Дж. Р. Р. Толкин: автор века. Филологическое путешествие в Средиземье - Том Шиппи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава III. «Властелин колец»: образы зла
Образ Кольца
Содержание первых двух глав по большей части является наглядным свидетельством того, как много Толкин почерпнул из древней литературы во время работы над трилогией. Из этого некоторые могут сделать вывод, будто «Властелин колец», по сути, есть не что иное, как «антиквариат» (сегодня это слово часто употребляется со снисходительной интонацией). Но для такой снисходительности нет никаких оснований, потому что даже если мы согласимся с этим утверждением, то все равно не можем не признать, что именно тонкость этой «антикварной работы» во многом объясняет очарование Средиземья.
Впрочем, это все равно не помогает понять, почему книга так глубоко повлияла на многих читателей, которые находят в ней параллели со своей собственной жизнью. Произведение Толкина — это не просто фантазии чудака из лавки древностей. Если его (как и «Беовульфа») будут читать и тысячу лет спустя, то даже в отдаленном будущем человек чуткий будет воспринимать его не иначе как весьма характерное произведение ХХ века.
Это можно заметить, если вспомнить, что нам рассказывают о Кольце. Толкину пришлось серьезно поработать над сценами из первого издания «Хоббита», в которых упоминается найденное Бильбо кольцо — тогда оно еще не мыслилось как Кольцо Всевластья. Те, кто узнал всю историю из «Властелина колец» и более поздней версии «Хоббита», очень бы удивились, прочитав рассказ о состязании Бильбо с Горлумом в первом варианте книги, опубликованном в 1937 году. Удивительно в нем то, что Горлум не так уж сильно привязан к своей «прелести». Он ставит ее на кон против жизни Бильбо, проигрывает ему в загадки и старается поступить честно. Не найдя кольца (потому что оно уже лежит в кармане у Бильбо), он приносит хоббиту свои извинения за то, что не может с ним расплатиться, и Бильбо, загнанный в угол, принимает предложение Горлума вместо этого показать ему выход из гоблинских туннелей. Они расстаются в неплохих отношениях, и последняя реплика Горлума звучит так:
«Проход здес-с-сь… Ему придется протис-с-снуться и прокрас-с-сться вниз. Мы не пойдем с ним, моя прелес-с-сть, нет, не пойдем, горлум».
Но уже во втором издании, вышедшем в 1951 году, и во всех последующих он произносит совсем другие слова:
«Вор, вор! Бэггинс-с-с вор! Ненавис-с-стный, ненавис-с-стный, навс-с-сегда, навс-с-сегда!»
Толкин сохранил первую, альтернативную версию в качестве истории, которую Бильбо поведал Гэндальфу и остальным и согласно которой его права на Кольцо были более весомыми. Во «Властелине колец» ложь Бильбо представляется как зловещий признак того, что Кольцо начало набирать над ним власть и постепенно становилось для него «прелестью» (он сам употребляет то же слово, что и Горлум, и Исилдур, — precious). Но эта первоначальная версия истории противоречит одному из основных свойств Кольца, о которых мы узнаем позже: начиная с Исилдура, ни один его владелец (в том числе Горлум) не расстается с ним по доброй воле — оно покидает их само.
Сюжет «Властелина колец» построен на утверждениях Гэндальфа, приведенных в главе 2 книги I в ходе долгой беседы с Фродо. Если не принять их на веру, потеряется весь смысл книги. Этих утверждений по сути три.
Во-первых, Гэндальф говорит, что Кольцо обладает огромной силой — что в плохих, что в хороших руках. Попади оно к Саурону — и он станет непобедимым, по крайней мере в обозримом будущем:
«Если это Кольцо найдется, власть Саурона возрастет стократ, и [все остальные Кольца Всевластья,] даже Три эльфийских, будут ему подвластны: все сделанное с их помощью падет, и сила его станет необоримой».
Но, во-вторых, Гэндальф убежден в том, что Кольцо смертельно опасно для всех его владельцев: оно поглощает их, «подчиняет их себе», «овладевает ими». Раньше или позже — зависит от того, насколько его владелец «крепок духом и чист в помыслах», но «темная сила неминуемо подчинит его себе». Кроме того, речь идет не только о физическом порабощении. Кольцо обращает все ко злу, в том числе тех, кто его носит. Пользование им нельзя доверить никому, его нельзя отдать в хорошие руки и на благие цели: никто не станет хорошим владельцем, и любые благие цели, достигнутые с помощью Кольца, обернутся злом. Позднее это утверждение повторяет Элронд: «Я ни за что не возьму Кольца». Его примеру следует и Галадриэль: «Я уйду на Запад и останусь Галадриэлью».
И наконец, в-третьих, — и Гэндальфу приходится отстаивать это убеждение, несмотря на сопротивление участников Совета у Элронда, — Кольцо нельзя просто не использовать, отложить куда-нибудь или выбросить. Его необходимо уничтожить, и сделать это можно только там, где его изготовили, — в Ородруине, Роковой Расселине.
Эти утверждения определяют развитие сюжета. Как часто отмечалось, это уже не поиски, а нечто прямо противоположное: цель героев не в том, чтобы что-то найти или вновь обрести, а в том, чтобы отвергнуть и разрушить. И полумер здесь быть не может, какими бы привлекательными они ни казались. Кольцо не могут взять ни Гэндальф, ни Галадриэль, а если бы его отвезли в Гондор, как хотели Боромир и Денэтор, это привело бы к катастрофическим последствиям. Можно сказать, что все это совершенно логично, если исходить из перечисленных постулатов, но сами утверждения Гэндальфа могут показаться спорными. Почему мы должны им верить? Однако даже те критики, которые под тем или иным предлогом придирались почти ко всему, что касается «Властелина колец», насколько мне известно, никогда не ставили под сомнение то, что Гэндальф говорит о Кольце. Это слишком правдоподобно, слишком знакомо. В это невозможно не поверить, имея за плечами весь горький опыт ХХ века.
Если свести воедино все три утверждения, высказанные Гэндальфом в начале книги, то современному и хоть сколько-нибудь эрудированному человеку наверняка придет на ум фраза «Всякая власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно». Этот афоризм сформулировал в 1887 году лорд Актон, хотя изначально он звучал не совсем так. На самом деле лорд Актон написал: «Власть имеет свойство развращать, а абсолютная власть развращает абсолютно. Великие люди почти всегда плохие люди…» Не думаю, что до 1887 года с ним многие бы согласились. В средневековом мире были жития святых, герои которых пользовались огромной и даже чудесной силой
