Миры Стругацких: Время учеников, XXI век. Важнейшее из искусств - Андрей Чертков

— Взвод, подъем! — заорал он. — Боевая тревога!

Вопль капрала способен пробудить даже мертвых, а уж о полумертвых и речи нет. Не прошло и десяти минут, как весь взвод, одетый и полностью экипированный, с оружием в руках, высыпал на плац, построился в две шеренги и замер в ожидании дальнейших приказаний. Глядя прямо перед собой, рядовые все же косились на исполосованное прожекторами небо и зарево в стороне порта, тревожно прислушиваясь к несмолкаемому автоматному треску, доносившемуся с побережья.

— Взвод, слушай мою команду! — снова возвысил голос Шкодра. — Первая линия, оцепить перешеек! Вторая — прочесать квадрат сто шестьдесят один! Оружие с предохранителей снять, но применять только в крайнем случае! Диверсантов нужно взять живьем. Кто первый заметит их, получит увольнительную! Командир первой линии — ефрейтор Фашти! Вторую линию веду я. Выполнять!

Захрустел гравий под каблуками. Прижимая автоматы с приткнутыми рожками к груди и растопырив локти, как того требует устав, первая линия со всех ног кинулась к воротам, ведущим на широкий перешеек, соединяющий полуостров Собачья Голова, где находились казармы Третьего батальона морских егерей, с побережьем острова Хребатого. Вторая линия во главе с капралом выдвинулась вглубь полуострова.

Рядовому Премету выпало идти слева и чуть позади капрала Шкодры. Придерживая автомат, чтобы не сильно колотил по ребрам, Премет изо всех сил старался не отставать от товарищей и одновременно не свернуть себе шею. Фонарики капрал включать запретил, приходилось ступать наугад. Шагая, словно зомби из синемы, рядовой мучительно пытался припомнить свой сон, так грубо прерванный взрывом. Подробности ускользали, но Премет был уверен, что ему снилась та самая брюнетка…

Видел он ее лишь однажды, на цветной вырезке из довоенного глянцевого журнала, что висела на обшарпанной стене разбомбленного дома в рыбацкой деревне. Светлый, даже сияющий мир. Зеленоватые волны без единого пятнышка нефти накатывают на золотистый незамусоренный песок. Вдоль полосы прибоя, босиком, в легком белом платье, идет темноволосая девушка с босоножками в руках. А за нею встают корпуса высоких зданий, шпилями достигающие небес.

Ефрейтор Фашти, тоже видевший эту картинку, заявил, что, скорее всего, снимок был сделан на одном из курортов Южного архипелага. До войны это было райское местечко, а потом, во время Стодневной блокады, туда вбили такое количество атомной взрывчатки, что, кроме пепла, оплавленных скал и радиоактивной воды в лагуне, ничего уже не осталось. Рядовой готов был убить ефрейтора за излишнюю рассудительность, но их разняли. А брюнетка навсегда поселилась в воображении Премета. И не как роскошная деваха, с которой недурно было бы провести веселую ночку, а как чистая, почти детская мечта. Премет даже имя ей придумал — Рада!..

Хрустнул камешек. Рядовой замер, прислушиваясь. Звук пришел со стороны казарм. Там не должно было остаться никого из своих. Премет хорошо понимал это. Значит, диверсант движется позади облавной цепи! Что ж, умно, но не очень. Стараясь не обнаружить своего присутствия, рядовой опустился на корточки, вглядываясь в белесую полумглу неба. Теперь его призрачное мерцание было Премету на руку.

Хруст повторился. Премет был уверен, что слышит шаги — осторожные шаги человека, натренированного передвигаться бесшумно, но, похоже, обремененного тяжелой ношей. Когда силуэт диверсанта проявился на фосфорическом небесном фоне, рядовой Премет едва не завопил от страха. На миг ему почудилось, что это сам Черный Дьявол, персонаж солдатских баек, рассказываемых первогодкам перед выходом в караул. Будто бы бродит по укрепрайону Черный Дьявол, печальный и неуязвимый, и задает караульным странные вопросы, и, если ответы ему не нравятся, забирает солдатские души в свой заоблачный ад…

Тьфу, пропасть!

Лишь усилием воли рядовой заставил себя остаться на месте. Само собой, крадущийся в ночи — никакой не Дьявол, это диверсант, с ног до головы затянутый в черное. И он не один. На плече у диверсанта лежал человек, то ли уже убитый, то ли просто без сознания: Премет успел заметить, что руки лежащего безвольно болтаются, как у тряпичной куклы. По уставу полагалось заорать со всей мочи: „Руки вверх!" — и дать предупредительный выстрел. Но рядовой уже не первый год служил в морских егерях и соображал, что диверсант может и не поднять руки, а, сбросив свою ношу на землю, в один прыжок достичь туповатого солдафона и свернуть ему без лишнего шума шею.

Ну да Премет не из таковых. Не давая противнику опомниться, рядовой рванулся и сбил того с ног. Правда, диверсант успел сгруппироваться и откатиться в сторону. Товарищ его остался лежать мешком, а сам он опять вскочил и вдруг оказался с Преметом лицом к лицу. Рядовой почувствовал, как в горло ему вцепились жесткие, словно абордажные крючья, пальцы. Отбросив мешающий теперь автомат, солдат выхватил из-за голенища тесак. Он уже забыл о приказе брать диверсанта живьем. Однако тот не дал Премету нанести смертоносный удар. Не отпуская горла противника, диверсант перехватил сжимавшую тесак руку и с хрустом завернул ее за спину. Не помня себя от боли, рядовой умудрился провести подсечку. Диверсант попытался устоять, но потерял равновесие и ослабил хватку. С хрипом втягивая в освобожденную гортань ледяной воздух, Премет навалился на врага, занося над его грудью закаленную сталь…»

Пришелец поднял голову и обвел съемочную группу просветленным взглядом.

Ну, в общем, где-то так, — сказал он дрогнувшим голосом.

Под просторным серебристым тентом, который киберы натянули над поляной, чтобы укрыть людей от палящего зноя, стало совсем тихо. Только шумно, с поскуливанием зевнула огромная псина, похоже назначенная на роль голована Щекна.

— Это литературный сценарий. Основа, — продолжал Пришелец. — Наверное, можно было и получше написать, но…

Возражений не последовало. «Киношники» — мужчины и женщины, люди разного возраста — одинаково терпеливо ждали, что Пришелец скажет дальше.

— Я говорю это для того, чтобы вы поняли главное, — сказал он. — Я прибыл сюда, за тридевять миров, чтобы помочь вам в воплощении вашего, не побоюсь этого слова, грандиозного замысла. Знаете, там, на родной планете, меня отговаривали. Дескать, зачем тебе это нужно? Они инопланетяне, у них другая психология, да что там психология, просто другое видение «Трилогии». Отправил бы им свой сценарий, и ладно. А без твоего личного присутствия как-нибудь обойдутся. Ведь обошлись же они, когда снимали «Обитаемый остров»? Обошлись. Ну и теперь обойдутся. Я не стал спорить со скептиками, а просто взял и прилетел. И вот я здесь!