Возвращение Тарзана в джунгли - Эдгар Берроуз

Ощупав стены, насколько могла достать его рука, Тарзан обнаружил, что расстояние между ними постепенно суживается книзу. Размышляя об устройстве и назначении этого странного колодца, невольный узник увидел, что луна поднялась над верхним отверстием, проливая вниз потоки бледного серебристого света.

Тарзан сразу понял, что находится над водой. Глубоко внизу она светилась, отражая лунные блики. Это был древний водоем. Но для чего он соединен с подземельем? Когда луна, поднявшись высоко над колодцем, осветила все вокруг, Тарзан увидел отверстие в противоположной стене. Не ведет ли оно в новый коридор, по которому можно выбраться на свободу? Он решил исследовать его. Однако прежде он вернулся к разобранной стенке и заложил отверстие камнями в прежнем порядке. Тарзану не составило труда совершить прыжок через колодец. В одно мгновение он оказался в узком туннеле. Дальше пришлось двигаться с осторожностью из опасения свалиться в скрытый колодец, подобный тому, который удалось благополучно миновать.

Пройдя около ста футов, беглец достиг небольшой лестницы, которая исчезла в непроглядном мраке. Двадцатью футами ниже туннель начинался снова. Некоторое время Тарзан шел свободно, пока не натолкнулся на массивную деревянную дверь, запертую тяжелыми деревянными засовами. Он подумал, что засовы с этой стороны означают, что дверь может вести либо на свободу, либо в темницу. На засовах лежал толстый слой пыли — доказательство того, что дверью давно не пользовались. Он отодвинул засовы, тяжелая дверь заскрипела на петлях, как бы негодуя на то, что нарушили ее покой.

Тарзан очутился в просторной комнате, вдоль стен которой громоздились слитки металла причудливой, но однообразной формы… Они были очень тяжелы. Можно было подумать, что это — золото, если бы не такое огромное количество слитков. Вряд ли где-нибудь — да еще в одном месте — могли быть собраны колоссальные запасы благородного металла! В противоположном конце комнаты Тарзан обнаружил вторую дверь, точно так же запертую изнутри. Опять проснулась надежда, что он нашел выход на свободу. За дверью, однако, снова начинался туннель, прямой, как полет стрелы.

Тарзан решил, что, пройдя значительное расстояние по подземелью, он миновал уже стены храма. Если — на запад, то он уже вышел за черту города. Окрыленный надеждами, Тарзан бежал по коридору так быстро, как позволяла осторожность, пока, наконец, не наткнулся на ступени, ведущие вверх. Внизу ступени были из алебастра, выше — из гранита. Видимо, верхние ступени были высечены в скале: на это указывало отсутствие щелей в промежутках между ними. Лестница несколькими крутыми поворотами привела его к узкой расселине между двумя скалистыми склонами.

Прямо над ним сияли звезды, а впереди открывался крутой спуск. Тарзан поспешил спуститься и добрался до уступа огромной скалы. На расстоянии мили от него был расположен Опар, освещенный мягким светом луны. Несколько мгновений он стоял в задумчивости, затем, подняв голову, оглядел величавые руины древнего города.

«Опар, думал он. Опар — зачарованный город мертвого и забытого прошлого, город красоты и жестокости, город ужаса и смерти, город сказочного богатства». Беглец посмотрел на слиток, взятый им из подземелья.

Слиток был чистого золота!

Скала, на которой очутился Тарзан, находилась между городом и горой, по которой он взбирался со своими черными воинами накануне утром. Спуск по ее гладкому и крутому склону требовал больших усилий и был труден даже для него.

Наконец беглец почувствовал под ногами рыхлую почву долины и, не оглянувшись на город, пустился стрелой к горам, видневшимся вдали. Солнце только встало, когда он достиг плоской вершины горы, на западе от долины. Далеко внизу был заметен дымок, который вился над верхушками деревьев в лесу, у подножья гор.

— Люди! — пробормотал он, — Не те ли пятьдесят человек, которые отправились меня выслеживать?

Быстро спустился человек-обезьяна со скалы в узкий овраг, который привел его в лес. Осторожно продвигаясь вперед, Тарзан увидел между деревьями несколько больших костров, вокруг которых сидели на корточках его черные воины.

— Вставайте, дети мои, и приветствуйте своего вождя!

С криками удивления и испуга воины вскочили на ноги, не зная, обратиться ли им в бегство или оставаться на месте.

Ловко спрыгнув с ближней ветви, Тарзан очутился среди воинов. Когда те убедились, что это был их вождь, а не его воплотившийся призрак, то обезумели от радости.

— Мы оказались трусами, о Вазири! — воскликнул Бусули. — Мы убежали, оставив своего вождя на произвол судьбы! Но когда опомнились, то поклялись пойти назад и спасти тебя или отомстить твоим убийцам. Мы только что решили вернуться в ужасный город.

— Видели ли вы пятьдесят страшных людей, которые спустились со скал по направлению к лесу? — спросил Тарзан.

— Да, Вазири, — ответил Бусули. — Они прошли мимо нас вчера ночью. Мы издали услышали их голоса, свернули в лес и подождали, пока они пройдут. Преследователи быстро ковыляли на своих коротких ногах, а некоторые даже становились на четвереньки, как горилла Болгани. Да, это страшные люди, о Вазири!

Когда Тарзан рассказал о своих приключениях и сообщил о находке желтого металла, ни один из них не поколебался принять его предложение — проникнуть ночью в город и унести оттуда драгоценные слитки.

Сумерки уже легли на пустынную долину, когда отряд черных воинов направился быстрым шагом к мрачной скале, высившейся перед городом. Если спуск с нее был затруднителен даже для Тарзана, то о подъеме туда черным воинам, казалось, нельзя было и думать. Но Тарзан путем героических усилий помог им взобраться. Десять копий было привязано одно к другому, последнее— к поясу Тарзана. Взобравшись сам, Тарзан при помощи этой связки из копий втащил наверх сначала одного, а потом и остальные сорок девять воинов благополучно добрались до вершины. Тотчас же Тарзан повел их в комнату драгоценностей, где каждый взял по два слитка, общим весом в восемьдесят фунтов.

Только около полуночи отряд очутился у подножия скалы. Тяжелая ноша затрудняла подъем, путники добрались до вершины горы в середине следующего дня. Гордые воины не привыкли к обязанностям носильщиков и весь дальнейший путь проделали крайне медленно. Но никто из них не жаловался на тяжесть ноши. Наконец, на третий день утром он велел им возвратиться домой, оставив золото там, где они сложили его накануне вечером.

— А ты, Вазири? — спросили воины.

— Я останусь здесь на несколько дней. Спешите же к своим женам и детям!

Когда спутники скрылись, Тарзан подобрал два слитка и, вскарабкавшись на дерево, легко пробежал около двухсот шагов по верхушкам спутанного, непроходимого низколесья, пока не добрался до небольшой поляны, которую окружали, как стражи, деревья-великаны. Посередине ее была плоская земляная насыпь.