Молодая Элита - Мэри Лю

– Они здесь, – шепчет она.

Узкая площадка. Дверь с вделанным в нее самоцветом. Я подношу к нему ладонь. Дверь открывается.

В коридоре – мертвая тишина. Снаружи доносится стук сапог марширующих инквизиторов. Опять чьи-то крики. Потом я слышу знакомые голоса. Прячусь в тени. Рядом замирает Виолетта.

– Он еще ночью убьет Раффаэле, – удрученно говорит Лючента. – Как ты можешь верить его слову?

Я внутренне собираюсь, затем спешу на звук голосов. Виолетта молча идет следом. Коридор выводит нас к задворкам главного университетского храма. Храм имеет и наружный вход, но сейчас все двери закрыты на тяжелые засовы. В храмовом зале пусто и темно. Узкий лучик пробивается из небольшой комнаты, дверь в которую почему-то не заперта. Вижу знакомые лица.

Только теперь они услышали наши шаги. Насторожились. Смотрят на дверь.

Я делаю глубокий вдох и вхожу в помещение.

– Где тебя носило?

Не знаю, как ответить на вопрос Люченты. Мы находимся в другой комнатенке, еще меньше первой. Энцо позаботился, чтобы нам с Виолеттой принесли по койке, на которых спят студенты, живущие при университете. Лючента стоит в дверях, сложив руки на груди. Вид у нее настороженный. Энцо сидит на единственном стуле. Джемма и Микель пристроились на краешке моей койки. Виолетта лежит молча и слегка дрожит. Говорить она боится, чему я только рада.

Энцо сидит, подавшись вперед, подпирая ладонями подбородок. Молча смотрит на меня.

– Терен угрожал убить мою сестру, – начинаю я. – Все это время он держал ее в подземной тюрьме Башни инквизиции.

Энцо щурится:

– Когда Терен впервые тебя нашел?

«Несколько недель», – хочется ответить мне, но сказать правду я не решаюсь.

– На празднестве Веснолуния. В том переулке, за несколько минут до вашего появления.

– А почему ты сразу не сказала нам? – спрашивает Микель.

– Я… я сомневалась, что вы мне поможете. – Здесь я говорю чистую правду. – Вы готовились к Турниру Бурь, и отвлекаться еще на что-то было рискованно.

Лючента поворачивается в профиль, привалившись спиной к дверному косяку. Она не решается вслух обвинить меня в предательстве, однако я это чувствую в каждом ее жесте. Она мне не доверяет. Если у нее и было какое-то уважение ко мне, оно сменилось подозрением. Мысленно приказываю себе хранить спокойствие. Как ни жутко это звучит, но сейчас мне легче, что здесь нет Раффаэле.

Он бы сразу почуял паутину лжи, которую я сплетаю вокруг себя.

Я снова смотрю на Энцо. Он молчит. Не произносит ни слова в мою защиту, но и ни в чем меня не обвиняет. Потом выпрямляется и смотрит на всех нас:

– Терен не сдержит обещания. Лючента права. Я это знал еще на площади, когда предлагал ему сделку. Его клятва перед богами – пустой звук. Так что не впадите в ошибку. Завтра, во время поединка, он постарается убить не только меня, но и всех вас. Терен не собирается освобождать Раффаэле. Он знает, что все мы будем на ристалище, спрятавшись в толпе. Он намерен выманить нас и одним махом покончить со всеми.

Энцо включает в действия Общества Кинжала и меня. Я по-прежнему одна из них.

– Тогда как мы будем действовать? – спрашивает Лючента. – Король мертв, а Терен под каблуком у твоей сестры. Инквизиторы готовы убивать каждого мальфетто, что попадется на глаза. Как мы доберемся до Джульетты?

– Глупо ожидать ее появления на турнирном ристалище, – отвечает Энцо. – Она будет прятаться, окруженная кольцом охраны. Завтра утром наши оставшиеся покровители пошлют своих людей для нападения на ристалище. Мы спасем Раффаэле, а я убью Терена. – Энцо сжимает зубы. – Мы объявим им войну, – говорит он и смотрит на меня. – Мне понадобится твоя помощь.

«Ты это имел в виду, когда мы целовались во дворе под дождем, при свете фонарей? – мысленно спрашиваю я. – Чего на самом деле тебе нужно от меня?»

Но я отвечаю кивком.

Виолетта ворочается, и скрип ее койки привлекает общее внимание. Она по-прежнему молчит, и тогда я поясняю:

– Я привела свою сестру, не только чтобы защитить ее. Она может нам помочь. Ее способности нам пригодятся.

– Ты что, мальфетто? – спрашивает ее Микель, пытаясь найти отметины.

– Она тоже из Молодой Элиты, – говорю я. – А отметин на ней нет из-за особенностей ее дарования. – Я поворачиваюсь к Энцо. – Виолетта может отбирать у других их силу.

Все молчат. Верить на слово не торопятся. Энцо задумчиво разглядывает нас обеих. Поджимает губы. Я догадываюсь, о чем думает он и остальные.

Виолетта поможет нам убить Терена.

– Посмотрим, на что способна твоя сестра.

У Виолетты жар. К счастью, не сильный, но она находится в полубессознательном состоянии. Что-то шепчет. Я держу ее руку, пока шепот не смолкает. Ее дыхание выравнивается.

В коридоре тихо. Должно быть, остальные разбрелись по комнаткам, хотя вряд ли сегодня кто-нибудь сумеет заснуть. Я хочу выйти наружу, подышать прохладным ночным воздухом, успокоить чувства. Но нас заперли в комнате. Лючента утверждает, что для нашей же безопасности. Однако в ее словах я улавливаю страх. Между нами возникла стена, которая становится только прочнее.

Тишину нарушает звон стали. Я сажусь на койке. Неужели сюда проникли инквизиторы? Такое вполне может быть. Снова вслушиваюсь и понимаю: звуки исходят от одного меча. Должно быть, Энцо упражняется перед поединком. Я встаю, подхожу к двери и приникаю к ней ухом. Так оно и есть. Это не сражение. Слушаю до тех пор, пока звуки не умолкают.

Раздается звук шагов, и я отхожу от двери. Через несколько секунд в дверь стучат.

– Кто там?

– Я.

Голос Энцо. Я молчу. Слышу щелчок замка. Дверь приоткрывается. Энцо смотрит на меня, потом на уснувшую Виолетту:

– Как она?

– Ей просто надо отдохнуть. Я такое уже видела, и не раз. Тогда думала, что сестра слишком легко простужается. Но теперь понимаю: это последствия траты ее сил.

– Идем со мной, – вдруг предлагает Энцо, оставляя дверь приоткрытой.

Я не тороплюсь выходить. А вдруг Энцо попросту решил от меня избавиться? Но он терпеливо ждет. Я встаю и выхожу из комнаты. Стоит мне взглянуть на Энцо, и по телу разливается теплая волна. Сегодня на нем простая одежда. Воротник рубашки расстегнут, обнажая шею. Красная грива волос всклокочена. В правой руке у него меч. Я угадала: Энцо действительно упражнялся в пустой комнате, готовясь к завтрашнему поединку.

Иду с ним по коридору. Энцо бесшумно открывает дверь. Мы входим.

Внутри почти темно. Горит всего одна свеча. У меня колотится сердце. Я остаюсь возле двери, а Энцо проходит и садится за столик возле койки. Его сила заставляет свечу вспыхнуть ярче. Я смотрю на его расстегнутую рубашку. Обоюдное молчание становится тягостным.

– Садись, – предлагает Энцо и сам встает.

Я сажусь. Мы снова молчим. Взгляд Энцо мягок и нежен. В нем нет привычной жесткости и беспощадности. Такие же глаза были у него во дворе, когда мы целовались. Энцо внимательно смотрит на меня. Сегодня я чувствую его страх, облачком парящий над ним. Неявный, но заметный. Неужели он боится меня?

– Аделина, я хочу знать настоящую причину твоего бегства. Кроме беспокойства за жизнь сестры, было что-то еще. Что именно?

Он знает. Меня обдает волной страха. Нет, он не знает. Он не может знать, кто убил Данте. Он хочет знать причину, заставившую меня сбежать. Хорошо, я назову ему эту причину.

– Скажите, это правда… то, что Данте говорил вам, отозвав в туннель? Он предлагал вам… избавиться от меня?

Мой вопрос не удивляет Энцо. Похоже, он и сам считал это причиной моего бегства.

– Ты тоже была там, – говорит, а не спрашивает он, и я киваю. – Данте всего лишь излагал свое личное мнение, – продолжает Энцо и уже мягче добавляет: – Я не собирался избавляться от тебя.

Я вспоминаю тот разговор и вздрагиваю. Мне кажется, в комнате стало холоднее.

– А что случилось с Данте? – спрашиваю я.

Энцо молчит, как будто вопрос требует обдумывания. Потом снова поворачивается ко мне и рассказывает, как они, заметив необычное скопление инквизиторов на улицах, отправились меня искать. Как разделились и искали в разных местах. Вернулись все, кроме Данте. Лючента наткнулась на его тело в глухом переулке.

У меня внутри слышится шепот. Он становится громче, заглушая слова Энцо. Данте заслужил такую участь. Бормочу слова соболезнования. Энцо спокойно их выслушивает.

Долго ли я смогу скрывать свою вину в его смерти?

Мы снова молчим. От Энцо идет совсем другая сила. Она хорошо знакома мне, но чтобы Энцо… боялся? Однако сомнений нет: я ловлю волны его страха. Энцо боится!

– Вы готовы к завтрашнему поединку? – шепотом спрашиваю я.

Энцо медлит с ответом. Я всегда думала, что ему страх неведом. В груди опять появляется боль. Я встаю и подхожу к нему. Данте ошибался: я кое-что значу для Энцо. Я ему небезразлична.

Энцо садится на койку. Я сажусь рядом. Он не отодвигается. Кажется, от этого простого жеста ему становится легче.