Планета-мечта - Лилия Баимбетова

Я села на кровати. Вопросительное ожидание.

— Да. Я не просто так пришла, Тэй. Я видела Кэррона.

Недоумение. Отчуждение. Боль. Отторжение. Вопрос.

— Ему плохо, — сказала я, глядя на торона.

Глаза Тэя засветились и угасли, стали, как остывшее золото. Безразличие.

— Тебе все равно? Ведь он твой брат, Тэй!

Гнев. И безразличие. Изгнанник. Он — изгнанник. Вопрос.

— Да, — сказала я медленно, сцепляя пальцы рук, — Я пришла не поэтому. Кэррон хочет войны. Так вот, я пришла спросить, тороны поддержат его? Ты поддержишь своего побратима?

Он изгнанник. Он проклят.

Я провела руками по волосам, зачесывая их назад, — жест Кэррона. Я давно уж заметила за собой, что всегда перенимаю манеру говорить и жесты людей, с которыми много общаюсь или о которых много думаю.

— Я, собственно…. Тэй, кто знает об этом? О его изгнании? Твой народ знает?

Рогатая голова наклонилась. Да.

— Кто еще?

Тэй прошелся по хижине, раздумывая. Мало кто. Мало. Тэй знал, потому что был побратимом Кэррона. Знали, наверное, в Альвердене. А больше — вряд ли.

— Значит, сторонников он найдет, — сказала я.

Наши глаза встретились. Тэй, очевидно, задумался, и глаза его вдруг полыхнули так хищно — расплавленным переливчатым золотом, что я едва не отшатнулась. Нет. Не найдет. Если будет искать наш долг предупредить. Никто не должен марать себя, общаясь с изгнанником.

— Не сейчас, Тэй, — сказала я, — Подождем.

И он согласно покивал рогатой головой.

Я останусь здесь на ночь. Возможно, проведу здесь еще день или два. Я соскучилась по Торовым Топям. Странно, я и не замечала этого. Но я приехала, и уехать сейчас — выше моих сил. Не сейчас, говорю я себя. Не сейчас, пожалуйста.

Какой вечер. Как тихо, только кузнечики. Небо серовато-синее, лишь на западе слегка розоватое. Не видно ни солнца, ни луны. Жаркий сегодня день; уже поздно, а жара не спадает, держится в воздухе, и только от росистой травы идет прохлада. Роса уже пала. На небе, перечеркнутое синим сквозистым вытянутым облаком, висит размытое и прозрачное розовое облачко, а больше нет ничего, все размыто, только какие-то синеватые и розоватые клочья. И с другого края неба ниже перистых белых облаков веером расходятся перистые же, но синеватые. Тишь невероятная, у торонов всегда тихо, ни единого звука, только где-нибудь послышится хлопанье крыльев, и снова спускается тишина. Запах марахонии витает в воздухе, словно след привидения. Ах, память моя, память детства!

Боже мой, как здесь тихо! От воды идет гниловатый болотный запах, в сущности, он очень приятный, этот запах, особенно в жаркий день, от него веет какой-то прохладой.

23. Проповедь бродячего сказителя в деревне Андом. Диктофонная запись. Фрагмент.

Тьма грядет. Грядет Великая Тьма, и не пожалеет она ни тебя, ни тебя, ни детей ваших, ни жен ваших, ни родителей. Грядет Великая Тьма, и она будет беспощадна, ибо она не ведает сострадания….

Из глубин того, что окружает нашу землю, из глубин невероятного космоса пришла эта Тьма и поселилась на наших землях, так же, как некогда пришли оттуда наши отцы и деды. В прекрасном обличье пришла Тьма, и все полюбили Тьму, и стали поклоняться Тьме, но говорю вам, грядет время, когда она покажет истинное свое лицо. Говорю вам, грядет время, и все мы будем умирать за то, что мы приветили Тьму и поклонялись Тьме.

Вы спросите меня, где же Тьма, отчего мы не видит ее? Так я отвечу вам, разве вы говорите Тьме "изыди!", когда она идет по улицам Альвердена? — нет, смехом и восторженными криками вы встречаете ее. И я говорю вам: опомнитесь, люди, ибо потом будет поздно. Поздно будет, когда Тьма явит вам истинный свой лик, поздно будет, ибо будете вы гореть в огне и тонуть во льдах, ибо собаки будут рвать ваши мертвые тела, ибо тогда вы не сможете уже изгнать Тьму. Говорю вам, люди: опомнитесь и изгоните Тьму, пока не стало поздно.

Где же Тьма, спрашиваете вы меня, а сами не видите. Разве вы не видите Тьму, когда ваши дочери теряются в поле или в лесу? Разве вы не знаете, куда уносит их Тьма? Где Тьма, спрашиваете вы. Разве вы не видите, что только Тьма способна успокоить землетрясение? Даже служители Света не были на это способны, даже великие аль. Кто же способен на это? — только Тьма. Вы же смехом и восторженными криками приветствуете Тьму.

Вглядитесь в глаза Тьме. Вспомните ее поступь. Говорю вам, люди: изгоните от себя Тьму, иначе будет поздно.

Разве не Свет, извечный Свет встал на вашу защиту, разрушив дьявольское гнездо Тьмы? Разве не видели вы вспышку извечного Света? Но помните, люди, не вы изгнали Тьму, вы не отказали Тьме, и она может вернуться. Прокляните же Тьму во веки вечные. Отриньте от себя всякую жалость, ибо жалеете вы Тьму. Если сгинула Тьма, значит, туда ей и дорога.

Вспомните, люди, как привечали вы Тьму. Как восторженными криками вы приветствовали правителя Тьмы. Вспомните лицо его и помните всегда: вот лицо Тьмы. Это лицо виделось бы вам днем и ночью, в час вашей нескончаемой смерти, но вмешался Свет, и Тьма отступила. Но говорю вам, люди: Тьма никогда не уходит навсегда. Говорю вам, люди: Тьма еще вернется. И когда вернется Тьма, взгляните ей в лицо, и вы узнаете это лицо, узнаете лицо Тьмы, ибо вы видели уже ее добрый лик, и казалось вам, что это ее истинное лицо. Но увидев ее добрый лик, вы узнаете Тьму и в истинном обличье, а пуще того, узнаете, если снова явит она вам доброе лицо. Вспомните это лицо. Сколько раз вы подавали воду ему, правителю Тьмы, сколько раз говорили с ним и он казался вам ласковым и добрым, сколько раз вы благословляли его. Но разве забыли вы дочерей своих, похищенных прислужниками Тьмы? Без благословения Света становились они женами темных существ, и внуки ваши теперь служат Тьме. Вспомните, люди, вспомните и прокляните Тьму.

24. Из храмовых наставлений для служителей Света.

Таиться ночь в пресветлом свете дня,

Таиться тьма в сверкающем светиле,

Таиться в счастье — боль

И в радости таиться горе,

И человек, грядущего не зная,

Страшиться жить и в горести стенает.

Утун теряет первым желтый лист,

Желтеют клены, дожидаясь снега,

Молить о Свете — значит, в свой черед,

И Тьму снискать, так мир устроен этот,

И человек страшиться Тьмы

И не взывает к Свету.

Но Свет приход к всем, зовешь иль нет,

И Тьма приходит, не спросив совета,

Так смерть приходит к каждому, и жизнь

Приходит тоже — так устроен мир,

И жизнь и смерть приходят в свой черед,

Вращаясь в этом круге.

Молиться Свету должно, Свет — не Тьма,

Как жизнь — не смерть, но связаны они