Виноваты звёзды 2 - Полина Грёза

Марьяна сидела в прострации, припечатанная к креслу, не в силах пошевелиться. Кровь стучала в висках, отбойным молотком вколачивая в мозг бестолково роящиеся мысли.

Это что же тогда получается? Денис не виноват? Всё было подстроено, подогнано, срежиссировано. Почему же она так легко поверила? Не собственному сердцу, которое кричало "Остановись! Подумай!", не словам любимого человека, рядом с которым готова была умереть, а липовым доказательствам, сфабрикованным подлой и завистливой бывшей женой, в своей жизни уже не единожды солгавшей… Из-за одной вероломной женщины четкий и понятный мир перевернулся с ног на голову, и это спровоцировало просто катастрофические последствия…

Марьяна прикрыла глаза. Комната вокруг вертелась в бешеном темпе. Четкие до этого момента предметы сливались в сплошные серые линии, расплывались, растекались, рассыпались в песок вместе с ней. Девушка поднесла руку к переносице и закрыла пальцами слёзные протоки. Не реветь… Соберись, тряпка. И думай как теперь всё исправить… Хорошо думай.

Резкий запах нашатыря вырвал из плена непонятных видений и вернул в реальность. Марьяна открыла глаза. Рядом на корточках с ватой в руках сидел Денис и встревоженно всматривался ей в лицо.

— Ты как? Нормально? Я, честно говоря, сам охренел, когда услышал… Ну, Ленка… Три года… Три долбанных года…

34. Марьяна. По-другому

Они медленно шагали по широкой аллее больничного парка, освещенной тусклым светом фонарей. Где-то высоко над головами, теряясь в бездонном, темном небе, мерцали холодные звёзды, еле заметные в огнях большого города. Сегодня их лучи, наконец, робко показались из-за сырого и беспросветного тумана. Подарили яркую искру надежды.

И всё же, начать разговор было трудно. Слова не шли. Осознание собственной ошибки, пусть и спровоцированной стервозной, завистливой бывшей, рождало у Марьяны лишь стыд и неуверенность. Она несмело взглянула на мужчину, шагавшего рядом. Ден тоже пришибленно молчал и, нахмурившись, созерцал асфальт под ногами.

Наверное, нужно попросить прощения? Он ведь этого ждёт? И что дальше? Каждый пойдет своею дорогой? Нельзя войти в одну реку дважды. У Орлова давно другая жизнь. Он — крепко стоящий на ногах, обеспеченный, привлекательный мужчина. Наверняка вокруг увивается множество женщин гораздо моложе и красивее тебя… Выбирай — не хочу. Да и ты, вообще-то, замужем… Всё, что ему надо — возможность общаться с ребенком… Который по документам даже не твой…

— Значит, всё это время ты считала, что я обманул тебя. Вернулся к Ленке… — Денис остановился под ярким световым пятном возле каменного парапета и пытливо заглянул в глаза.

Марьяна молча кивнула, тяжело втянула ноздрями воздух и уставилась куда-то в темноту парка.

— Я хочу знать всё, — твёрдо заявил Ден, — По минутам, слышишь? Что ты видела, думала, чувствовала… Почему слова этой прошмандовки перевесили все мои действия и поступки…

— Просто словам бы я не поверила. Но все эти фото, сообщения и Ленкин голос в твоём телефоне… — проговорила Марьяна в пространство, тупо созерцая носки своих туфель. Где-то внутри медленно разрасталось щемящее чувство вины, безжалостное и неотвратимое. Такое ощущение, что всё это время душа находилась под действием местной анестезии, которая сейчас начинала медленно отпускать, открывая настоящее положение вещей.

— Марьяна, посмотри на меня, пожалуйста, — негромко заговорил Денис, подходя близко-близко, — Мне сейчас тоже нелегко принять другую реальность. Помоги мне. Проснись, наконец, поговори со мной… Это всё ещё я, помнишь? А я помню… Помню, как чувствовал тебя на расстоянии, как мог читать мысли. Помню, как мне не нужно было ничего говорить, ты и так всё знала. Помню, как держал в руках готовую к взрыву гранату, а было не страшно, а хорошо, потому, что ты только что сказала, что любишь… Неужели забыла? Как такое, вообще можно вычеркнуть из памяти?

— Я помню всё, — так же тихо произнесла она, — До мельчайших подробностей. И комнату в Пальмире, и гранату, и набитый сеном сарай в Хомсе, а ещё ту самую ночь, после которой родился Артём. И тебя, которым жила, в котором, буквально, растворялась… Вот только себя за эти три года я потеряла полностью… Порезала по живому, перекроила в угоду отцу… Той наивной и доброй девчонки больше нет. Вместо неё родилась холодная, расчетливая стерва… И разрушила я всё собственными руками… Не разобралась, спрятала голову в песок, поверила… Прости меня, если сможешь, пожалуйста…

— Не говори так. Никто из нас не виноват. Всё было подстроено. Я тоже мог бы просчитать и предвидеть, зная Ленкин стервозный характер… Разбуди тебя тогда — и всё было бы по-другому.

— А я совершила величайшую глупость в своей жизни, сгоряча убежав к родителям и выкинув СИМ-карту. Это, бесспорно, моя вина… Только ответь на один вопрос, Денис… Ты знал где меня искать и знал, что не виноват. Почему же тогда не приехал?

Ден пристально посмотрел в глаза, отражающие свет фонаря и отрицательно покачал головой:

— Я приехал. Той же ночью. Только твой отец даже не пустил меня на порог. Сказал, что ты больше не хочешь меня видеть. Никогда. Я просил дать нам возможность поговорить, хотя бы пять минут, но он был непреклонен. Взамен предлагал хорошую должность где-нибудь подальше. А утром перевёл три миллиона… Честно говоря, я думал, ты в курсе…

— Так вот почему он так поспешно вытолкал меня в Ялту с Даником… Практически, в чем была… Даже вещи не дал собрать… Боялся, что ты появишься…

— На следующий день я увидел фотографии на страничке Данила. Весьма откровенные. А ещё он называл тебя невестой. Этого удара я не выдержал. Решил, что лучше уехать как можно дальше и забыться работой. Позвонил Марату Тахировичу, тот предложил Гвинею. Там как раз была вспышка Эболы. И три миллиона я вернул твоему отцу через начальника кадровой службы округа. Снял с одной карты, положил на другую. Передал конверт с кредиткой, реквизитами и пин-кодом.

Марьяна оперлась локтями о парапет и устало закрыла лицо руками.

— Отец сказал мне, что ты забрал деньги. Показал исходящий перевод, а входящего не было. И сделал это не сразу, а лишь когда родился Артём. При каких обстоятельствах это произошло ты знаешь из медицинской карты. Я тогда боялась, что не выживу и попросила папу сообщить тебе о ребенке. А он сказал, что семь месяцев назад ты потребовал деньги за то, чтобы исчезнуть из моей жизни… Именно тогда я и перечеркнула тебя окончательно…

— Артём ведь родился двадцать третьего декабря? Слабый, недоношенный… И ты тогда