Мигранты - Виктор Косенков

Аня легла на бок, обхватила Сипсика и закрыла глаза.

От еды отказалась.

Игорь с тревогой потрогал лоб девочки. Потный. Это хорошо или плохо?

— Кажется, хорошо…

Морозов вспомнил детство. Тогда его, часто болеющего бронхитами, поили сладким чаем и держали под одеялом, чтобы пропотел.

Мальчишки разбрелись по округе и, вооружившись палками, что- то искали в траве. Смысла этой игры Морозов не понимал. Да и не старался особенно. Главное, поели.

Игоря слегка волновало соседство с хутором.

В другое время он бы просто ушел куда-нибудь. Но сейчас, с больным ребенком, это было практически невозможно. Приходилось рисковать.

Так прошел день. Пацаны исследовали окрестности. Натаскали лягушек и ежевики. Из ягод Игорь сварил компот. Лягушачьи лапки зажарил на прутиках. Морозов удивлялся, как легко, оказывается, человек может перейти с обычной пищи на экстремальную. На вкус лапки напоминали то ли мидий, то ли курятину. Ничего особенного, съедобно.

К вечеру погода испортилась.

Ветер пригнал с севера тяжелые тучи. Игорь накидывал шалаш из еловых ветвей и с тревогой косился на приближающуюся грозу. От сильного дождя никаким лапником не укроешься, вымокнут все до нитки… А сейчас это было уже опасно — простуда могла перерасти во что-то более серьезное.

Когда с неба упали первые холодные капли, Игорь отбросил ветки и решительно поднялся. Нужно было действовать.

Он закинул за спину мешок, подхватил Аню, укутанную в покрывало, и крикнул мальчишкам:

— Не отставать!

До хутора они добрались без проблем. Морозов понял, что за время обитания в диких условиях научился сносно ориентироваться на местности, будто какой-то животный инстинкт проснулся. Около ограды Игорь остановился, прислушался. В оконцах горел тусклый свет.

— А сейчас — очень тихо… — прошептал Морозов парням.

Налетевший порыв ветра заглушил его слова. В небе заворчал гром. Дождь припустил, и Игорь перешагнул через плетень.

Во время прошлого визита Морозов разглядел, что часть здания, та, где когда-то был то ли сарай, то ли хлев, покосилась. Крыша в том месте завалилась набок, поднять ее у хозяев пока руки не дошли. Туда Игорь и привел свой детский сад. Под перекошенной, но не полностью прохудившейся крышей можно было переждать непогоду.

Место действительно было неплохое. Шифер хоть и потрескался, но все же от воды защищал. Обвалившаяся часть крыши служила естественной стеной, и проход в помещение, заваленное свежим сеном, был только один.

Мальчишки тихонько устроились на ночлег. Аню Морозов уложил рядом с собой. Девочка спала, несмотря на раскаты грома и барабанную дробь капель. Иногда она вздрагивала, ежилась, и Игорь плотнее укутывал ее в одеяло.

Гроза отгремела и уползла за горизонт, а дождь обернулся моросью. Аня горела. Игорь укрывал ее, стараясь вогнать маленький организм в пот, но ничего не получалось. Он часто поил ее водой и малиновым морсом.

Утро облегчения не принесло. Девочка по-прежнему температурила. Но к этой проблеме добавилась еще одна: хозяйская собака обнаружила вторжение, и когда Игорь попытался высунуться, зарычала и едва не укусила его. Цепь не позволяла псу забраться внутрь, но лохматый наглухо заблокировал выход. И как только он с вечера их не учуял? Видно, гроза помешала.

Псина то успокаивалась, то принималась сипло лаять. Бить собаку копьем Игорь не решился. Решить вопрос по-плохому никогда не поздно, но ведь можно попробовать…

— Kes on seal?[5] — донеслось снаружи. Было слышно, как подошел хозяин.

Игорь решился.

— Тут дети! — громко крикнул он. — Уберите собаку!

Он не был уверен, что хозяин поймет по-русски, но повезло.

— Какие дети? У меня нет детей, — почти чисто ответил мужчина.

— У меня есть. Мы прятались от дождя. — Игорь подошел к проему и осторожно выглянул, держа руки на виду. — Мы просто прятались от дождя.

Хозяин хутора — зрелый мужчина — в одной руке держал вилы, в другой на коротком поводке рвущегося пса.

— Как вы сюда попали?

— Мимо шли. — Игорь помялся. — Из Таллинна.

— А что там?

— Там плохо.

Мужчина поджал губы. Велел:

— Отойди-ка…

Морозов отодвинулся. Хозяин заглянул внутрь, увидел детей.

— Что, все твои?

— Все мои, — спокойно ответил Игорь. — Мы сейчас уйдем…

Аня тяжело закашлялась.

— Болеет, — констатировал хуторянин.

— Да, лекарств-то нет. — Игорь развел руками.

— Оружие?

Морозов показал копье и нож.

— Давай. — Хуторянин взял копье, отставил его в сторону. Отвел собаку. — Выходи. Девочку веди в дом.

Игорь вынес Аню на руках.

— Куда?

— Сюда, — донеслось от крыльца. Игорь повернулся. Там стояла полная женщина в фартуке. Седые волосы были аккуратно заколоты в узел. — Она так кашляла, что мы уже ночью слышали, что гости пришли. Проходи.

Женщина открыла дверь. Игорь проследил, чтобы все мальчишки вошли, и лишь тогда шагнул следом.

В доме было чисто, прибрано. На скамье лежало какое-то рукоделье и большой крючок, видимо хозяйка плела из полосок крепкой ткани. Несколько самодельных ковриков лежали у стола и посреди комнаты. Игорь замялся. Ботинки были грязными.

— Проходи-проходи, — махнула рукой хозяйка. — Вот, клади ее на кровать.

Игорь осторожно уложил Аню на покрывало, снял с нее ботиночки. Хозяйка принесла теплую воду, сполоснула девочке чумазое личико и ножки. Уложила под одеяло.

Мальчишки жались у дверей.

— Снимайте обувь, — шепнул им Морозов. — И живо на скамейку. Сидите тихо.

Вернулся хозяин. Он поставил копье Игоря в угол, кивнул головой.

— Уходить будешь, заберешь. — Он повернулся и обратился к хозяйке: — Они действительно были одни.

— Одни, — подтвердил Игорь.

— Что, в Таллинне совсем плохо?

— Совсем, — ответил Игорь. — Люди одичали.

1 В эстонском языке нет разделения по полу. Поэтому фраза «девочка скачал», является вполне допустимой.(Прим. автора).

Хозяин поморщился, будто у него заболел зуб. Его жена вздохнула.

— У нас сын в Таллинне. Не знаем, что с ним. Ждем каждый день. Тойво, — она кивнула на хозяина, — пробовал туда ходить. Искать. Дошел до Маарду.[6] Там его войска остановили. Никого не пускают. И никого не выпускают. Сделали какие-то там посты…

Она покачала головой.

— Мы, наверное, раньше ушли. А армию я видел… — Морозов замялся, не зная, как сказать. Перехватил косой взгляд Тойво.

— Сюда тоже приходят, — глухо сказал хозяин. — Иногда.

Игорь поежился.

— Не бойся, — успокоил Тойво. — В другой раз не скоро придут. Может быть, через недели две.

Морозов кашлянул. Сказал:

— Я видел, они поля вспахивают. Машины есть. Люди…

— Мне не нужно ничего сажать, — сухо ответил Тойво. — И таскать ничего не нужно. Мне вообще от них ничего не нужно. Это им вечно что-то надо. А у меня все есть.

Хозяйка сходила в сени, принесла каких-то трав, залила кипятком и теперь поила Аню этим настоем с ложечки. Девочка хмурилась и смешно дула на отвар.

— Это кора… Paju…

— Ивы, — перевел Тойво. — Кора ивы.

— О! — Хозяйка щелкнула пальцами. — Точно. Хорошо жар снимает. Надо пить чуть-чуть. — Она кивнула Игорю на печку: — Там возьмите. Кушать же хотите, наверное.

— У нас есть… — засуетился Игорь, раскрывая мешок.

— То, что у вас есть, спрячь. — Тойво положил руку Морозову на плечо. — Ты в гостях.

Он был слегка грубоват, но за этой грубостью пряталась человечность.

Тойво поставил на стол большой котелок. Снял крышку. Игорь заметил, как вытянулись шеи у детворы.

— Налетайте… Хлеба только нет.

Мальчишки мигом облепили стол, вытащили свои ложки, но замялись. Посмотрели на Игоря, ожидая разрешения.

— Ешьте, — кивнул Морозов.

— Ты тоже угощайся.

— Спасибо. — Игорь дождался своей очереди и зачерпнул из котелка. Маленькие кусочки мяса и какая-то однородная масса. — Что это за каша?

— Лопух. Не так вкусно, как картошка, но годится. — Тойво хмыкнул, глядя на детей, которые уминали кашу за обе щеки. Добавил: — Точно годится.

Он снова встал, слазил в подпол, водрузил на стол большую бутылку с мутноватой жидкостью. Рядом звякнули два стакана.

— У нас давно не было гостей. Солдаты не в счет. — Хозяин разлил самогон по стаканам. — Дикие яблоки. Есть невозможно, зато получается… — Тойво почесал лоб и неожиданно улыбнулся. — Кальвадос?

От самогона пахло сивухой и антоновкой.

— За знакомство. — Хозяин замахнул стакан залпом, даже не поморщился.

Игорь задержал дыхание и выпил одним глотком. Горло жестоко обожгло, дышать сделалось совершенно невозможно. Из глаз потекли слезы. Дети в ужасе смотрели на него. Игорь махнул им рукой: все, мол, в порядке. Шумно выдохнул.