Горм, сын Хёрдакнута - Петр Воробьев

– Здорово ты мне всех распределил, только ты придумал, ты их и уговаривай, кому и на ком жениться. Помнишь, как ты уже Асфрид за Горма пристроить хотел? «На что она мне?» – говорит, – «Читать, и то не умеет!» И мигом сплавил ее в Скане к матери. Правильно, между прочем, сделал, копье мне под ребро. Пусть Сиггтригг родному деду наследует, близ Слисторпа нечего ему болтаться. Конечно, внук, хоть и сводный, дело хорошее, но тут с кровной родней бы сперва разобраться. Самое простое, надо моей приблудной девчонке, что в Альдейгье объявилась, подарков послать. Заодно Бушуихе написать…

Ярл засопел и ненадолго замолчал, нахмурясь. Виги понимающе кивнул, ничего не говоря. Встряхнув головой, Хёрдакнут продолжил:

– Дальше, Адальфлейд на письмо ответить.

– А ей-то что нужно?

– Да много чего, и помяни мое слово, просит об одном, хочет, чтоб я догадался о другом, но чтоб не прознал про третье. Знаешь, несколько лет назад Йоарр Карлсон и… как второго шкипера звали? Из наших, но в третьем поколении коннахтского? Сложное имя?

– Раудар Муйрин Эойнссон? Внук Рауди Четыре Шмеля?

– Точно, Муй… Мне бы ввек не запомнить… Так знаешь?

– Как не знать? Пошли через западное море искать Ут-Рёст на двух самых больших кноррах с паровым ходом. С настоящим огненным ходом, не с игрушками, как мы на драккары поставили, где всех дров на день. Те кнорры три недели без остановок под парами могли идти, на энгульсейском угле. Еды и припасов вообще на несколько лет взяли. Ушли на запад и не вернулись. Но мы-то здесь причем?

– Адальфлейд просит помощи, мол, надо их искать, кнорры кончились, и в казне серебра едва на дне. А про паровой ход на Губителе Нарвалов весь Энгульсей знает, его ж сам Бельдан Золото ставил. Двухклапанный прямоточный, – похвалился ярл, вспомнив.

– Это что она просит. А о чем хочет, чтоб ты догадался?

– Она вдова, Йоарр тоже вдов, ее немного постарше, много времени провели вместе, пока снаряжали кнорры, опять же, на ее серебро. Люб он ей?

– Дело понятное. А о чем не хочет?

– Есть у меня подозрение. Первое, кто отец Йоарра? Карлсон – это просто сын однодворца. Прозвище, не отчество. Второе, Раудар ему верен, как собака, они вместе южный материк обошли. Откуда в точности имя – Муй? Рин?

– Это то ли от «Муйредах» – властелин, то ли от «Муиргенн» – русалка.

– Коннахтское, старое, вековыми муями обложенное, потому что Раудар из очень важного рода с материнской стороны. Друиды, копье им под ребро. Но почему потомок друидов и внук великого ярла будет сорок лет защищать спину неизвестно чьему приплоду?

– Друзья?

– Сроду не было между ними дружбы, Йоарр Раудара вечно понукал, как карл ленивого овцебыка.

– Так в чем же, ты думаешь, дело?

– Раудар и Адальфлейд, они знали, кто Йоарров отец, вот в чем!

Виги отряхнул ладони от земли, провел правой рукой по бороде, и опустил глаза вниз в раздумье.

– Если энгульсейскому шкиперу потомок друидов служит… Бьярне конунг? Или… Кром и Собака! Матгамайн? Потерянный брат Бьярне?

– Так я и думаю.

– Но что ж тогда выходит… Поженись Адальфлейд и Йоарр, все острова бы объединили? А Бьярне и Адальстейн?

– Ну, Бьярне вряд ли бы куда делся, его в Хуад Тумайне – вроде не переврал? – только что за бога не считают, но ему сто двадцать лет. Как у поморян говорят, молодой конунг может помереть, а старый должен. С Адальстейном вот по-разному могло выйти. Йоарр мог его усыновить, как Торлейв Йормунрека. Хотя Адальфлейд еще не стара, роди она сына от Йоарра, это был бы внук двух конунгов, да еще его дед по отцу – старший брат Бьярне, а не наоборот. Тогда Адальстейн мигом оказывается уж совсем пятым колесом у телеги, вроде как Сиггтригг. Если б он еще Адальфлейд сыном приходился, а то вообще племянник… Что так, что эдак, заваруха б пошла, ой, пошла, – сказал ярл, беря Альсвартура за поводья.

– Так сто́ит нам Йоарра находить, или нет? Найдем, быть войне? Бьярне, кстати, в Туад Хумайне – переврал – зовут не Бьярне, а Брианн, – Виги сорвал недозрелое яблоко, разломил его пополам, и поманил половинкой старую кобылу.

– С этих голых и в синий цвет крашенных станется, они Свартильборг, и тот обзывают «Дюпплинн,» тьфу, собаки дикие. Сто́ит ли? Я в сомнении. Кнорр жалко, куча серебра, найдем, польза больше не нам, хотя вред недругам. Больше похоже, не найдем, только кнорр зря прогоняем, а то и потеряем. Если Йоарр нашел землю, что не вернулся или весточку не послал? Если не нашел, почему назад не повернул или обратно с востока не пришел? Круг земной-то не зря кругом назвали. А если на земле или в море водится какая-то неведомая напасть, что может два больших кнорра с концами утопить, надо про нее разведать, правда, но не посылать один корабль туда, где уже два пропали…

– Значит, не сто́ит?

– Говорю тебе, в сомнении я! С другой стороны, Бьярне и его породе выйдет совсем не в радость, если Йоарр вернется, и если он действительно сын Матгамайна. У Бьярне сколько сыновей?

– Никак не меньше шести, и это если считать только прижитых от его трех жен.

– То-то. И вся эта орава ни нас, ни энгульсейцев на Собакин дых не терпит. Но они и друг друга не больно-то жалуют. На островах к западу от Энгульсея, есть вожди, что зовут себя конунгами того или сего, наделы у них меньше, чем Скулистофт, поля пашут деревянными сохами, боронят сосновыми пнями, неурожай каждый третий год, а как неурожай, так сосед на соседа в набег. Может, и пора этому конец положить? Пошли пока к мельнице, посмотрим на эту штуку, как ее… – ярл встал в стремя, перевалил посох через луку, оседлал вороного, и пустил его медленным шагом.

– Подшипник, – старый грамотник побрел за Хёрдакнутовым жеребцом, ведя Оскадис в поводу. – У нас, если у кого стадо угонишь, во-первых, засмеют, мол, откуда у тебя руки растут, что сам скотину развести не можешь. Во-вторых, будь ты карл, будь ты ярл, тинг на тебя виру наложит, никак не меньше чем по скиллингу за овцекорову. А у них про вора песни будут петь, раз, особенно если быка свел. И никакого тинга и никакой народной управы на воровского хуторского горе-конунга, два. Вроде как у нас после гибели богов и до того, как Кром закон восстановил и Йокки определил в законоговорители,

– Тоже странно, как они до сих пор в такой дикости, когда Энгульсей в дне перехода через пролив на восток.

Крысодавец Четвертый, некоторое время бежавший за Альсвартуром, остановился и жалобно запищал. Ярл повернул коня, наклонился в седле, и подставил ладонь. Маленького поморянского пёсика не надо было долго упрашивать – он вспрыгнул Хёрдакнуту на руку, откуда был пересажен в открытую седельную суму. Тем временем, Виги приготовил ответ:

– Ну, на это я слышал несколько объяснений от разных мудрых старцев, старее и мудрее меня.

– Как это? Видал я старцев тебя старее, но мудрее что-то не встречал.

– Они старцами были, еще когда я с отцом твоим как раз в Свартильборг ходил. Говорили, что когда Фимбулвинтер случился, течение, что раньше на север шло, к Свитье, повернуло под южный берег Энгульсея, так что его лед не накрыл, и там народ не только выжил, но даже кое-какое знание со старых времен сберег – как железо из руды плавить, например. А западные острова течение тоже грело, но слабее…

– А ну! Что там за чмарь по реке чмурит?

Хёрдакнут и Виги уставились на уродски сокращенное в высоту судно, очень быстро поднимавшееся в направлении мельничной плотины со стороны фьорда. Оно смахивало бы на снеккар или на венедскую ладью, переделанную под водомет, если бы не отсутствие слишком многих частей. Паровой котел, раскаленный до красноватого свечения, был как раз на положенном месте. Два полуголых кочегара кидали в распахнутую под котлом дверцу дрова. На корме у прави́ла стоял кормчий. Впередсмотрящего не было. Собственно, отсутствовали и места, откуда уважающий себя впередсмотрящий мог впередсмотреть, как то мачта или благородно выгнутый и украшенный резьбой форштевень. Судя по виду судна, почти все его деревянные части выше уровня весельных портов были грубо, с щепками и зазубринами по краю оставшегося куцего борта, срублены. Не осталось ни весел, ни ларей, на которых обычно сидели гребцы, ни самих гребцов.

Двое из работников у мельницы побежали к причалу. Снеккар со срубленными бортами не успел сбросить скорость и впилился носом в сваю. Затрещало, причал пошатнулся, снеккар клюнул носом и начал тонуть.

– Бегите, сейчас долбанет! – закричал Виги.

Кормчий и кочегары не нуждались в этом понукании – все трое бросились по скособоченному деревянному настилу. Поднялась куча пара, когда вода залила огонь под котлом. Странное судно накренилось и стало тонуть быстрее. Перегретый изнутри и быстро охлаждаемый снаружи котел, как и положено, разлетелся на куски, правда скорее свистнув и крякнув, чем действительно долбанув. Над головами Хёрдакнута и Виги пролетело что-то железное. Одному из кочегаров в ногу попал ошметок котла, тот закричал. Некоторое время, на берег падали остатки дорогой и качественной кузнечной работы, перемешанные со щепками и мокрым углем. Виги поставил было ногу в стремя Оскадис, но ярл остановил его: