Сновидческие традиции ирокезов. Понимание тайных желаний души - Роберт Мосс

Когда мы рассказываем сновидение так, что захватываем слушателей, мы уже призываем мощь рассказа, которая является одним из величайших даров сновидений, и оживляем мощь поэзии в своей жизни.

Истории и рассказы могут приходить непосредственно из сновидческо- го опыта. Некоторые сновидения напоминают законченный рассказ или сценарий для фильма или телевизионного шоу; другие могут походить на сценарий, требующий доработки.

Сны даруют истории и в более глубоком смысле: они помогают соприкоснуться с большой историей жизни. Они устанавливают связь между священной пьесой, которая идет за занавесом повседневных занятий. Они показывают наших двойников в других временах и других измерениях, и они открывают путь в мир богов. Таким образом, открываются каналы, ведущие к мифическому исцелению, которое истекает из силы, скрытой за повседневными занятиями, помогая влиться в великую историю, которая хочет быть прожитой через нас.

Так как я легко могу- заскучать, я постоянно ищу новые игры. Я попросил свои сны дать мне новую игру накануне творческого семинара, который проводил в Санта-Фе. Я получил сцену, в которой участники семинара собрались вокруг глубокого озера. Они записывали сны, которые пришли к ним из этого колодца видений. Они смешали их и передавали случайным образом по кругу, а затем но очереди сидели на очень высоком деревянном стуле, высотой с сиденье спасателя на пляже, читая чужой рассказ о сновидении и дополняя его собственными историями. Их радостно слушало много людей, включая писателей и художников прошлого, предков и индейских духов, собравшихся вокруг.

Я представил эту игру на семинаре на следующий день. Пришедшая в первый раз женщина была вытащена на середину друзьями- доброжелателями. Она не хотела быть там. У нее не было опыта такой работы, и она крайне редко запоминала сны. Она была истощена и очень больна, потому что ее доктора в стиле «черных колдунов» западной аллопатической медицины сказали, что жить ей осталось, возможно, несколько месяцев. Она вытянула карту, на которой я написал рассказ о собственном сновидении, приложив усилия к тому, чтобы почерк был разборчивым. Вот то, что я написал на карточке:

Я нахожусь в армии воинов в кожаных доспехах, которые сражаются под знаменем Богини Медведицы. Устав от сражений, я складываю свое оружие и иду по пустынной местности, пока не падаю с ног от усталости. Медвежонок берет меня за руку и ведет к месту исцеления.

Женщина, вытянувшая карточку; вслух читает, несколько раз запинаясь на неразборчиво написанных словах. Она остановилась, посмотрела, еще раз прочитала рассказ и замерла. Некоторое время казалось, что игра потерпела полную неудачу. Затем женщина ожила, страстно и ярко. Она встала на ноги, и всем своим телом начала рассказывать. Крича, шепча и стеная, она поразила всех нас, когда рассказывала свою, захватывающую дух, вполне эпическую историю, созданную на основе нескольких фраз о моем сновидении. Это был ее собственный роман-миф, в котором она обнаружила все свои жизненные трудности и через который проложила собственную тропу к исцелению. Она описала, как сражалась, будучи женщиной-воином, ради внешней цели. Она верила в свою цель, но устала от сражений. Она описала, как удалилась на домашнюю территорию, теряя силы и умирая от жажды. Она изобразила себя умирающей и хватающей ртом воздух, пока не появился медвежонок и не исцелил ее с помощью трав и природных лекарств.

Она описала растения и талисманы, которые были даны ей. Дерево, названное ею, присутствовало в моем сне, но не в рассказе, который прочитала она, то есть она спонтанно вошла в реальность сновидения, открытую мной. В своей истории она описала, как в месте исцеления сушеная лаванда была помещена ей на шею в качестве защитного ожерелья. С каждой произнесенной фразой у нее прибавлялось силы и муже

она вновь была напутана актерами, которые очень убедительно изображали пауков. Ей пришлось собрать всю свою волю, чтобы преодолеть долину между холмами пауков и войти в яркое сияние (которое изображали люди, стоявшие на окне и развернувшие полотнища яркой ткани). В ходе представления, сновидица чувствовала, что наконец преодолела страх рака груди. Она забрала с собой энергию для дальнейшего исцеления.

В представленном ниже рассказе вы будете следить за представлением сновидения шаг за шагом. Сновидение было моим собственным, и название, первоначально данное ему, гласило: «Горный Лев поднимает меня к месту сердца», я уже пересказывал этот сои в главе 6 части I. До театра сновидений я много работал с этим сном и даже написал об этом в статье. Но театр сновидений помог мне достичь высшего уровня осознания одного крайне важного элемента: необходимости избавиться от части моего багажа. Это заставило вспомнить урок и применять его при каждом повороте моей жизни.

1. Рассказ сновидения как сценария. Я рассказал группе сои, в котором несу тяжелый груз — чемодан, ноутбук, ручную кладь и другие вещи, поднимаясь вместе с товарищем вверх по склону, по направлению к своей машине. Я понимаю, что должен опустить на землю часть ноши. Я отдаю часть вещей своему другу, другие же опускаю на землю.

Я обнаруживаю, что должен подняться по очень крутому склону, и это тяжело, даже если учесть, что я несу только маленькую белую коробку Я благодарен, когда помощник на вершине горы спускает мне веревку и помогает подняться. Я выясняю, что мой помощник — это Горный Лев. Когда я добираюсь до вершины, мой помощник говорит, что пришло время открыть коробку. Когда я делаю это, то обнаруживаю в коробке сильное, бьющееся сердце. Я помещаю его на самую высокую точку, чтобы его биение разносилось во все стороны. Я чувствую, что оно расходится во всех направлениях на огромные расстояния.

2. Распределение ролей. Я выбрал членов крута для каждой роли, начиная с моего «Я». Я выбрал людей на роли моих сумок, моего друга, Горного Льва, веревки и бьющегося сердца. Я выбрал людей на роли пологого склона н почти вертикального подъема. Каждому досталась роль. Если бы у нас было еще больше людей, я бы дал им роли деревьев па холмах, моря вдалеке, людей, которые слышат биение сердца.

3. Создание сцены. Мы приготовили комнату, чтобы разместить в ней театр. Я выбрал ту сторону комнаты, где вдоль стены располагались подушки, в качестве места, где будет расположен крутой подъем. Мы убрали все объекты из центра, чтобы ничего нельзя было опрокинуть и чтобы актеры не запутались во время представления.

4. Хореография. Я снова медленно рассказал свой сои, со многими паузами, обучая актеров ролям и помогая им находить места, где они должны были стоять или двигаться. С самого начала мы импровизировали. Для того чтобы веревка, которую играла женщина, висела вертикально, понадобились бы сложные механизмы, причиняющие неудобство, поэтому у нас она двигалась по горизонтали.

5. Репетиция. Теперь мы были готовы к генеральной репетиции, находясь уже в костюмах. Когда все актеры, выбранные мной на роль груза, собрались вокруг женщины, изображающей меня, я увидел, что она с трудом может двигаться! Идея передвигаться с таким количеством багажа была нелепой. Я заметил, что ее спутник казался скорее частью ее груза, чем настоящим источником помощи. Так, нагруженное мое «Я» из сновидения буквально не могло видеть цель своего движения или надеяться на то, что отыщется веревка, которая поможет подняться на гору. Когда эта женщина оставила свой багаж позади, она оставила там же и своего спутника. Все это, когда я смотрел представление, было очень значимо для меня.

6. Обсуждение сценария. Мы обсудили, есть ли необходимость в изменениях или добавлениях. Я призвал участников импровизировать. Я обратил особенное внимание на девушку, игравшую моего товарища по сну, который, согласно моему описанию, хранил молчание, и предложил ей говорить по ее усмотрению. Я предложил актеру, изображавшему Горного Льва, говорить больше и вести себя так, как могла бы себя вести большая кошка. Актер, игравший мое бьющееся сердце, спросил, может ли он позаимствовать барабан, чтобы сделать сердцебиение более громким. Естественно, я отдал ему барабан, и мы позволили ему создавать столько шума, сколько ему заблагорассудится.

7. Шоу. Теперь мы были готовы для большого представления, в котором я должен был играть себя. Я предложил другу, игравшему меня во время репетиций, выбрать другую роль — например, одного из тех, до кого доносился звук биения сердца.

С того момента, когда я вошел в свою собственную роль, театр полностью меня поглотил. Актеры еще глубже вошли в свои роли и стали неприступным утесом, тяжелым чемоданом, покрытым наклейками из путешествий, моей подругой, которая хотела помочь, но стала лишь частью груза.