Первая могила справа - Даринда Джонс

До чего же капризны мертвые тринадцатилетние гангстеры.

Мы с Ангелом подружились вскоре после «ночи бога Рейеса», как мне нравилось ее называть. Он помогал мне, когда я училась в школе, в колледже, а позже работала в Корпусе мира. Когда же я наконец открыла собственное детективное агентство, мы заключили сделку: я посылала его матери деньги, которые он получал, работая на меня — разумеется, анонимно, — а он стал моим главным, лучшим и единственным детективом.

Но в конце концов Ангел решил извлечь из нашего соглашения дополнительную пользу. Он изо всех сил пытался уговорить меня отбирать у людей деньги с помощью нашего дара.

— Мы бы с тобой такие дела мутили, — настаивал он.

— Именно что мутили.

— Подумай сама. Мы бы приходили к родственникам тех, кто недавно умер, и поднимали кучу бабок.

— Это вымогательство.

— Это капитализм.

— Карается заключением на срок от года до четырех лет в тюрьме штата и солидным штрафом.

В конце концов Ангел отчаялся меня уломать и перешел в наступление:

— Ты используешь меня ради моего тела.

Если я когда-нибудь стану использовать мертвого тринадцатилетнего парня ради тела, то сама сдамся в психушку.

— У тебя нет тела, — напомнила я.

— Нечего мне зубы заговаривать.

— Строго говоря, зубов у тебя тоже нет. И даже если мы станем зарабатывать на своих способностях, ты не сможешь пойти и купить себе новый скейтборд.

— Зато ты сможешь посылать моей матери больше денег.

— Вот это другое дело.

— А еще мне нравится, когда накрывает.

— Когда что?

— Когда накрывает, — повторил Ангел. — Ну, когда люди понимают, что ты существуешь на самом деле. Ощущение, как будто тебя легонько бьет током. Как когда накрываешься одеялом из синтетики.

Фу, гадость.

— Правда? Никогда не слышала.

— Ага. А еще мне нравится, когда люди понимают, что мы здесь.

Я наклонилась к нему и спросила:

— То есть тебе бы хотелось, чтобы твоя мама знала, что ты здесь? Ты бы хотел, чтобы она это понимала?

— Не-а. Она и так долго отходила от моей смерти.

Все-таки он был славным малым. Но сегодня вел себя очень странно.

Я вышла из ванной и полезла в косметичку.

— Все в порядке? — как можно непринужденнее поинтересовалась я.

— В полном, — пожал он плечами. — Хреново выглядишь. Тебя ни на секунду нельзя оставить одну.

— У меня была насыщенная неделя. Я проводила Рози.

Я имела в виду нашу клиентку, которой мы помогли скрыться. Это Ангел придумал отправить ее обратно в Мексику. Ему пришлось изрядно попотеть в поисках выставленного на продажу отельчика на пляже. Мы исхитрились найти для Рози деньги, и в конце концов все получилось.

Ангел коснулся стоявшего на столе флакончика духов.

— Знаешь, не так уж тут и плохо, — отстраненно заметил он.

Полюбовавшись на свежий зеленоватый отлив на лице, я отодвинула тональный крем и посмотрела на Ангела.

— Я имею в виду, в нашем мире. Мы не чувствуем ни голода, ни холода, ни нужды.

Странно, к чему это он?

— Ты о чем-то умалчиваешь?

— Да нет. Просто хочу, чтобы ты знала. На будущее. Мало ли что.

Тут до меня дошло, что он намекает на Рейеса, и я тихонько вздохнула:

— Ангел мой, ты что-нибудь знаешь о Рейесе Фэрроу?

Он вздрогнул и с изумлением уставился на меня.

— Нет. Мне о нем ничего не известно. Хочешь поручить мне что-то разузнать или как? — сменил он тему.

Черт. Никто ничего не знает о Рейесе, но стоит мне упомянуть его имя, как все настораживаются. Дорого бы я дала, чтобы выяснить, в чем тут дело.

Я рассказала Ангелу о деле адвокатов и несправедливо осужденном Марке Уире. Разумеется, малому тут же захотелось увидеть Элизабет. Я поручила ему проверить, нет ли какой связи между подростком, убитым на заднем дворе у Марка Уира, и исчезнувшим племянником.

— Ого, пришла бабушка Лиллиан, — возвестил он, уходя. — Люблю ее.

Я притворилась, что ни капли не расстроилась.

— Я тоже ее люблю, но кофе у нее дерьмовый. В основном потому, что его в природе не существует.

Ангел фыркнул от смеха и отправился на поиски. Тем временем бабушка Лиллиан сцепилась с мистером Хабершемом, покойником из квартиры 2В. Я даже знать не хотела, из-за чего они поругались. Услышав звонок в дверь, поспешно застегнула молнию на ботинках. С дядей Бобом я должна была встретиться только в полдень и понятия не имела, кто ко мне пришел в такую рань.

Расправив коричневый свитер, я посмотрела в глазок и замерла как вкопанная, увидев Тафта. Быть не может. Только не сейчас.

Я приоткрыла дверь медленно — в основном потому, что было больно. У меня немилосердно ломило все тело.

— Ну? — спросила я, высунув нос в щелку.

— Привет. — Тафт посмотрел на меня как на полоумную. — Мне нужно с вами поговорить.

— О чем? — Открыть дверь шире я не могла. Я знала, что она там. Чувствовала, как она пытается прожечь своим лазерным взглядом мои мозги. И опалить волосы.

— Я не вовремя? — Он неловко переминался с ноги на ногу. — Мне неудобно вас беспокоить…

— Да-да. Разумеется. Все в порядке. Что вам нужно?

— Мне показалось, что вокруг происходят странные вещи.

Черт. Навалившись плечом на дверь, я приоткрыла ее пошире и увидела белокурое голубоглазое Исчадие Ада. Закрыв глаза руками, я завопила — несколько театрально:

— О нет! Как вы могли! Зачем вы привели ее в мой дом, в мое убежище?

— Простите. — Тафт испуганно огляделся. — Так, значит, это правда? Меня преследует призрак.

Бесенок вздохнул с досадой:

— Не преследует. А присматривает.

Подавив раздражение, я смерила ее взглядом:

— Это называется преследовать, и в большинстве стран к этому относятся с неодобрением.

— Вы… вы кого-то видите? — Тафт перешел на шепот.

— Милый мой, она вас прекрасно слышит. Заходите скорее, а то соседи будут сплетничать.

Это отговорка. Соседи начали сплетничать, стоило мне здесь поселиться. Пожалуй, лучше перенести шоу внутрь, чтобы незваные гости проникли в мое скромное жилище, пустили корни в креслах и порылись в холодильнике.

Я жестом предложила Тафту сесть на диван, а сама расположилась в кресле напротив.

— Я бы угостила вас кофе, но его варила моя бабушка Лиллиан.

— Спасибо, не нужно.

— Так что вы хотели знать?

— Последнее время со мной происходят странные вещи.

— Гм. — Я изо всех сил старалась не зевнуть.

— Мне кажется, будто звонит колокольчик, который стоит у меня на камине, но там никого нет.

— Это я, — проговорила девочка, подняв на него глаза. — Я всегда буду с тобой. Я тебя очень люблю.