Милая Лэина в логове Змея (СИ) - Соул Таня

Я кивнула, соглашаясь.

– Правда ли, что Лаан отказались от жестоких сражений? – с того самого момента, как я увидела табличку на площади, этот вопрос не давал мне покоя.

Вместо ответа жрица ударила посохом по каменному полу храма, и из разрушенного зала мы переместились на площадь, где в центре у колонны стоял огромный квадратный камень, и два статных Оиилэ находились по обе стороны от него. Подняв камень над мостовой, они Волей пытались перетащить его на свою половину.

– Тот, кто сможет переместить камень за черту, – пояснила жрица, показывая на выложенные галькой линии возле каждого из Оиилэ, – получит место в родовом совете. В Королевском городе, который я знала, не было кровавых сражений. Мы чтили закон Силы, но также дорожили и жизнью наших соплеменников.

Когда один из Оиилэ одержал победу, фигуры соперников и зрителей начали превращаться в дымку, а площадь погрузилась в полумрак. Колонна, возвышавшаяся над нами, рассыпалась и упала на мостовую, а здания вокруг превратились в руины. Лаан Гиугин снова обернулся Аррэу ро гиу, Домом акул, как теперь называли его злые языки из других племён.

– У Ругоии я видела реликвии, способные влиять на Волю других Оиилэ, – обдумав увиденное, я перешла к следующему вопросу. – Сколько зла могли совершать Лаан с их помощью! Как?! Как вы допустили это?!

Жрица раздосадовано покачала головой, и, казалось, её печалило не столько существование тех реликвий, сколько моё упоминание Ругоии.

– Времена до Раскола племён были темны и беспощадны. И Лаан не осознавали, что этот путь ошибочен. Линэёр, артефакты, как называли их мы, тогда создавались бесконтрольно. Опасаясь погрузиться в пучину жестокости, Владыка Гарруор, нашёл самых честных и строгих из Лаан и попросил Океан наделить их силой контроля. Так появились Хранители чертога во главе с Ключником, они не подчинялись никому, кроме самого Океана. С тех пор ни один артефакт, способный нанести вред, не был допущен к использованию. Что именно Ругоии украли из сокровищницы, я не знаю. Но я бы не стала верить ни единому их слову, Лэина. Что они рассказали тебе о Лаан?

Рагавурр усмехнулся:

– Что Лаан – жестокие варвары, а их путь – это разруха и смерть.

Жрица поджала губы и гневно взглянула на Рагавурра.

– Я лишь озвучил мнение твоей преемницы… – он равнодушно пожал плечами.

– Лаан были единственной надеждой Подводного мира… ею и остаются. После их падения Оиилэ стали слабеть, нищать и отдаляться от своей истинной дороги. Я покажу тебе, Лэина, каким на самом деле был Королевский город.

Она снова ударила посохом по мостовой, и передо мной, словно вспышки, начали мелькать картины из прошлого. Нарядные залы, вежливые беседы, необычные артефакты, способные заменить ручной труд, высокие полки открытой для всех библиотеки, растущие каменные здания и бесконечные торговые ряды, пестревшие товарами. Я видела богатство и просвещение, какими сейчас не мог похвастаться ни один из городов Бездонного моря, и даже его столица Ругоии Гиугин. Если таким было наше прошлое, то сейчас Подводный мир поистине находился в упадке. Даже спустя тысячу лет после падения Королей Всеморие так и не смогло восстановиться.

– Покажи ей события после сражения за трезубец Гарранэёль, – голос Рагавурра звучал равнодушно, словно он уже много раз видел эти воспоминания.

Яркие вспышки сменились статичной картиной – мы снова оказались в храме. На полу лежали обессилевшие Лунные жрицы, умирающие от голода. Исхудавшие и сломленные, они с трудом могли шевелиться.

Не выдержав этого зрелища, я отвернулась.

– Почему они остались? Ведь они могли покинуть город с остальными!

– Лаан желали мира, процветания и справедливости. Первый артефакт был создан, чтобы приблизиться к этой цели. Но, как ты сама видела, сила Королевской крови может быть использована как во благо, так и во зло. Для создания линэёр Глубинный жрец должен задать его форму, а Лунная жрица наполнить её Волей. Дабы избежать ошибок прошлого, жрицы всегда относили артефакты Хранителям чертога и только после их одобрения допускали линэёр к использованию. Так было заведено в Лаан Гиугин. Когда Владыка Норэр пал, а наши соплеменники собрались покинуть город, мы понимали, что без Глубинного храма, писаний и поддержки прародителей, новое племя будет слишком слабым. Если бы сила Лунных жриц попала в плохие руки, Подводный мир наполнился бы страшными артефактами и погрузился бы в хаос. И дабы этого не случилось, Лунные жрицы должны были остаться здесь… Перед тем, как наши соплеменники покинули Лаан Гиугин, мне впервые открылись истинные дороги Луны, и я смогла сделать Предсказание: «Однажды потомки вернутся в Королевский город. И руки разрушившие научатся созидать», – жрица показала посохом на своих умирающих сестёр. – Они погибли, чтобы Предсказание однажды могло сбыться. Настал ваш черёд продолжить путь Лаан…

Тела умирающих жриц растаяли, словно их не было, и мы снова оказались в пустом разрушенном зале святилища. Главная жрица тоже становилась всё прозрачнее.

– Пора, ламэлин, – Рагавурр взял меня за руку.

– Погоди, – я оттолкнула его и подплыла к жрице. – Ответь на последний вопрос, – попросила я тень из прошлого. – Что будет, если кровь Лаан окажется в венах наследников чужого племени? К примеру, Ругоии.

– Тогда наша жертва будет напрасной. Ведь обладая силой Лаан, Ругоии смогут заряжать и использовать все артефакты, украденные когда-то из нашей сокровищницы. И тогда Лаан Гиугин останется потерянным навеки. Запомни, Лэина, кровь Лаан обязательно должна оставаться в королевских родах. И ещё, дитя, если ты всё же решишь не сворачивать с истинного пути и помочь своему племени восстановить справедливость, забери этот посох у Диких, – она показала на посох, который держала в руке. – Он будет ждать тебя до тех пор, пока ты не решишься.

Она замолкла, и её тело медленно опустилось на пол, посох выпал из руки, а лунный камень в нём погас. От Главной жрицы не осталось ничего, кроме подернутых илом костей. Сверху сквозь разрушенный купол к ней подплыла акула с тонким и длинным шрамом на морде, схватила лежавший на полу посох и понесла наверх в сторону покрова.

Сильная рука Рагавурра дёрнула меня назад, и я опустилась на кровать, возвращаясь в своё тело. Мы снова оказались в магиу.

Сев рядом со мной, Рагавурр помог мне подняться.

– Ну, что, ламэлин? Ты всё ещё хочешь вызвать меня на бой?

Глава 28

Ты этого хотел. – Так. – Аллилуйя.

Я руку, бьющую меня, целую.

В грудь оттолкнувшую – к груди тяну,

Чтоб, удивясь, прослушал – тишину.

И чтоб потом, с улыбкой равнодушной:

– Моё дитя становится послушным!

Не первый день, а многие века

Уже тяну тебя к груди, рука

Монашеская – хладная до жара! –

Рука – о Элоиза! – Абеляра.

В гром кафедральный – дабы насмерть бить! –

Ты, белой молнией взлетевший бич!

Марина Цветаева.

Тишина вгрызалась в самую душу, она давила и требовала ответа, но слова застыли у меня на губах, словно каменные. Они были тяжелы и никак не хотели поддаваться. Рагавурр расслабленно лёг на кровать и позволил молчанию истязать меня дальше, а я продолжала бороться с гнетущим осознанием, что, разорвав нашу Связь в битве, совершу непоправимую ошибку.

О Луна, как же отчаянно хотела я этой свободы!

И вот сейчас, когда оставалось лишь вызвать Морского змея на бой и сражаться до неизбежной победы, сам Океан вставал у меня на пути! Все его моря и заводи, все его шторма и течения, вся его кипучая Воля говорили мне остановиться. Моя свобода, такая близкая и такая недостижимая, как оказалось, могла помешать племени Улиан вернуть когда-то отнятый у них Гарранэёль. Я это знала где-то глубоко внутри, там, где обычно зарождаются сомнения, имеющие под собой совсем не вымышленные причины.