Безопасный уровень (СИ) - Зубов Константин

Вторая угроза — появление развитого центра, способного в будущем разработать оружие против Протолан. Тут тоже не мешкали, рассудив, что построить что-то новое, не имея основ, невозможно.

Целью стали знания. Повсеместно уничтожались библиотеки, компьютерные центры, базы данных (те, которые не уничтожил запущенный одновременно с пуском первой ракеты в Последней Войне вирус). Книги законодательно запретили по всему миру.

Все эти меры были превентивными, ведь никто, кроме самого узкого круга, не знал о вторжении, но Протолане подходили ко всему щепетильно и собирались сделать Землю своим домом.

Время шло. Захватчики воссоздали модель общества, характерную для Европы девятнадцатого века. Аристократы и простолюдины.

Первые выполняли организационную работу, непыльную и несложную, механизм и без них хорошо работал. Многочисленное свободное время они проводили на вечерах и балах, философствуя о смысле жизни.

Вторые с утра до ночи вкалывали на фермах и производствах. Каждый из них хотел стать первым, и это было возможно. Именно эта возможность поначалу позволяла снимать социальное напряжение. «Когда есть куда расти, когда есть цель, — рассуждали пришельцы, — покоренный народ не будет смотреть вокруг».

Но они недооценили людей. Последняя война быстро забывалась, и недовольство сложившимся порядком стремительно нарастало. Причем, в обоих слоях общества. Даже в богатых залах среди скучающей знати все чаще велись разговоры на тему, что до войны было лучше.

Это стало третьей угрозой.

Выхода нашли два: Игры и создание регулярной армии для зачистки Диких земель (так называли неподконтрольную часть планеты).

(Про Игры я уже знал и попросил Вершителя подробнее остановиться на Диких землях.)

Ресурсов хватало с запасом, но пришельцы смотрели далеко вперед и как основной способ добычи в будущем рассматривали мародерство, или, как они это называли, — собирательство.

Через пять лет после Последней Войны, когда основная часть населения Земли уже погибла от лучевой болезни, голода и других сопутствующих напастей, Протолане стали очищать от радиации интересующие их объекты: города, водохранилища или леса. Если, например, возникала потребность в металлах, пластике, деталях от компьютеров или машин, они перевозили рабочих с полей в очищенный населенный пункт, и те собирали нужные материалы.

Когда появилась армия, для этих целей стали использовать выживших дикарей, поиском которых занялось специальное подразделение — Охотники. Они очень быстро перехватили большинство надзорных функций и высоко поднялись по иерархической лестнице.

Сейчас, спустя двести лет после Последней Войны, дикарей находить стало значительно проще, они расплодились и жили повсеместно, с некоторыми наладили торговлю, других заставляли помогать по старинке — силой. Теперь задача военных заключалась исключительно в поиске и уничтожении потенциальных террористов. Которых, к слову, становилось все меньше: за два века жители Диких земель сильно деградировали. Изначальный план захватчиков сработал.

02:45. Вершитель замолчал.

Голова гудела от объема информации. Перед глазами мелькали картинки гибели Земли: одни родились, навеянные рассказом, другие подкидывала память Роберта. На душе было тоскливо, и при этом очень хотелось спать. Пленники сидели тихо, но, как мне показалось, их кожа приобрела коричневый окрас. Скинув оцепенение, я спросил:

— Почему цвет кожи такой?

— Мы хотим пить.

Перебьются.

О, вернулся былой настрой?

Да почти сразу. Не давай мне в ближайшее время управление, иначе я их всех голыми руками разорву, а эту безногую жабу буду разрывать медленно.

Про еду протоланин ничего не сказал, видимо их организм допускает голод, а вот напоить их придется. Не хотелось бы раньше времени увидеть девять трупов.

— В каком-нибудь из бассейнов есть питьевая вода?

— Почти во всех.

Неподалеку я увидел пустой кувшин. По очереди вытаскивая кляпы и все время держась настороже, опасаясь их зубов, я напоил всех жаб, даже ту, которую ранил. Потом тщательно проверил наручники и веревки, по необходимости обновляя узлы. Собрал все осколки стекла от разбитой лампы, до которых они могли дотянуться.

Для ночевки я выбрал обеденную платформу. Четыре метра вверх по лиане тяжело дались моим обожженным рукам и уставшим мышцам. Пришлось снова воспользоваться аптечкой.

— Ларгус, — пришлось повысить голос, чтобы меня хорошо слышали, — что будет, когда завтра ты не придешь в зал совета?

— Ничего. Думаю, все уже знают, что охотник тут. Беспорядки в Зеленом мире — важнейшая проблема на повестке дня, нам дадут столько времени, сколько нужно. Если случится что-то форс-мажорное, меня вызовут через компьютер, но камеры там нет… Риск есть только в том случае, если найдут настоящего Мэйсона.

Не найдут, по крайней мере, не так быстро.

Убедившись, что все на меня смотрят, я извлек из рюкзака и поставил на край платформы устройство, которым любезно снабдил меня Кирилл.

— Есть ли в пещере двигающиеся объекты? Например, какие-либо существа крупнее кошки, автоматические двери или окна, которые открываются утром. Или еще что-то, что может неожиданно без вашего ведома пошевелиться?

Они недоуменно пучили глаза.

— Короче, вот это, — я показал на устройство, — бомба.

Девять белых тел выделялись на фоне темной пещеры.

— Очень мощная, разнесет все здание! — я вспомнил, как Софья плакала у ног Иры, и сейчас, видя страх пришельцев, упивался своей властью над их жизнями. — Она настроена на мой чип и работает следующим образом: если в пределах двадцати метров что-то пошевелится сильнее, чем заложено программой, например, кто-то из вас развяжется и прыгнет, или дверь откроется, она взорвется. Не среагирует она только на меня. Отключается сложным цифровым паролем. Поэтому повторяю вопрос: есть неожиданно двигающиеся вещи в пещере?

Потрясенные, они переглянулись и одновременно все покрутили головами, мол, нет.

— Хорошо, — я нажал кнопку и активировал бомбу. — Я буду спать три часа. Потом продолжим.

Ядерная смесь лекарств должна помочь организму выспаться за короткое время. Я включил на полную мощность подогрев куртки, накинул капюшон и лег на покрытый мягким мхом пол платформы. Рюкзак заменил подушку. Последнее, что я увидел, проваливаясь в сон, — темный неровный свод пещеры, льющийся рассеянный свет и пылинки, кружащиеся в нем.

Убранство дома меня ошеломляет, мы нашли именно то место и тех людей, которых искали. Повсюду образцы, доказывающие их виновность.

В первую очередь, конечно, электричество. Комнату, где я допрашиваю пленных, освещает яркая лампа накаливания. Да, работа грубая, но тем не менее. Стекла в окнах, преимущественно теперь разбитых, также достаточно высокого качества. Диван, стулья, шкафы и кресло, в котором я сижу, могли быть изготовлены только с применением хороших инструментов. Но больше всего меня поражает — и я долго не могу оторвать от него глаз — работающий компьютер.

Выследив деревню, я сорвал джекпот. Это однозначно один из главных террористических центров, и теперь охотники смогут через него выйти на остальные. Моя задача — собрать базовую информацию по горячим следам.

Дело двигается медленно. Пленники, в основном молодые мужчины и женщины, признают, что сами изготавливают все необходимое, но связь с другими ячейками организации отрицают. Сильно мешает незнание ими английского языка.

— Не делайте из меня дурака! — я стою над сжавшимся на полу парнем, он закрывает окровавленными руками голову. — Нам отлично известно, что вы посылали радиосигналы!

Хендрикс переводит.

Парень что-то лопочет в ответ, не убирая ладони от лица. Я различаю только имя Вейж, его называли и другие. Как объяснил мне Хендрикс, это имя на языке дикарей означает «большой мудрец».

— Говорит то же, что и остальные, — Хендрикс недоверчиво смотрит на террориста, — они, якобы, просто живут: ловят рыбу, охотятся, мастерят безделушки. Иногда Вэйж зовет их послушать музыку; когда в приемнике вместо музыки непонятные слова, он всех выгоняет.