Когда наступает ночь - Карина Шнелль

награждении было много блюд, но подавали их в форме крошечных канапе – и лишь одно из них было вегетарианским. Я устремилась к прилавку с фалафелем, от которого шел божественный аромат. Его я проглотила за секунду и тут же заказала вторую порцию. Владелец так обрадовался, что подарил домашний йогуртовый соус, который оказался просто превосходным.

Когда на светофоре загорелся зеленый, я босиком побежала по дороге в сторону порта.

Галифакс не был особо крупным или красивым городом, но портовый район обладал особым шармом. Шум дороги остался позади, и я ступила на широкий деревянный причал. По обе стороны расположились рестораны, которые в хорошую погоду так и манили посетителей. Люди сидели снаружи на террасе с видом на море и оживленно беседовали. Откуда-то доносились приятные звуки живой музыки. Несмотря на поздний час, солнце еще не зашло и окрасило небо в завораживающие пастельные тона. Вдалеке сияли два небоскреба, в их широких фасадах отражались пушистые розовые облака. Волны тихо бились о причал, на улице пахло жареной рыбой и летними цветами, растущими в кадках на обочине.

Несколько прохожих недоуменно взглянули на меня из-за босых ног, но большинство людей не обращало на меня внимания. Я взглянула на воду, на которой мягко покачивались небольшие яхты. Огни фонарей и ресторанов отражались в морской глади. Я глубоко дышала, избавляясь от спертого воздуха, резкого запаха алкоголя и звука аплодисментов последних трех часов. Прохладный вечерний воздух ложился на кожу, легкий бриз играл с волосами.

Я поймала себя на мысли, что мне бы хотелось, чтобы здесь сейчас был Уилл. Он бы брел возле меня, показывал лодки в порту, дразнил из-за босых ног, а вечером массировал бы их в гостиничной ванне.

Мое ухо будто слышало его низкий голос, рука ощущала прикосновения, и я чувствовала аромат его лосьона после бритья. У меня запылали щеки, на сердце навалилась приятная тяжесть. Уилл вновь пробрался в мое сердце, я не могла это отрицать. Тайно, спокойно и тихо мы снова сблизились, и, должна признать, мне это очень нравилось. Единственная проблема состояла в том, что я не знала, как он себя чувствовал. Был ли он готов снова впустить меня в свою жизнь? Или он боялся, что я вновь причиню ему боль? Чувствовал ли он то же, что и я, или все еще ухлестывал за Рейчел? Я понимала, что по собственной глупости, возможно, потеряла его навсегда. И в этом исключительно моя вина. Вернуть его стало бы очень непростой задачей. Но я была готова попробовать. Даже если для этого нужно узнать его и подружиться с ним снова.

Я вынырнула из собственных размышлений, когда голос навигатора объявил, что нужно повернуть налево. Затем со вздохом бросила последний взгляд на воду, которая в надвигающейся темноте была почти черной, и снова повернулась к огням города.

Мама заметила меня, едва я зашла в стеклянную дверь галереи. Она бросилась мне навстречу в элегантном темно-зеленом платье-кафтане и с развевающимися седыми волосами. За ее спиной летела накидка с ярко-золотым павлином. В обеих руках она держала бокалы шампанского. Ногти были покрыты золотым лаком, практически в тон искрящейся жидкости в бокалах.

– Оливия, дорогая, ты нашла дорогу! – Она поцеловала меня в обе щеки, словно я была ей не дочерью, а старинной приятельницей. В присутствии других людей искусства она всегда входила в роль светской дамы. – Пойдем, я проведу тебе экскурсию и представлю нескольким людям.

Я шагнула в гигантское помещение с белыми стенами и высокими потолками и остановилась в благоговейном трепете.

– Мама, это просто…

От многочисленных фото, украшавших стены, у меня пропал дар речи. На них были изображены привычные ландшафты Сент-Эндрюса, но в этот раз это были не просто сюжеты открыток. Мама впервые поработала с моделями и создала мистические сюжеты. На гигантской гравюре прямо передо мной обнаженная женщина бежала в сторону моря в серых рассветных сумерках, и цвета были такими мягкими, словно их нарисовали кисточкой. Другая женщина ползла по скалистым камням к берегу, влажные волосы веером струились по ее телу. Три юные девушки с огненно-рыжими волосами танцевали в тумане под деревом с желтой осенней листвой.

Я в изумлении огляделась. В маминых работах смешались «Алиса в Стране чудес» и «Русалочка». Любимые сказки моего детства.

– …восхитительно? – закончила мама за меня. – Я знаю, милая. Пойдем, там стоит твой отец.

Мама потянула меня за руку в сторону папы, а я под впечатлением от ее работ не могла вымолвить ни слова. Впервые в жизни мне нравилось творчество мамы. Галерея только подчеркивала его красоту. В помещении был приглушенный свет, а изображения на стенах ярко подсвечивались. Мистической атмосферы добавляли скользившие меж гостей официанты и официантки в темно-зеленой форме, словно сшитой из мха и коры. Фоном играла тихая музыка, напоминавшая мне мягкое звучание Enya.

Когда мы подошли к папе, мама вручила мне бокал с шампанским и уже хотела вернуться к гостям, но я схватила ее за рукав. Было видно, как сильно она взволнована. И у нее был на то повод. Галерея ломилась от посетителей. Возле некоторых работ уже висели таблички «продано».

– Мама, это просто… Я так тобой горжусь!

Она резко остановилась и взглянула на меня своими большими сине-зелеными глазами. Свободной рукой она притянула меня к себе.

– Спасибо, милая, это много для меня значит.

Я чмокнула ее в щеку.

– Иди и красуйся перед гостями. Сегодня вечером ты королева!

Она погладила меня по плечу и послала папе воздушный поцелуй, а потом в своем развевающемся платье-кафтане понеслась сквозь почтительно расступившуюся толпу.

Я с удивленным выражением лица развернулась к папе.

– Ты знал, что выставка, над которой она работала много лет, получится такой?

Мы уже привыкли, что мама представляла нам свои работы лишь после того, как они были готовы. Она обычно очень строго относилась к своему творчеству. Папа пожал плечами.

– Она показывала мне ранние наброски. Как-то ночью я нашел ее в твоей комнате, склонившуюся над старой книгой сказок. Ты действительно ее сильно вдохновила. Дай-ка вспомню, как она выразилась. – Он нахмурил лоб. – Точно. Она сказала, что твой поспешный отъезд в Европу – как падение Алисы в кроличью нору. В зависимости от твоих решений оно могло закончиться хорошо или плохо.

Я сглотнула ком в горле, осознав справедливость этой оценки. Как и у Алисы, у меня был выбор: следовать за Белым Кроликом, пить из бутылочек, проходить через ту или иную дверь. И мне нужно научиться жить с последствиями своих действий. Еще раз оглядев галерею,