Узор твоих снов - Наталья Калинина

– Ну, дела-а, Богородова! «Циничное черствое сердце» оказалось растопленным жаром любви!

– Не паясничай! Ничего в этом смешного нет, – обиженно поджала губы Майя.

– Извини. И кто он? Боюсь даже спрашивать…

– Лучше и не спрашивай, – горестно выдохнула подруга, чем вызвала у Ларисы новый взрыв удивления:

– А почему такая тоска в глазах? Только не говори, что любовь без взаимности. Ни за что не поверю, потому что уж кому-кому, но не тебе страдать от безответной любви.

– Представь себе… – зло процедила Майка. – Мы не можем быть вместе. Даже если он полюбит меня!

– Почему?

– Он женат, – выпалила Майка, чем вызвала у подруги чуть ли не истеричный смех:

– Богородова! Это тебе ли сокрушаться по поводу того, что твой милый оказался женатым? Да все твои кавалеры были женатыми – и ничего, встречалась ты с ними! Или ты замуж за него собралась?

– Здесь совсем другой случай.

– И все же, кто он? – наседала Лара, не в силах остановиться. Надо же, Майка влюбилась!

– Кто-кто, мужчина! Такой же, как все.

– Очередной толстосум?

– А ты что, можешь представить, что я влюблюсь в какого-то простачка? – с вызовом заявила Майя, а Лариса, внезапно успокоившись, с улыбкой облегчения выдохнула:

– Ну-у, Богородова, думаю, переживать не имеет смысла. Этот твой роман похож на остальные, как две капли воды, с той лишь разницей, что на этот раз вызвал у тебя чувства. Ты точно уверена, что влюбилась в самого мужчину, а не в его дом на Рублевке и «Феррари»?

– Много ты понимаешь, – поджала губы Майя. – Ничего я тебе больше не скажу, даже не пытай!

Саша Ловцев ушел с работы последним, не считая, конечно, уборщицы и сменившихся охранников. И дело было не столько в срочном заказе, сколько в нежелании проводить вечер дома в омуте собственных мыслей и воспоминаний. В офисе мысли не так кипят болью. Когда мозг занят работой, некогда думать о светловолосой девчонке из отдела продаж, которой он сегодня так неловко открыл свои чувства. «Прям как в историческом романе про рыцарей», – надевая куртку, невесело усмехнулся Саша. Спас свою Даму сердца от неминуемой гибели и получил «боевое» ранение. А Дама в знак благодарности навестила «раненого», а вместо ароматного цветка принесла сладости. И сердце Дамы, как и должно быть по жанру, уже занято другим.

Саша вышел во двор и подошел к своему «коню» – пусть и не такому роскошно-новенькому, как «конь» «племянничка», но тоже весьма и весьма. Девчонки из их агентства не раз бросали восхищенные взгляды в окно, наблюдая, как Ловцев лихо подлетает к офису на своей «Хонде» и с такой же лихой удалью «спешивается».

Усаживаясь на кожаное сиденье мотоцикла, Саша с грустью вспомнил один из счастливых эпизодов недавнего прошлого: он подвозит Ларису к метро, она сидит сзади, крепко обнимая его за талию обеими руками.

– Ладно, все, хватит… – тихо проговорил он себе под нос, завел байк и стремительно сорвался с места, улетая навстречу позднему вечеру и холодному ветру – прочь от грустных мыслей.

Инга, поджав под себя ноги, уютно расположилась на диване с дневником Ларисиной бабушки. Она любила такие моменты, когда поздний вечер опрокидывал чернильницу, проливая темноту на улицы, ветер за окном кружил в вальсе редкие снежинки, и запозднившиеся прохожие, пряча в воротники раскрасневшиеся от мороза носы, торопились к своим светлым и теплым жилищам, а она, Инга, уже находилась дома, одетая в толстый свитер, домашние брюки и шерстяные носки. И, прислушиваясь к сердитому ворчанию ветра, читала на диване какой-нибудь занимательный детектив, а на столике рядом дымилась чашка с горячим чаем и на тарелке лежало любимое печенье. И пусть сейчас она перечитывала не детектив, а дневник, над которым ей предстояло работать, уюта вечера это нисколько не умаляло. А даже увеличивало в троекратном размере, потому что сегодня с ней рядом была Лека. Трогательно свернувшись на диване и положив голову Инге на колени, девушка умиротворенно дремала, и Инга, чтобы не разбудить подругу, старалась переворачивать страницы тетради потише. Периодически она делала закладки в местах, зацепивших ее внимание. И хоть дневник и не давал полной картины, на какие-то мысли натолкнул. В этой истории любви, изложенной Ларисиной бабушкой, между строк можно было прочитать и другую историю. И пусть девушка, испугавшись, что ее дневник когда-нибудь попадет в чужие руки, попыталась скрыть «следы преступления», вырвав кое-какие страницы, Инга по отдельным фразам, да и по Ларисиному рассказу, поняла, что без магического вмешательства тут не обошлось. Жаль, Ларина бабушка уничтожила все сведения о том, что именно она сделала ради того, чтобы полюбившийся парень стал ее мужем.

«…Все получилось! Не верю своему счастью! Свадьба Лиды и Вани расстроилась, как мне и пообещала старуха…»

«…Как я счастлива! Ваня со мной, он на меня надышаться не может! Это чудо какое-то!..»

«…Сегодня встретила ту старуху. Она спросила меня об Иване. Я ответила, что сделала все так, как мне она и велела. И что я очень счастлива, на что старуха лишь усмехнулась и промолчала… Неприятная, я бы не обратилась к ней, если бы не мое отчаяние…»

Дальше был перерыв в несколько месяцев, после чего девушка кратко излагала историю переезда в город и писала о том, что ждет от Ивана ребенка. Однако уже следующая запись не была такой радостной и умиротворенной, скорее девушка сделала ее, изрядно чем-то напуганная.

«… Мне страшно. Похоже, это то, о чем меня предупреждала старуха. Зачем я это сделала? Но назад уже хода нет, мы – в неразрушимой связи. Мы – одно целое, как это кольцо, заключившее нас в себя. Мы едины. Я не боюсь того, что связь разрушится, по словам старухи, ее невозможно разрушить, даже если бы я пожелала. Я боюсь другого…»

Далее несколько страниц было вырвано, а следующие записи сделаны неровным почерком, будто второпях.

«…Я снова видела ее. Красивая и страшная. Страшная своей красотой, уговорами и обещаниями. Я не верю ей…»

«… Я схожу с ума, схожу с ума… Она приходит все чаще и грозится забрать свое. Что ей надо, не говорит. «Всему свое время», – ее слова. Я боюсь! Меня мучают предчувствия. Ребенок внутри меня тоже словно чувствует беду, стал таким беспокойным… Иван встревожен, говорит, я кричу по ночам…»

«… До родов осталось так мало времени. Сегодня ночью она опять приходила и гладила меня по животу. Не отдам ей ребенка! Лучше умру я, чем мой малыш…»

«… Я не знаю, кто она, откуда взялась. Я посулила ей то, что ношу, в обмен на то, чтобы она оставила меня в покое. Так и сказала, что если это твое, я тебе его верну. Она смеялась и говорила, что не это ее. Сказала, что заберет совсем другое, и я ей в этом помогу…»