Катастрофа - Сергей Тармашев

— И в чём смысл всех этих сложностей? — не унимался Четвёртый, всем своим видом демонстрируя своё отцовское недовольство непутёвым поведением сына, столь безрассудно подвергающим себя опасности.

Молодой учёный коротко ввел Внешних в курс дела, описав сложившееся в мире положение и выработанные правила выживания.

— С завтрашнего дня любые выходы на поверхность будут запрещены Советом на неопределённый срок. Мне нужно знать, как изменились выжившие виды под воздействием радиации. Это единственная возможность спасти всех вас. О моей операции никому неизвестно, оба техника — мои друзья, они не подведут. Анализаторы оборудованы технологией беспроводной передачи энергии и в состоянии прослужить сотни лет, пока подаётся питание. Мне пришлось взломать и перепрограммировать систему учёта и распределения энергии бункера, чтобы скрыть несанкционированную энергоподачу на эти устройства. Потребляют они очень немного, и эту утечку не обнаружат очень долго, — закончил он свой рассказ.

— Красиво, — оценил майор.

Четвёртый не сказал ничего, но даже мимолётного взгляда хватило, чтобы увидеть, как его распирает от гордости за сына.

Колонна достигла опушки. Вблизи это оказалось чем-то вроде заболоченной местности, застывшей на морозе. Всю поверхность простирающегося за горизонт болота покрывала узловатая растительность, расползавшаяся подобно запутанной кольцами колючей проволоке, переплетаясь друг с другом не то корнями, не то стволами, не то стеблями. В высоту это порождение рентгеновских лучей колебалось от полуметра до метра. Бульдозер с трудом пошёл вперёд, прорезая дорогу сквозь заросли. С каждым десятком метров его скорость всё замедлялась, наконец, пройдя метров двести, бульдозер встал.

— Дальше не пройдём, — сообщил Четвёртый, — плотность этой гадости слишком возросла. Если только прицеп отцепить.

— Не надо, этого расстояния вполне достаточно, — Серебряков взял в руки пульт управления манипуляторами прицепа. — Папа, сдай назад на пятнадцать метров, мы установим самый большой анализатор прямо на границе колеи. — бульдозер зарычал, откатываясь назад и подталкивая впереди себя прицеп. Молодой учёный повернулся к майору:

— Тринадцатый, вы не могли бы собрать пару обломков растительности в качестве образцов?

Майор кивнул и спрыгнул в снег. Идти по плотным кольцам растительности поначалу оказалось нелегко, стеблекорни всячески пытались зацепиться за обувь и ноги, под слоем снега многих хитросплетений просто не было видно, приходилось наступать осторожно, больше руководствуясь инстинктом, чем глазами. Тринадцатый подобрал несколько обломков и закинул их в кабину бульдозера, после чего залез на борт и принялся наблюдать, как Четвёртый помогает сыну собирать анализатор. Заботливый папаша больше мешал, чем помогал, за что парень постоянно прикрикивал на него. Глядя на это, майор вспомнил старый анекдот про чукотского космонавта: «Не трожь ничего руками!» В конце концов раздосадованный отец покинул область высоких технологий и с выражением лица оскорблённого недоверием гения влез в кабину. Тринадцатый ухмыльнулся и промолчал.

Серебряков-младший явно отлично знал, что делал. Не прошло и часа, как из двухметровой кучи элементов манипуляторы собрали огромный кокон чуть ли не пяти метров в диаметре. Молодой учёный влез внутрь, выполнил какую-то настройку и уже возвращался к бульдозеру, когда в эфире раздался голос командира экипажа БТР:

— У нас гости. Медведь на два часа, удаление триста метров, приближается.

Четвёртого как ветром сдуло. Спустя секунду он уже сгрёб в охапку ничего не понимающего сына и бегом тащил его к бульдозеру.

— Мне надо на него посмотреть! — сопротивлялся учёный.

— Из кабины посмотришь, — отрезал папаша, забрасывая сына внутрь.

На этот раз майор не смеялся. Что такое медведь, никому объяснять не надо было. Тринадцатый смотрел через бинокль на стремительно приближающегося зверя, широкие лапы которого уверенно держали хозяина как на глубоком снегу, так и на пружинящей растительности. Белые отметины на свёрнутом в боевое положение хвосте выдавали старого знакомого. Мощная туша зверя с хищной грацией парила над замерзшим болотом. Медведь подбежал метров на пятьдесят и остановился, потягивая костяным носом воздух. Туго свернутые кольца хвоста расслабились, и мохнатая плеть упала вниз. Зверь обиженно заверещал и попятился.

— Узнал, стервец, — удовлетворённо прозвучал голос командира БТР. Медведь не уходил, то отбегая, то нерешительно подбираясь поближе

Зверь задрал голову и снова печально завыл.

— Это его территория, — понял Тринадцатый. — Четвёртый, уходим задним ходом, не будем зря его тревожить. Может быть, наш анализатор ему понравится.

Второе устройство молодой учёный решил установить километрах в десяти от первого, и вся процедура повторилась, с той лишь разницей, что кокон анализатора был не более полутора метров в диаметре. Майор собрал обломки растений, и бульдозер попятился назад, толкая почти пустой прицеп.

Третий анализатор имел диаметр около полуметра и два метра длины. Его было решено разместить на обратном пути где-то между первым и вторым. Пока семейка гениев пыталась манипулятором затолкать кокон под переплетение стеблекорней, майор пошёл за традиционными обломками. Шагать стало уже привычней, и Тринадцатый довольно легко отошёл от бульдозера метров на двадцать. Приметив подходящий отросток стеблекорня, майор уже собрался его отломать, как вдруг острое чувство опасности ударило в спину. Тринадцатый мгновенно метнулся в сторону, и мимо него на высоте головы пролетело нечто белёсое, словно кто-то швырнул в майора подушкой. Он стремительно развернулся, вскидывая автомат, и резко упал назад, едва успев убрать голову от второй летящей твари. В спину больно уткнулись острые корни, но кустарник спружинил и помог быстро встать на ноги. Тринадцатый краем глаза уловил движение и, коротко развернувшись навстречу летящей твари, дал короткую очередь практически в упор. Тварь отбросило назад, и она скрылась в переплетении корней. Ещё два белесых существа бесшумно скользили между стеблекорней, готовясь к атаке, и, судя по осыпающемуся с растительности снегу, путь к бульдозеру тоже был отрезан.

— Тринадцатый, я — «Коробочка», цели не вижу! — взволнованно доложили с БТР.

— Я — Четвёртый, цели не вижу, — подтвердил Четвёртый.

Майор замер. Вокруг царило полнейшее спокойствие. Но обострённый годами боёв почти звериный инстинкт безошибочно заставлял ожидать скорого нападения.