Финт покойной тети - Юлия Павлова

— Сизый, слышишь меня? Позвони мне завтра, надо встретиться, поговорить.

Не знаю, как другие люди себя чувствуют, когда от них постоянно хотят денег, а меня ситуация начала раздражать. Сегодня лучше всего отсидеться дома с пьяной мордахой, не высовываться. Я подвинула рычажок на телефоне — так спокойнее.

По телевизору американские жители пустынного штата боролись с громадными динозаврами, по трем программам шли полицейские сериалы, по двум музыкальные клипы, намозолившие глаза. Смотреть нечего, если только «Катастрофы и войны недели». Оптимизма, естественно, эта передачка тоже не прибавит. А вечер только начинается. Может, еще водки выпить? Я прислушалась к организму. Водки организм не желал, но мартини, пожалуй, можно испить.

Еле встав, я сделала ознакомительный марш-бросок по местам, где должен стоять алкоголь. Однако… Гости допили все. Помнится, был еще ящик мартини, но он мною же был отправлен на дачу. Если нельзя, то, конечно, в два раза больше хочется. Черт! У меня же в подполе литров сорок вина! Вот куда мы сейчас направим свои нетрезвые стопы. Главное, не пи…ся, то есть не упасть с лестницы.

Спуск прошел благополучно. Усевшись между двумя бочками вина, я черпала по очереди ковшиком «Изабеллу» и «Монастырскую избу». А может, я погорячилась с отъездом отсюда? Погреб мне сейчас очень нравился. Хотя на даче он не хуже. Стеллажи такие же. Только нет тайного помещения с бумагами, на которых изображены выдающиеся граждане США.

Как все же некоторые люди хотят получить эти миллионы, эту возможность, не работая, иметь все блага и власть. Они даже готовы заплатить за это чужими жизнями. А вот один умный миллионер сказал, что если человек думает, что в деньгах счастье, значит, у него денег нет.

У меня они есть. Много. Еще есть более-менее сносное здоровье, любимые родители, подруга, бывший любовник… А я хочу, чтобы меня оставили в покое. Я хочу сидеть на даче и ткать гобелены. Меня бабушка учила. Красивые, добротные гобелены, все какая-то польза людям. Или, например, помидоры можно выращивать, пионы разводить… Но в покое меня не оставят. Хотят эти люди денег? Они их получат.

Решив закончить вечер «Монастырской избой», я зачерпнула ковшик на полтора литра и выбралась в гостиную. В голове роились мысли и выстраивались планы. Мысли копошились все сплошь умные, планы, соответственно, грандиозные.

Для удобства мышления пришлось забраться в кровать. Опять зазвонил телефон. Рычажок, что ли, сместился? Точно, неаккуратно я с трубкой обращалась в последний час.

— Да.

— Ты где была?

— Андрюшенька! Только тебя и не хватало. Завтра, Андрюша, будем общаться, завтра.

— Голос у тебя… странный.

— С чего бы это, братец? У меня все отлично. Я безработная, безденежная, любовник бросил, родственник по крови склоняет к сожительству, два бандита жаждут пообщаться на предмет денег и пользования телом.

— Ты пьяная, что ли?

— Не то слово. До завтра.

Телефон выключился просто. Дернула за шнур, телефон звякнул посреди разговора и замолчал. А сотовый я вчера маме отдала. Алексей по нему звонить не будет, а «слухачи» из спецслужб пусть наслаждаются бабскими разговорами. У женщин среднего возраста они настолько откровенные, что стоит ввести цензуру. Ну, нашим доблестным чекистам не привыкать… они и не такое слышали.

Спать хочется. И совсем я по Лешеньке не убиваюсь. Стало гораздо легче. Значит, не водкой надо горе заливать, а «Монастырской избой». Всем знакомым посоветую… Спеть, что ли? Тихонько. Для себя. «Ой, мороз, моро-оз…»

Пятьдесят долларов. Портрет

Уиллис С. Грант. 18-й президент США. Президент скандалов.

Он родился в семье торговца, но в 1843 году закончил военную академию. Война против Мексики выявила его полководческий талант. Он стал бригадным генералом, а позже, в гражданскую войну, генерал-лейтенантом сухопутных войск.

В годы президентства Гранта происходили многочисленные биржевые спекуляции. Широчайшее распространение получила коррупция. Грант выбирался на пост президента под лозунгом «Да будет мир нам!», он стал героем гражданской войны. Он ничего не понимал в экономике, и аппарат чиновников делал, что считал нужным, не обращая на президента внимания.

Грант после президентства практически не имел денег. Он с семьей отправился в кругосветное путешествие, его везде встречали с почетом. После путешествия он попытался заняться бизнесом, но обанкротился.

Не на что было жить, и он согласился на предложение Марка Твена написать мемуары. Через неделю после окончания книги он умер в возрасте 63 лет. Его мемуары стали бестселлером и принесли его семье 450 тысяч долларов, что в те времена было огромными деньгами.

(По материалам БСЭ, т. 7, и сборнику «Американские президенты», пер. с англ., 1996 год)

Сто долларов. Портрет

Франклин.

Имя Франклин принадлежало двум президентам. Франклину Пирсу, самому незначительному президенту, о котором мало кто помнит. И Франклину Рузвельту — одному из самых мощных президентов.

Но на купюре изображен Бенджамин Франклин. Американский просветитель и ученый.

Он родился в 1706 году в семье небогатого ремесленника. С 10 лет работал в мастерской отца, затем в типографии старшего брата. В 21 год основал собственную типографию в Филадельфии, издавал газеты, занимался самообразованием. Основал в Пенсильвании первую публичную библиотеку. Затем основал Американское философское общество и академию, которая стала затем Пенсильванским университетом.

Франклин был очень просвещенным и продвинутым человеком своего времени. Как ученого его привлекали все явления природы. Он написал обоснование штормовым ветрам, измерил Гольфстрим и дал ему название. Основной областью исследований Франклина была физика — электричество. Он был членом более 10 академий.

Умер в возрасте 83 лет в почете.

(По материалам БСЭ, т.27)

Утром я долго боялась открыть глаза — вдруг голова взорвется? Назойливый звук мешал прийти в себя. А! Это Стерва просится на улицу. Эгоистка. Человек умирает, а ей в сортир приспичило. Кстати, умирающей тоже не помешает…

В зеркале ванной на меня уставилась такая морда… Не моя. Я такой буду лет через двадцать. Ничего себе, как вино на опухлость влияет. Надо взять себя в руки и перестать убиваться по Алексею, который уже рассекает теплое море на собственной яхте или греет постель смазливой бабенке… не дай бог. Необходимо прийти в себя, сделать красивое лицо и заманчивый взгляд. На мужчин это действует.

Я вчера сочинила план действий. Пьяный бред с первого взгляда, а со второго — видна интересная идея. Только вчерашнее состояние могло дать такой простор фантазии.

Моя задача на сегодня: протрезветь, принять приличный вид и со всеми бравыми мужчинами, ожидающими от меня черт знает чего, быть ласковой и нежной.

Включаю воду в ванной и готовлюсь к бою. Звоните, сволочи и гады. Жду!

— Ну что, детка, допрыгалась?

— Что, собственно, ты имеешь в виду?

— Что имею, то и введу. Считай, ты в полном говне.

Сизый стоял в коридоре, выглядел ковбоем, отбившимся от своего стада и случайно зашедшим в начальную школу. Из угла на него с удивлением смотрела Стерва.

— Боже мой, Сизый, разве можно говорить таким языком? В самых старых и дешевых боевиках и то между банальностями и «крутыми» словечками вставляют нормальные слова. По-человечески объясни, чему ты так радуешься?

— Так ты ж дверь открыла, идиотка.

— Почему идиотка? Ты так долго грозишься устроить страстную ночь. Со своим приятелем я поругалась, пора попробовать нового мужчину. Опытного, многообещающего. Правда, бэби? — Разговаривать в таком стиле долго я не могла даже в шутку. — Проходи, Сигизмунд. Будешь чай, кофе? Может быть, виски? Я сегодня как раз пополнила запасы спиртного.

— Виски буду.

Он сделал шаг в сторону кухни.

— Ботинки сними, Сизый. Где ты грязь-то нашел, снег везде?

— Теплоцентраль здесь рядом копают, я не заметил.

— Вляпался?

— Ну. И даже ограждения не поставили, грязные ублюдки.

— Опять?

— Чего опять? Я ботинки снял, давай пои меня. Хотя я и без подогрева готов.

Он прихватил меня за шею и попытался поцеловать. Зубы он точно не каждый день чистит.

— Ой, Сизый, не так сразу. Ты вообще зачем пришел, за деньгами или за мной? Давай определись.

— А у тебя здесь деньги?

— Здесь, совсем рядом.

— Тогда сначала тебя, потом наличные.

— Сигизмунд, а если я не захочу с тобой?.. Неужели насиловать будешь?

— Захочешь, я постепенно. Не очень больно будет, только не люблю, когда до этого рыпаются, а потом — сколько хочешь. Закуски у тебя хватит? Я голодный.