Коралловый город - Евгений Наумов

И он поплыл к городу. Сельди повалили за ним. Девочка упрашивала их:

— Останьтесь кто-нибудь, прошу вас! Помогите царевичу!

Сельди испуганно шарахались от нее и отводили в сторону тусклые глаза:

— Мы не остальные. Мы все вместе плывем за своим Королем. Пусть помогают остальные. Как решил косяк, так и будет.

В конце концов девочка замолчала и тоскливо смотрела, как проплывают мимо тысячи Сельдей.

Они отправились дальше. Вскоре карета вошла в Море Акул. В прозрачной воде неслышно скользили длинные хищные силуэты. Акулы сразу же окружили карету. Смешинка во все глаза рассматривала их. Здесь были громаднейшие Китовые Акулы, свирепые Тигровые и Белые, коварные Колючие Акулы и Акулы-Лисицы, лицемерные Морские Ангелы, неповоротливые Бородатые Акулы и суетливые. Акулы-Няньки, закаленные Полярные, непонятные Акулы-Катран, Кошачьи Акулы и многие, многие другие. У каждой Акулы под носом крутились пестрые Лоцманы. Они переговаривались между собой на разных языках и очень важничали, но Акулы просто не замечали их. Смотрели прозрачными, ничего не выражающими глазами на Смешинку и слушали ее рассказ.

— Может быть, вы спасете царевича? — спросила она, закончив. — Вы много видели и слышали, так не встречалось ли вам существо, которое высказало бы дружеские чувства к царевичу?

— Дружеские чувства! — заговорили удивленно Акулы. — Обо всем на свете мы слыхали, только не о дружеских чувствах. Что это такое, объясни!

— Ну вот, например, если у кого-то из вас есть друг… — начала девочка.

— Ох, Смешинка, только не смеши нас! — сказала, лязгая зубами. Тигровая Акула. — Мы, Акулы, живем уже миллионы лет. А знаешь почему? Потому что у нас никогда не было друзей. Самый большой друг у меня — мой желудок, и все мои мысли о том, чтобы ему было хорошо. Во рту у меня сотни зубов, даже вся шкура усеяна не чешуей, а зубами. Зубы и желудок — вот друзья, благодаря которым ты проживешь миллионы лет.

Акулы загудели в знак одобрения.

— Но, может быть, тебе поможет бабушка Китовая Акула? — ехидно сказал Морской Ангел. — Ведь ее почему-то называют добродушной.

— Не смейтесь надо мной, деточки мои, — улыбнулась Китовая Акула. — Говорят, меня называют Китовой потому, что я питаюсь планктоном, как киты. Но я открою вам тайну. Когда-то я была более свирепой и прожорливой, чем все вы. Однажды, потеряв голову от жадности, я проглотила целого кита! — Акулы изумленно переглянулись. — Я чуть не лопнула — так раздулась. Хирург срочно прописал мне рвотное, но я не пила его, боясь потерять такой большой лакомый кусок. Кое-как мой желудок переварил добычу, но с тех пор он больной, Хирург посадил меня на диету, и вот теперь я питаюсь планктоном. Но я мечтаю о том времени, когда выздоровею и начну глотать всех подряд. О, тогда берегитесь!

Кое-кто из Акул помельче с опаской отодвинулся от алчной громадины.

Миновав Море Акул, путешественники оказались над Крабьими Скалами.

— Привет путешественникам! — крикнул им здоровенный Краб, махая тяжелой черной клешней. — Спускайтесь пониже, потолкуем. Пожму ваши клешни, обниму вас крепко, по-дружески.

— По-дружески! — встрепенулась Смешинка. — Он сказал: по-дружески! Давайте спустимся!

— Погоди! — остановил ее Звездочет-Клоун. — С Крабом лучше говорить издали, на расстоянии. А то не успеешь оглянуться, а он уже обнимает тебя, да так крепко, что вскоре трудно разобрать, где ты, а где он. При таком разговоре не знаешь, как сохранить не только собственное мнение, но и себя.

Крылатки парили в воде, поддерживая карету невысоко над скалами, где собралось видимо-невидимо Крабов. Они жадно смотрели вверх и слушали Смешинку.

— Ну что ты, девчушка, так долго рассусоливаешь? — перебил ее Волосатый Краб. — Конечно, мы спасем Капельку. Давай его сюда побыстрее! И тебя спасем, и Звездочета-Клоунишку, и Крылаток! Какие могут быть сомнения?

И Крабы заорали:

— Спасем вас со всеми потрохами! Спускайтесь, не заставляйте ждать! Не сомневайтесь…

Карета незаметно опускалась ниже и ниже, множество клешней нетерпеливо щелкало и тянулось к путешественникам. Крабы полезли друг на друга, началась давка. Кто-то надсаживался:

— На всех хватит, будем спасать по маленькому кусочку…

Полетели оторванные клешни, вода замутилась. Миг — и о путешественниках забыли, внизу кипела драка. И только один Ходульный Краб отошел в сторонку, утвердился на восьми лапах-ходулях, а двумя потянулся вверх, пытаясь ухватить карету. Одна клешня царапнула о днище, и тут Звездочет-Клоун очнулся:

— Ходу! — крикнул он на Крылаток, те рванулись. Ходульный Краб не удержал равновесия и упал в свалку. Какой-то Крабик-косолапик испуганно бежал к щели…

— Вот они, спасители! — кивнул на побоище Звездочет-Клоун. — Так спасли бы, что клочков потом не осталось бы…

Долго тянулись внизу мрачные скалы, на которых, словно валуны, виднелись там и сям круглые крабьи панцири. Крылатки задыхались: вода здесь была тихая, затхлая. Так и хотелось опуститься на дно, отдохнуть, но там поджидали, притаившись и поблескивая глазами, «гостеприимные» Крабы.

Наконец измученные Крылатки почувствовали освежающие струи. Это были Струи Кальмаров! Тотчас карету путешественников захлестнуло длинное щупальце с крючком на конце. Гигантский Кальмар таращил круглые, с тарелку глаза. Отовсюду мчались другие чудища с развевающимися щупальцами.

Смешинка и к ним обратилась с просьбой помочь царевичу.

— У вас добрые и выразительные глаза, — сказала девочка. — Такие глаза не могут принадлежать тем, кто стремится к злу. Вы летаете в воде, как по воздуху. Вам ничего не стоит облететь моря и океаны и отыскать того, кто хорошо отзовется о царевиче Капельке. Ведь вы хотите этого?

Гигантский кальмар Кракен не спеша расправил щупальца.

— Ты маленькая и глупая, и мы прощаем тебе маленькие глупости, которые ты сейчас сказала. Взгляни не на глаза, а на тела наши, и ты поймешь, чем мы живем — добром или злом. У нас десять рук, и они приспособлены для того, чтобы хватать добычу и больше не выпускать. Мы действительно рассекаем воду так, что никто не сумеет нас обогнать.

Когда-то мы, Кальмары, владели всем подводным миром. Мы резвились, не зная страха, а нас боялось все живое. Так бы и оставаться нам на вечные времена властелинами подводного царства, ан нет — нас обуяла гордость.

Решили и воздух захватить в свои щупальца. Мы стали выскакивать из воды и летать в воздухе. Ловили птиц и пожирали их.

Но уже надвигалась беда. Вверху жили зубастые киты — Кашалоты. Они дышали воздухом, поэтому ловили тех рыб, что плавали у поверхности. Как-то один Кальмар, налетавшись в воздухе, упал прямо в пасть Кашалоту. Добыча тому показалась вкусной. И Кашалоты начали гоняться за Кальмарами и даже ныряли за нами до самого дна. Не стало нам спасения! И вот те, что остались, нашли защиту у Великого Треххвоста. Здесь и несем службу, ожидая того часа, когда Кашалоты уберутся куда-нибудь подальше.

— И что же вы тогда будете делать? — спросил Звездочет-Клоун.

— Опять захватим глубины и будем владеть ими, не нуждаясь в покровительстве. Но действовать станем умно — не полезем ни в воздух, ни на землю…

— Значит, теперь вы стали скромнее — удовлетворитесь такой малостью, как океанские глубины.

— Что поделаешь, — вздохнул Кракен. — Хотелось бы большего… Предки рассказывали, что птицы такие вкусные! Особенно большие, с огромными крыльями…

— Аисты? — быстро подсказал Звездочет-Клоун. Смешинка вздрогнула.

— Не помню. Может быть, и аисты.

Миновав струйные владения Кальмаров, карета с пассажирами опять очутилась в спокойных водах. Там и сям в воде, как причудливые цветы, висели разноцветные Медузы. Казалось, они совершенно неподвижны, однако едва появились путешественники, как перед ними сомкнулась прозрачная стена. Они посмотрели назад — там густо наплывали вытянутый обтекаемые Корнероты, между которыми сновали крошечные Обелии, а вверху над головами двигались целые флотилии Парусников и Португальских корабликов.

— Не торопитесь! — сказала путешественникам громадная бородатая Цианея. — Жалка участь того, кто постоянно торопится. Все время на бегу, некогда подумать. И в результате ничего не успевает сделать.

Звездочет-Клоун поклонился Цианее.

— Слышу умные речи! Значит, вы, Медузы, всегда поступаете верно?

— Так, Звездочет-Клоун, — ответила Цианея. — Мы всегда правы. Посмотри: не мы ли самые медлительные создания в мире? И не мы ли настолько мягкотелые и прозрачные, что иногда нас трудно отличить от самой воды? И это в то время, когда каждый стремится одеться в панцирь или спрятаться в надежную нору, каждый стремится плавать быстрее всех, чтобы убежать от врагов и настигнуть добычу! Казалось, мы обречены на гибель. Однако нас так же много, как воды в морях и океанах…