Криминальная армалогия - Данил Корецкий

В Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 июня 1996 года № 5 «О судебной практике по делам о хищении и незаконном обороте оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ» конкретизируется понятие боевых припасов. Под ними предлагается понимать предметы вооружения и метаемое снаряжение, предназначенные для поражения цели и содержащие разрывной, метательный или вышибной заряды либо их сочетание…все виды патронов заводского и самодельного изготовления к различному стрелковому огнестрельному оружию, независимо от калибра, за исключением патронов к длинноствольному гладкоствольному охотничьему оружию и патронов, не имеющих поражающего элемента (снаряда-пули, картечи, дроби и т. п.) и не предназначенных для поражения цели (п. 3).

В подтверждение ограничительного толкования понятия боеприпасов подведомственные РФЦСЭ эксперты иногда приводят доводы, основанные на филологическом толковании рассматриваемых терминов: «Боеприпас состоит из двух слов (терминов) – боевой припас. У военных (см. ВЭС, словарь или ВЭ, энциклопедию) боевой припас – это средство выведения из строя живой силы противника и техники. Поэтому, если подходить строго к данному понятию, охотничьи патроны – это охотничьи припасы. А спортивные патроны – это спортивные припасы».

Привнесение филологического толкования в сферу правовых оценок вряд ли допустимо, ибо даже устоявшиеся термины порой содержат разную смысловую нагрузку. Скажем, тот, кто однозначно толкует «бой» как военный термин, означающий «организованное вооруженное столкновение подразделений, частей (кораблей), соединений» рискует оказаться в тупике при встрече с не менее устоявшимся словосочетанием «бой быков», не имеющим никакого отношения к военной лексике2.

Если же абстрагироваться от запоздалой абсолютизации технических стандартов и ограничительных филологических толкований терминов, а обратиться к Федеральному закону «Об оружии», то боеприпасами следует считать «предметы вооружения и метаемое снаряжение, предназначенные для поражения цели и содержащие разрывной, метательный, пиротехнический или вышибной заряды либо их сочетание» (ст. 1). Данное положение конкретизируется в Постановлении пленума Верховного Суда Российской Федерации № 5 от 12 марта 2002 года «0 судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств: „К категории боеприпасов относятся… все виды патронов к огнестрельному оружию, независимо от калибра, изготовленные промышленным или самодельным способом"» (п. 4).

Соразмеряя запоздалую на 28 лет абсолютизацию ГОСТА 1974 года с происшедшими в оружейно-технической и криминальной сферах изменениями, приходится констатировать, что они входят в вопиющее противоречие. Насыщение рынка конверсионным нарезным оружием привело к практическому стиранию граней между охотничьими и боевыми образцами. Охотничьи карабины «Сайга», «Тигр», «Вепрь» являются ничем иным, как незначительно переделанными автоматом Калашникова («АК»), снайперской винтовкой Драгунова («СВД»), ручным пулеметом Калашникова («РПК»). А карабин «СКС» поступает в продажу в качестве охотничьей модели «Архар» и вовсе без какой-либо переделки.

Патроны к охотничьим вариантам боевого оружия отличаются от боевых патронов крайне незначительно, или вообще не отличаются. Если исходить из целевой предназначенности, то тогда патрон 7,62 х 39 мм без стального сердечника должен быть признан боеприпасом, если входит в боезапас карабина «СКС», находящегося на вооружении военизированных формирований. И не признан таковым, если прилагается к тому же карабину, имеющему статус охотничьего оружия. Вполне понятно, что это абсурд.

Кроме того, за последние годы в России получили распространение нарезные охотничьи штуцера зарубежного производства, предназначенные для охоты на крупных африканских животных (слонов, носорогов, буйволов) – экспрессы и нитроэкспрессы. Патроны к ним отличаются исключительной мощностью, в несколько раз превышающей мощность боеприпасов к автоматам и даже винтовкам военных образцов.

Незаконный оборот таких патронов представляет значительную общественную опасность. Закрывать глаза на это обстоятельство и не признавать их боеприпасами – значит игнорировать криминальные реалии сегодняшнего дня и подменять оценку реальной вредоносности действий виновного формально-схоластическими умозаключениями, имеющими непонятную цель (Фактическое потворствование уголовно-преступным элементам автор не расценивает как умышленную цель критикуемой концепции).

Аналогичная картина наблюдается с оценкой служебных боеприпасов. Патрон 9х17 мм к служебному пистолету «ИЖ-71» на 1 мм короче стандартного патрона к пистолету Макарова и не имеет практически значимых отличий по убойности. Но если исходить из целевой предназначенности, то незаконные действия с ними (приобретение, хранение, ношение, сбыт) должны влечь разную экспертную и соответственно правовую оценку, что тоже не соответствует ни задачам борьбы с преступностью, ни логике, ни здравому смыслу.

Абсолютизация целевой предназначенности холодного оружия уже привела к разной экспертной и, соответственно правовой оценке ножей, не имеющих принципиальных различий в конструкции и равно пригодных для причинения телесных повреждений и смерти. В силу ряда причин с таким положением до изменения правовых норм приходится мириться, тем более что при непосредственном контакте причинить увечье и смерть можно любым предметом.

Но поражение живой цели на расстоянии возможно исключительно с помощью оружия. А огнестрельное оружие выполняет функции поражения исключительно с помощью боеприпасов. Разрывать экспертную и правовую оценку главных вещей и принадлежностей нет никаких – ни законных, ни логических оснований. Поэтому экспертные учреждения МВД России обоснованно признают боеприпасами и спортивные, и охотничьи, и служебные патроны, что позволяет привлекать к уголовной ответственности лиц, совершивших преступления, предусмотренные статьей 222 УК РФ.

5. Правовой режим взрывчатых веществ и взрывных устройств

Уголовный кодекс РСФСР 1960 года устанавливал ответственность за незаконное владение только боевыми припасами или взрывчатыми веществами. Взрывные устройства, которые представляют собой большую опасность, чем входящие в их состав взрывчатые вещества, не являлись предметами преступления, предусмотренного статьей 218 УК РСФСР. Во многом это объяснялось тем обстоятельством, что в криминальной практике 60-х – 70-х годов из взрывчатых веществ фигурировали только пороха и изредка – промышленная взрывчатка, а взрывные устройства встречались крайне редко, и то самодельного изготовления

Взрывчатые вещества сами по себе являются своеобразными «полуфабрикатами», ибо реализовать свои боевые возможности (взрывные свойства) они могут, лишь входя составной частью в конструкцию боеприпасов или взрывных устройств. Причем, это главная часть, без которой боеприпасы и взрывные устройства действовать не могут.

Но поскольку взрывчатые вещества являются главным составным элементом как боеприпасов, так и взрывных устройств, то в случае изъятия любого устройства, предназначенного для производства выстрела или осуществления взрыва, его относили к категории боеприпасов.

Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 29 марта 1991 года № 2 «О выполнении судами постановления Пленума Верховного Суда СССР № 7 от 20 Сентября 1974 года „О судебной практике по делам о хищении огнестрельного оружия, боевых припасов или взрывчатых веществ, незаконном ношении, хранении, приобретении, изготовлении или сбыте оружия, боевых припасов или взрывчатых веществ и небрежном хранении огнестрельного оружия"»1 предложил понимать под боеприпасами кроме патронов «артиллерийские снаряды, бомбы, мины, гранаты, боевые части ракет, а также изделия и взрывные устройства, снаряженные взрывчатым веществом и предназначенные для стрельбы из огнестрельного оружия или производства взрыва».

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25 июня 1996 г. № 5 «0 судебной практике по делам о хищении и незаконном обороте оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ» относило к категории боевых припасов «артиллерийские снаряды и мины, военно-инженерные подрывные заряды и мины, ручные и реактивные противотанковые гранаты, боевые ракеты, авиабомбы и т. п.».

Аналогично решались эти вопросы в уголовно-правовой и криминалистической литературе. Теория уголовного права относила к боевым припасам патроны, снаряды, мины, бомбы, ручные гранаты, артиллерийские снаряды и мины, военно-инженерные подрывные заряды и мины, ручные, реактивные противотанковые гранаты, боевые ракеты, авиабомбы и т. п., артиллерийские снаряды, мины, бомбы и др.