Святой - Русский йогурт - Сергей Зверев

Ответом был пушечный удар в самую уязвимую часть лица - подбородок. Но громила устоял на ногах, лишь качнувшись назад, как сосна под порывом ветра.

- Падаль, за кого заступаешься? - Он сжал огромные, размером с голову годовалого ребенка, кулаки.

Рогожин внутренней стороной стопы ударил верзилу по почкам. Серия ударов кулаком обрушилась на пьяницу. Точно раненый слон, громила опустился на колени, сплевывая кровь, смешанную с тягучей слюной.

Уважительно прошепелявил разбитым ртом:

- Выпьем на брудершафт?! Ты, паря, молоток!

- Без вопросов... - бодро ответил Дмитрий, помогая верзиле подняться.

Воспользовавшись братанием дебошира с незнакомцем, Сапрыкин попытался затесаться в толпу. Рогожин остановил его тихим повелительным окликом:

- Куда, господин мэр? Стоять!.. - Вспомнив уроки Ульчи, Рогожин протянул руку, прикоснулся кончиками указательного и большого пальцев к шее Валерия Александровича.

Сапрыкин ощутил, как парализующая волна боли растекается по всему телу и деревенеющие ноги отказываются ему подчиняться. Он навалился на подставленное плечо Рогожина...

А толпа чествовала своих новых героев. Кто-то подавал горячий, истекающий жиром чебурек, кто-то надрывал фольгу крышек водки в пластиковых стаканах.

- Ну, чтобы деньги были! - провозгласил избитый Рогожиным мужик. Чокнемся?

- Конечно!

Дмитрий ударил стаканом о стакан, стараясь выплеснуть как можно больше пойла из своей посудины.

Водка была отвратительной на вкус. Она отдавала жестью и не хотела скатываться по пищеводу в желудок.

- По второй? - предложил верзила, приобняв Рогожина.

- Спасибо, - вежливо отказался Дмитрий. - Мне это тело до дома надо оттранспортировать. Видишь, сомлел, бедолага...

Двигатель "шестьсот пятого" "Пежо" с вставшим на задние лапы львом на решетке радиатора мерно урчал.

Дизельный двухлитровый агрегат с турбонаддувом развил предельную для машины этого класса мощность. Стрелка спидометра зашкаливала.

"Пежо" несся по Ленинградскому шоссе, обгоняя попутки. Пост ГАИ, затаившийся на лесной дороге, выходящей на магистраль, не был виден.

Сержант посмотрел на датчик радара:

- Товарищ лейтенант, какой-то жлоб ралли устроил. Валит сто восемьдесят километров.

Офицер, отдыхающий в задрипанном "газике", вдохнул лесной воздух. "Козел" давно подлежал капремонту, в особенности двигатель с изношенными клапанами и стучащими пальцами поршней. При попутном ветре, как шутил экипаж гаишного "газика", если поставить парус, из него можно было выжать максимум восемьдесят километров, - Передай по постам! Пускай задерживают! - лениво отозвался лейтенант.

Он вышел из машины, закурил, выпустив дым через ноздри, и направился к обочине, поигрывая полосатым жезлом. С автомобиля, развившего приличную скорость, можно было слупить неплохой магарыч.

Латаные-перелатаные "Жигули", оставшиеся у трудяг со времен застоя, сто восемьдесят километров не выдадут, даже если в баки залить реактивное топливо.

На таких быстроходных тачках раскатывают автомобилисты, не скупящиеся на мзду малооплачиваемым сотрудникам Госавтоинспекции.

Таков был примерный ход мыслей лейтенанта, угодившего в ручей, струящийся по дну придорожной канавы. Вода перелилась через верх сапога и теперь чавкала за голенищем. Это раззадорило лейтенанта, решившего во что бы то ни стало тормознуть лихача, "Пежо" малиновой стрелой пронесся мимо, обдав гаишника гарью отработанного газа.

- Товарищ лейтенант! - с обидой в голосе крикнул сержант. - Что же вы этого гонщика не остановили! Номера запомнили? Московская регистрация?

Лейтенант, сдвинув на затылок фуражку, подошел к "козлику", напоминавшему какое-то желтое насекомое, заползшее в лес, и жезлом стукнул о капот:

- Запомнить запомнил. И тебе пора, Ложкин, циферки "Пежо" Сапрыкина заучить!

- Мэр, что ли, полетел? - присвистнул молоденький сержант. - Лихо. Тем более тормознуть надо было. Представитель власти, а законы нарушает!

Офицер посмотрел на подчиненного уничтожающим взглядом:

- Ложкин! Помалкивай в тряпочку. С твоих погон лычки сержантские не срывали?

- Не-а... - шмыгнул носом парнишка, простывший на коварном весеннем воздухе.

- Сорвут! - мрачно пообещал лейтенант и добавил:

- Понесся жополиз хрунцаловский на пикник б.., трахать. Полетел, точно вожжа под хвост попала.

Не терпится...

Сапрыкин очнулся оттого, что кто-то брызгал ему в лицо холодной водой. Тело Валерия Александровича разламывалось от тупой ноющей боли, особенно в суставах. Желудок блуждающим метеоритом путешествовал по организму, стараясь выскочить через глотку.

- Меня мутит! - промямлил он, нащупывая ручку двери.

Выскочив из машины, Сапрыкин облегчился на декоративные колпаки колес "Пежо".

Окружающий ландшафт приобретал более-менее отчетливые очертания. Машина передними колесами въехала в воду лесного озерца с плавающими осколками льда.

- Умойся, мэр! - Голос говорившего был холоден, как вода, которой только что ему окропили лицо.

Зачерпнув пригоршней воду, Сапрыкин смыл остатки блевотины с губ и подбородка. Его знобило.

Зубы клацали, выбивая чечетку.

- Очухался? Тогда садись в машину!

Валерию Александровичу внезапно показалось, что незнакомец, подвергнув его изощренным пыткам, привяжет к ногам домкрат и утопит в озере.

- Я должен поблагодарить вас за помощь! - Он пытался "закосить под дурочку". Так этот финт именовался в зоне.

Сапрыкин подал руку с растопыренными веером пальцами, скованными судорогой.

- Очень рад нашему знакомству! - еле ворочая языком, произнес он, не слыша собственного голоса. - Сапрыкин Валерий Александрович. Мэр, представился он.

Похититель поймал руку, но не пожал ее, а переплел свои пальцы с пальцами мэра. Затем второй рукой, как ковшом экскаватора, накрыл образовавшийся замок.

- Я, господин мэр, брат Сергея Рогожина, которого по ложному обвинению ты и твоя стая хотите подвести под "вышку". Я не знаю, зачем вам понадобилось сваливать вину на Сергея, но думаю, что ты мне это растолкуешь...

Рогожин все сильнее стискивал пальцы Сапрыкина.

- Ты назовешь фамилии соучастников вашего поганого спиртового бизнеса...

Перед глазами Валика-Фарша поплыли багровые круги, а озноб сменился жаром.

- Не пытайся юлить и выкручиваться! Вздерну на сосновом суку! - Слова Рогожина так подействовали на мэра, что он был на грани обморока. - Но перед этим законтачу аккумулятор твоей "сосиской"! - с ледяным безразличием инквизитора обещал Дмитрий. - Я офицер частей специального назначения.

У меня в запасе много способов заставить тебя поседеть перед смертью. И поверь, ради брата я подберу для тебя, сволочь, самые мучительные. Ты пожалеешь, что родился!

Сапрыкин выгнулся коромыслом. Его глаза вылезли из орбит, как у рака, попавшего в кипяток. Он забился в истерических конвульсиях, выкрикивая нечто бессвязное:

- Ветров - пидар!.. Спиртоацетоновая смесь...

Они меня порешат... Не надо на сосну... Гады... У-у...

Не могу больше... - Он стал биться лбом о панель, закусив галстук. Прикончи меня, прикончи... - стенал Валерий Александрович. - Дай веревку, я сам повешусь! Не могу так жить...

Рогожин подумал, что перебрал с психологическим прессингом, но его пленник на удивление быстро справился с истерикой.

Скорчившись, обхватив колени руками, не поднимая головы, он заговорил тонким, как у кастрата, голосом с жалобным подвыванием:

- Я отстранен от дел! Бизнесом заправляет подполковник Ветров. Вашего брата содержат в следственном изоляторе, в одиночной камере. Его дело состряпал старший следователь Баранов. Он же подбросил ствол в квартиру. Ваш брат признался в убийстве Хрунцалова. Баранов пытал Сергея. Бил палкой по пяткам, надевал противогаз и перекрывал доступ воздуха, подвешивал за руки к крюку, оставляя часами висеть под потолком. Грозил посадить в камеру к уголовникам, которые его обязательно изнасилуют. Взамен признания он обещал вписать в протокол допросов слова о содействии следствию. Внушал вашему брату, что суд будет снисходительным и примет статью об убийстве, совершенном в состоянии аффекта.

Ни о какой смертной казни будто и речи быть не может!.. Это же нелюди! - выкрикнул Сапрыкин. - За бабки они мать родную на кресте распнут! - Он плакал навзрыд. - Ветров меня за горло держит! Он настоящий преемник Хрунцалова. У него в руках все нити этого бизнеса. Московские связи, контакты с покупателями... Я - никто! Подставка для ментов и уголовной сволочи! Меня же первым сдадут! - визжал Сапрыкин. - Живьем зароют в землю! Послушайте! Я выдам вам все планы поставок, финансовые аферы, номера банковских счетов... Все, что мне известно!

Только не оставляйте меня одного, - в истерическом порыве он принялся лобызать руку Рогожину. - Вы сильный, смелый человек, вы найдете, как уничтожить эту мразь... - захлебывался мэр. - Убейте их, как взбесившихся псов... Пах.., пах... - он выставил вперед большой палец, будто расстреливая невидимых врагов.