Любовь на мушке - Владимир Григорьевич Колычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Где ключи?
Макар поднял Зорина, похлопал руками по его карманам, нашел ключи от машины и бросил их Ворошилову.
— Давай его в управление!
Зорина он передал ему, а Котлярову повел к своей машине. И пока шли, она икала, не в состоянии справиться с волнением.
— Крепкий он у тебя орешек, — сказал Капитонов, открывая дверь. — Сильный. Но гнилой. Ворошилов его еще до управления расколет.
— Я не хотела, — выдавила из себя Рита и тут же икнула.
— Не скажу, что чистосердечное признание тебе поможет. Но пару лет, возможно, скостит.
— Чего пару лет?
— Тюрьмы.
— А что я сделала?
— Зорин сделал… Он всегда так за шею хватает?
— Я же говорила, он больной на голову. Вы же видите!
— Больной. Поэтому и Семибратову задушил.
Рита всхлипнула, оплакивая надежду на чудо, и закрыла глаза.
— Ну чего молчишь? Зорин задушил?
— Он.
— Зачем?
— Поцеловать хотел.
— Семибратову?
— А она не захотела… А он все равно поцеловал…
— Он был с вами на вашей вечеринке?
— Когда Татьяна напилась?
— А она напилась?
— В стельку… Я ее несильно толкнула.
— Ты толкнула?
— Не хотела. Но толкнула… А чего она?… Не понравилось ей, что у меня порядок… И по деньгам, сказала, проверит…
— Что по деньгам?
— Ну, трату добровольных пожертвований. Столько средств я тратила на корма, на лекарства… Как будто я что-то в карман себе положила!..
— Она тебя в краже обвинила?
— Не то чтобы обвинила, но намекнула… Но так и я убивать ее не собиралась. Но толкнула.
— Она упала, ударилась. Дальше что?
— А что дальше?… Смотрю, лежит как не живая. Я вышла, прихожу, нет никого…
— Куда вышла?
— Ну, вышла, — замялась Котлярова.
— Могилу для Семибратовой копать, — усмехнулся Макар.
Помнится, он обходил территорию приюта, видел вскопанную землю, как будто собаку в том месте похоронили. Теперь он знал, для кого там начинали рыть могилу.
— Э-э… Пьяная была, ничего не соображала… А когда сообразила, поздно уже было. Ну, в смысле Татьяна ушла. На своих двоих… Да и не яма там была, так, на штык лопаты… Одумалась быстро…
— А Семибратова ушла. И ты пошла за ней.
— Ну, пошла.
— Откуда ты знала, что Семибратова отправилась через улицу Вересова?
— Обычно она через Свердловскую ходит.
— И ты на Свердловскую. К Зорину?
— К Зорину?… Чтобы он меня задушил?… Я же говорю, он больной на всю голову. А в последнее время еще и выпивать начал. И приставать.
— К тебе приставал?
— Пытался.
— Как ты встретила Зорина?
— На Свердловской?… Я шла, он ехал, увидел меня, остановился. Я еще подумала, что Татьяну подвезти можно…
— Подвезли?
— Ну, смотрю, она по дороге идет. Подъехали, забрали… А Татьяна ругать Мишу СТ8ЛЗ.
— За что?
— Сказала, что нельзя пьяным за рулем… Потребовала, чтобы я за руль села.
— Ты села?
— Я не села. Но Миша из машины вышел… И целоваться полез…
— И задушил?
— Задушил.
— Дальше что?
— А дальше я вспомнила про поворот на железной дороге.
— И вы бросили труп под поезд?
— Да…
— И Зорин тебе ни разу после этого не позвонил?
— А он знал номер моего телефона?…
— А что ты ему обещала?
— Что я обещала? — вздохнула Котлярова. — Номер телефона обещала дать. И не только номер… Пережила один кошмар, чтобы попасть в другой… Даже хорошо, что так получилось.
— Что хорошо получилось? — усмехнулся Капитонов.
— Ну, что все закончилось… Как подумаю, что с Мишей придется целоваться, брр…
— А обещала ему зачем?
— Чтобы он никому ничего…
— А мне кажется, он должен был тебе поцелуй пообещать, если он сам, без тебя, Семибратову задушил… Или это ты ему сказала? — спросил Макар.
— Что сказала? — в ожидании чего-то страшного уставилась на Капитонова Рита.
— Ты сказала ему Татьяну задушить.
— Да не говорила я! — чуть не заплакала девушка.
Макар скривил губы, глянув на нее. Он ничуть не сомневался в том, что Зорин расколется. Тогда он все и узнает. Действительно, зачем Котлярова отправилась за Семибратовой? Не для того же, чтобы отвезти ее домой?
* * *
Убийство — статья суровая: долгие годы заключения, страдания, лишения, Зорин все это прекрасно понимал. И испытывал озноб, как если бы попал на лагерный мороз. Марина даже горячий чай для него попросила.
— Ну да, хотел я Ритку! Очень хотел! — трясясь, говорил Зорин. — Все ради нее готов был сделать!
— Сделал, — совсем невесело усмехнулся Макар.
— Она сказала, я сделал.
— Что она сказала?
— Поцеловать Татьяну сказала… Целуй, говорит. Крепко целуй. А сама смотрит, ждет!..
— Чего ждет?
— Смерти она ее хотела!
— Котлярова говорила, что хотела ее смерти?
— Нет… Но сказала, что Татьяна с цепи сорвалась. На цепь, сказала, ее посадить нужно… Злая она была.
— Татьяна?
— Да нет, Ритка!.. Мне самому страшно стало.
— После того, как задушил Татьяну, или после?
— Да не хотел я ее душить!
— Не хотел, — кивнула Славина. — Но задушил.
— Рука у меня сильная. И пьяный был… Ну, виноват!
— Рука сильная… — вспомнив синяк на шее у Котляровой, сказал Макар. — А шея у Татьяны не посинела. Не успела… Ты Татьяну сразу под поезд бросил.
— Сразу? — Зорин скривил лицо, как будто собирался заплакать.
— Под поезд.
— Рита сказала…
— Что Рита сказала?
— Что поезд скоро будет.
— Как она узнала?
— Мы проезжали через переезд, красный свет зажегся.
— Семибратова была еще жива?
— Да… Рита сказала остановиться. И сказала, чтобы я поцеловал Татьяну. На прощание, сказала, поцеловать. Но крепко, как будто ее целую, Риту. А Татьяна сопротивляться стала, я ее из машины вытащил, поцеловал. А тут поезд…
— А парень ты сильный, — усмехнулся Макар.
— Даже интересно стало.
— Стало интересно под поезд бросить?! — возмутилась Славина.
Зорин спохватился:
— Я так сказал?
— Да ты маньяк, парень! — скривился Макар.
— Да я ради Ритки все!.. А она то с одним, то с другим. То с вами!
— С кем с вами?
— Ну, с вами, товарищ майор… Видел, как вы Ритку домой подвозили.
— Видел?
— И этот ваш, молодой, к ней заходил. И вы заходили.
— Я не заходил.
— Не знаю, я дальше поехал.
— Да нет, парень, ты уже приехал.
На этом разговор и закончился. Зорина забрал следователь, а Макар остался наедине со Славиной, в его кабинете.
— Мне, конечно, все равно, но ты заходил к Котляровой или нет?
— Нет… О тебе думал.
— Обо мне? — порозовела Марина.
— Может быть, я всегда о тебе думаю? — Макар улыбался, но говорил совершенно серьезно.
— Может быть?
— Так что, если вдруг с кем-то поссоришься, можешь обращаться ко мне.
— Убьешь ради меня?
— Все
