Принцесса самозванец и целебная маска - Неуловимый Джо

не заставила себя ждать. Разведывательные единицы, сопровождавшие Мать Гидру поднялись на поверхность, выставили свои треугольные плавники над гладью Атлантики и направились к нему, стремительно увеличивая их угловой размер.

Когда плавники стали такими большими, что превосходили аналогичные органы у самки большой белой акулы, Нимхэ вновь вернулся в вертикальное положение и поплёскивая ладошкой по поверхности попросил подплыть к нему полдюжины ближайших, а остальных продолжить сопровождение Матери Гидры.

Акулы были рады его видеть. Огромные существа, уступающие размерами лишь ископаемому мегалодону, выпрыгивали из воды как игривые щенята, и широко раскрывали свои двухметровые пасти. Они подплыли к Нимхэ и стали весело кружить вокруг него. Нимхэ поплескал ладошкой по воде, и одна из акул подплыла к нему и ласково ткнула своим широким шершавым носом Нимхэ в Живот, а затем стеснительно отплыла в сторону, и продолжила радостно кружить неподалёку.

Нимхэ избавился от всей одежды, чтобы избежать раздражений на коже, смотал её большим кольцом, передал одной акуле и шлепком по серой коже отправил её сопровождать субмарину. Нимхэ подплыл к самой большой акуле и ловко взобрался ей на хвост. Он обнял его ногами, упёрся копчиком во второй спинной плавник и наклонился.

Он потянулся руками к брюшным плавникам и нащупал у их основания длинные гибкие выросты с костяными наконечниками, надломил их кончики и воткнул живые трубки себе в бедренную вену и артерию. Он больше не нуждался в дыхании. Двухконтурная кровеносная система его творений теперь делилась кислородом, водой и едой со своим создателем. Нимхэ вдохнул в свои лёгкие океанскую воду, слегка вздрогнул, закрепил костяные обломки в волосах, и шлепком приказал диковинной морской животинке нести его в глубину, прочь от этого грустного места.

По точёной спине акулы пробегали солнечные лучи, мягко и причудливо преломленные водной гладью. Остальные акулы плыли рядом, поигрывая друг с другом и общаясь своими электростатическими способами. Нимхэ чувствовал их радость. С самого их детства, тридцать шесть лет назад, он не плавал с ними на охоту, не ощущал вкус добычи и не чувствовал приятного насыщения, что приходило вместе с тушкой незадачливого тюленя.

Хотя эсминец затонул не так уж и глубоко, отправлять своих детишек питаться ядовитыми продуктами американского человеководства он мог лишь в крайнем случае. Благо, рыбацкий флот за последние сто лет сократился в тридцать раз, и гостеприимный океан с каждым годом накрывал столы всё более щедро.

Нимхэ тоже чувствовал электростатическое поле своими ушами, особенно под водой. Для него общение акул выглядело как поскуливание щенят и пощелкивание сорок одновременно. Он даже пытался изобразить что-то подобное, чтобы пообщаться с акулами напрямую, но его попытки имели скромный успех, поэтому он сконцентрировался на поиске косяков скумбрии, одного из немногих видов рыбы, которую он мог есть без приготовления.

Он заправил длинные костяные наконечники в волосы, и, прижавшись поплотнее к хвосту, ждал пока акулы забурятся поглубже в косяк этой восхитительной рыбы. Всё поле зрения заполнили серебристые, сверкающие в солнечных бликах вкусняшки. Нимхэ освободил одну руку, взял в неё костяной наконечник из волос, и приготовил свой костяной гарпунчик, поджидая момент, когда другие акулы погонят над ним стаю рыбок.

Но махать гарпуном не пришлось. В его распущенных длинных волосах запуталось несколько небольших рыбок, он быстро достал их из импровизированной сети, и костяным ножом обездвижил улов. Поделившись со своими компаньонами символическим угощением, он и сам распотрошил рыбку, и вдоволь насытился, самыми вкусными кусочками добычи.

Следуя тёплым потокам Гольфстрима, Нимхэ наслаждался творениями своего биоинженерного гения. Без его усилий, ни один человек на земле не смог бы себе позволить таких прогулок, ни за какие деньги. Он наклонился вперёд, обнял до прекрасного чудовищное создание, и погрузился в сытое отдохновение.

Нимхэ предстояла грандиозная работа по исправлению ошибок своей молодости, но сейчас, сейчас он отдыхал. Разум Нимхэ заслужил отдых. Тёплые потоки морской воды, как руки русалок ласкали его тело, расчесывали его волосы, Акулы неустанно следившие за ним, не позволили бы ему свалиться в синие океанские объятья. Нимхэ, крепко уцепившись за хвост запрограммированными мышцами, величественно и неторопливо восстанавливал крепким сном свои силы.

— Здравствуй дружок! — заговорила с ним акула.

Нимхэ не понял что произошло. Он проснулся, и хотел по привычке зевнуть, но густая субстанция не захотела втягиваться в легкие. Он протер глаза и обнаружил себя голым над синей бездной. От испуга он чуть не свалился с акулы, но достаточно быстро успокоился и начал вспоминать что случилось.

— Как спалось? — продолжала акула и не думая замедлять свой ход.

Наконец Нимхэ понял. Длинное двенадцатиметровое тело акулы заработало как антенна, и усиленный сигнал побежал по соленой крови как по медным проводам к его цифровому подполю. Нимхэ прибыл на место.

— Здравствуй, Океан! — ответил Нимхэ уже своими ушами. — Давненько я к тебе не заглядывал. Как твои дела? — зевая спросил Нимхэ, и резко пригнулся, чуть не проглотив ядовитую медузу.

— Очень мило, спасибо. Расползаюсь потихонечку, вон новая кластерная бактериальная культура самоосозналась, там возле берегов Новой Зеландии, скоро она подрастёт и вольётся в мой разум.

— О, с именинницей тебя! — Ответил Нимхэ и вновь прижался к хвосту акулы — Рад что у тебя всё в порядке.

— Да, всё слава Богу, правда червячки возле Японии завелись, чуть меня не сожрали, но я сумел за себя постоять, а у тебя как дела?

— Жаль, не могу сказать того же. — сказал Нимхэ и уткнулся лицом в шершавую кожу акулы — Наши с тобой дружки травят мой народ моими же штуками, меня чуть не угробили.

— Да, я выходил в интернет через те маячки, что ты мне оставил. Много нового о людях узнал.

— О людях? Ты ведь сам человек по архитектуре, я твою культуру вырастил