! – завопил тот, выставив вперед руки.

Длинные волосы прилипли к лицу, и Эри ничего не видел. Он повернулся и, судорожно ощупывая руками стену, зашагал прочь.

– Рафхат! Ты можешь его облизать моим языком. Обидно же, весь обед пропал!.. Эри, постой!

– Отста-а-а-ньте-е-е!

У Аркадия Петровича и Ивана Никифоровича накопилось множество вопросов. Они весьма смутно понимали, что же только что произошло у казино. Очевидно, что сделка провалилась и что полиция Ареоса настигла их. Но вот подробности, от которых зависели дальнейшие действия, от них ускользали.

Нэйб наотрез отказался что-либо комментировать. Настаивать на немедленных объяснениях земляне не решились, потому что виллирианец молча нюхал хааш и гнал, как сумасшедший, изредка чертыхаясь.

Ангар встретил их душераздирающим криком и гулким эхом от металлических стен.

– Отста-а-а-ньте-е-е!

Предчувствуя недоброе, все трое бегом ломанулись к каморке Эри. Аркаша поскользнулся на размазанном гарфмане, больно ушиб колено, но в голове билась только одна мысль: "Кто на этот раз?! Полиция?!.. Бандиты?!.."

Нэйб оказался быстрее. Из-за завала послышался его возглас:

– Срань господня! Что вы тут устроили?!

Задыхаясь от волнения и прыжков через хлам, Аркаша увидел следующую картину: Эри вслепую шарил по стене, отыскивая дверь. Его волосы блестели какой-то слизью с вкраплениями мелких частиц непонятного происхождения. Рядом с ним стоял Рафхат. Просто стоял, но по невнятно подрагивающим верхним щупальцам казалось, что он чем-то взволнован или смущен. А из угла ангара, щелкая жвалами, к ним спешил Люм.

– Какого черта здесь происходит?! – Нэйб хотел схватить Эри за плечи и тряхнуть, как следует, но брезгливо отдернул руки.

Мельком взглянув на инопланетян, виллирианец пнул флаер, что стоял рядом. Внутри машины что-то жалобно звякнуло. Зато раскрасневшееся от злости лицо Нэйба постепенно приходило в норму.

– Люм предложил твоему другу помощь в избавлении от паразитов, – как ни в чем не бывало, ответил за всех Рафхат.

– Помощь?! – Эри внезапно ожил и завопил. – Да вы хотели сожрать меня! А потом согласились на гарфманов, сделав из меня приманку! Это вы называете помощью?! Я унижен в собственном доме!

Он забылся, вскинул голову и единым движением руки забросил волосы назад. С волос полетели сопливые брызги, а движение воздуха распространило облако зловония.

– Черт! Фу! Какая мерзость! – Эри с отвращением уставился на свою испачканную руку. – Вы за это еще ответите!

Тут к ним подоспел Люм. Выражение его фасеточных глаз определить было трудно, но потому, как нерешительно он замер чуть поодаль, Аркаша предположил, что тот смущен.

– Я не хотел… я случайно… кто же мог знать… Рафхат, что ж ты не сказал, что талраки не любят сладкого?!

Рафхат молчал. Он лишь раздувался и пыхтел, но шипы не показывались. Создавалось впечатление, что он едва сдерживает смех. Во всяком случае, Аркаша именно так трактовал его поведение.

– Охота не удалась, – Рафхат медленно направился в жилую комнатку.

– Пойдемте и мы, – профессор чуть тронул Аркашу за плечо. – Не будем смущать молодого человека…

Иван Никифорович выглядел как нельзя более серьезно, но рот его был сжат подозрительно плотно.

– Да… хуже гарфмана может быть лишь гарфман, которого сожрали и выблевали… – риторически изрек Нэйб.

Эри стался один. Он все еще пребывал в легком шоке, продолжая стряхивать остатки слизи:

– Ненавижу… ненавижу!

Нэйб вновь расположился за столом, положив на него ноги. Он задумчиво крутил в руках коробочку с хаашем.

Аркаша чувствовал, что, несмотря на курьез с Эри, который несколько разрядил обстановку, положение их весьма серьезно.