Последний свидетель. История человека, пережившего три концлагеря и крупнейшее кораблекрушение Второй мировой - Фрэнк Краке
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Осенью 1945 года Вим и Мип вместе с Джо отправились к родителям Йопа.
Они приехали чуть раньше, чем собирались, и им пришлось подождать в прихожей, пока не закончится урок изучения Библии.
– Изучения Библии? – удивился Вим.
– Да, к ним приходит брат из «Свидетелей Иеговы», – пояснила Джо.
– А, я их знаю. Bibelforscher. В нашем лагере они тоже были. Я многих видел – это достойные люди. Мне бы хотелось больше узнать о них.
Когда брат закончил занятие со свекрами Джо, молодые люди разговорились с ним. Он много говорил о Библии. Джо и Вим были католиками, и этот разговор их очень заинтересовал. И он оказался не последним. Семена новой веры упали на добрую почву. В феврале 1946 года все трое приняли крещение, а через месяц Вим и Мип поженились.
У молодых людей сразу же возникла серьезная проблема. Во время войны многие дома были разрушены, и теперь людям было негде жить. Найти жилье в Амстердаме было практически невозможно. Вим отправился в организацию помощи жертвам войны, которая была создана в Нидерландах еще в 1944 году. Но оказалось, что ему они помочь ничем не могут. Его имя было «блокировано», о нем сообщили в полицию. Полицейский поговорил с Вимом, попросил подождать – ему нужно кое-что уточнить. Вернулся он с наручниками и арестовал Вима. Тот был потрясен до глубины души.
– Что все это значит? – спросил он.
– Вы воровали ковры, – ответил полицейский.
– Ковры? Воровал? Я?
– Именно! Год назад. Вас арестовали и повезли на допрос в другой участок, но вы сбежали. На сей раз этот номер не пройдет, для того и наручники.
– Но это невозможно! Я находился в немецком концлагере и работал в гараже СС.
Полицейский верил его словам с трудом, но после нескольких вопросов ситуация наконец прояснилась. Его именем во время ареста назвался Хенк, его сводный брат.
Когда проблема разрешилась, полиция оказала Виму всемерную помощь. Через несколько месяцев Вим и Мип получили жилье на Твейде ван дер Хелстраат в квартале Де Пейп.
В первые месяцы семейной жизни Мип часто будила Вима по ночам. Он ворочался, дрожал, обливался потом и даже кричал.
– Вим, ты снова выл волком, – говорила Мип.
Со временем любовь и забота Мип, правильное лечение, отдых и духовная поддержка Библии и новой веры избавили Вима от лагерного синдрома. Осенью 1946 года он впервые смог взяться за несложную работу. Он нашел работу продавца в магазине электрической компании «Вернер» на Эрсте Остерпаркстраат, где можно было работать с частичной занятостью.
Вим никому не рассказывал о пережитом в лагере. Чаще всего он отделывался общими словами, хотя Мип хотела знать больше. Он старался забыть обо всем, с чем не мог справиться. Несколько раз он навещал Яна Кока, того самого, кого в Хузуме объявили известным певцом. Со своей женой-цыганкой он жил в доме-лодке в Амстердаме. Они вместе пили кофе, но никогда не говорили о том, что довелось пережить в Германии. Оба были еще молоды, и мысли их были устремлены в будущее.
Прошло несколько месяцев с окончания войны, и родители товарища Вима по убежищу в Баарсдорпермере, Кора Сомбека, получили страшное известие. Сын их погиб. Через различные организации они по крупицам собирали информацию о том, как это случилось. Мать Кора написала письмо в организацию помощи бывшим узникам концентрационных лагерей в Вугте, где говорилось, что Вим заботился о ее сыне и знал, где того похоронили. Черновик письма она тщательно сохранила в небольшой шкатулке в бельевом комоде.
В 1946 году газеты стали писать о судебных процессах на военными преступниками, которые совершали ужасные преступления в Нойенгамме. Виму стало плохо. Страшные воспоминания терзали его по ночам.
Из четырнадцати эсэсовских офицеров из лагеря Нойенгамме, над которыми проходил суд, одиннадцать были приговорены к смерти и повешены – в том числе Макс Паули, Антон Туманн и Вилли Драйман. Это был первый из восьми судов, проведенных британскими военными трибуналами в здании Куриохаус. Суды эти так и назвали «процессы Куриохаус».
Почти через год, когда Вим думал, что он уже справился со страшными воспоминаниями, новые сообщения разбередили его старые раны. Мучители, которые терзали их в подлагере Хузум-Швезинг, были осуждены в ходе четвертого процесса. Главным свидетелем выступал доктор Пауль Тигессен. Лишь один из обвиняемых был приговорен к смерти и повешен – блокфюрер Йозеф Клингер. Заместитель коменданта лагеря Эмануэль Айхлер получил пять лет тюрьмы, а капо Вильгельм Шнайдер – четыре. На следующем суде капо Вилли Деммер был признан виновным, но в силу психического заболевания не подлежащим уголовной ответственности. Его освободили. В 1948 году Э.-Й. Бауместер, которого Вим знал под именем Рыжий Ян, в Роттердаме был приговорен к двадцати годам заключения.
Комендант лагеря Ганс-Герман Грим избежал тюремного заключения при подозрительных обстоятельствах, равно как и капо Мартин Тенз. Тенза застрелили спустя несколько лет. Грима удалось обнаружить лишь в 1965 году. Он жил под собственным именем в Бергедорфе, совсем недалеко от своего бывшего концлагеря Нойенгамме. Все, кто знал об этом, предпочитали помалкивать.
Началось новое расследование, и спустя двадцать пять лет после трагических событий состоялся очередной процесс, в котором принимали участие и свидетели. Тем не менее Гриму удалось избежать наказания. Вскоре после начала процесса, 25 июня 1971 года, Грим умер, так и не ответив за свои преступления.
Палач Амерсфорта Йозеф Коталла и гауптштурмфюрер СС Фердинанд Аус дер Фюнтен, который мучил Вима на Ойтерпестраат, после долгого процесса были осуждены на пожизненное заключение. Справедливость восторжествовала. Оба нациста входили в число четырех главных немецких военных преступников, отбывающих заключение в Голландии. Их называли «Четверкой из Бреды».
В первые годы после войны Вим не знал о том, скольких наград был удостоен герой войны, ас британской авиации Джонни Болдуин. У него было множество британских наград. В январе 1947 года бельгийское правительство удостоило его крайне редкой для иностранцев награды – Креста войны 1940 года с пальмовой ветвью. 31 октября 1947 года он получил еще одну весьма почетную награду. Королева Голландии Вильгельмина удостоила его чести стать Великим офицером ордена Оранских-Нассау. За военные заслуги, в частности связанные с вторжением в Нормандию, и за личный вклад в победу союзных войск и освобождение Нидерландов.
После войны операция по уничтожению кораблей в Любекском заливе тщательно изучалась и исследовалась. Выяснилось, что пилотов нельзя винить в большом количестве невинных жертв. Они были абсолютно убеждены, что бомбят корабли, на которых нацисты пытаются бежать из Германии. Полученный приказ они выполнили отважно и достойно.
Когда самые тяжелые воспоминания стали бледнеть, Вим все чаще заговаривал о своем желании когда-нибудь вернуться туда, где находились концлагеря. Он чувствовал, что только так сможет оставить прошлое позади. Нойенгамме был запретной территорией. Туда никому не позволяли входить. Власти Гамбурга разумно построили на месте бывшего концлагеря тюрьму. В 1955 году Вим вместе с Мип в последний раз побывал в Хузуме. Несколько лет в бараках размещался лагерь беженцев, но потом их снесли. Остались лишь фундаменты да остатки стен. Но Wasserhahn, зловещий пожарный гидрант, все еще стоял. Вим смотрел на территорию бывшего лагеря, и множество ментальных барьеров, стоявших в его душе уже десять лет, раскрылись. Он крепко сжал руку жены, своей надежды и опоры.
Справа от лагеря он видел километры полей. Вдали находилась ферма, которая показалась ему знакомой. Мысленно он перенесся в прошлое и вспомнил время, проведенное в лазарете в окружении истощенных узников. Он услышал топот конских копыт, выглянул из окна и увидел, что к лазарету приближается запряженная лошадью телега. Впереди сидел молодой фермер, телега была завалена трупами в бумажных мешках, по краям свисали посиневшие руки и ноги. Вим вздрогнул.
Мип сжала его руку.
– Вим? Ты здесь?
– На той ферме жил парень, который приезжал забирать из лагеря трупы и вез их на кладбище. За телегой шли несколько заключенных с лопатами, а за ними охранники. Пойдем туда. Узнаем, может, там остался кто-то, кто сможет нам что-то рассказать.
Они завели
