Измена (Книга Слов - 2) - Джулия Джонс

Катерина провела ладонями по бедрам, наслаждаясь их гладкостью. Какие красивые у нее ноги, а кожа белая, без единого изъяна, если не считать маленького родимого пятнышка чуть выше лодыжки. Знак ястреба - им помечены все мужчины и женщины Бренского рода. Знак того, что она дочь своего отца, - и Катерина носит его с гордостью.

В ставню трижды постучали. Да, уже пора. Не потрудившись прикрыть наготу, Катерина подошла к окну, отодвинула щеколду и отступила, дав дорогу герцогскому бойцу.

- Где ты был так долго? - спросила она. Блейз хотел поцеловать ее, но она отстранилась - от него пахло элем.

- Улаживал кое-какие дела. - Он смотрел на ее груди. Катерина прикрыла их руками.

- Что еще за дела?

- Договаривался о бое с желтоволосым, который пришел издалека. - Блейз подошел к столу и налил себе вина. Он стоял, красуясь, зная, как хорош в своем новом камзоле, с бокалом в руке. - Все в порядке. Мы деремся на следующей неделе.

- Отец рад будет слышать это. Ему нужно зрелище, чтобы развлечь гостей.

- Он его получит. - Блейз, весьма довольный собой, сел на кровать и хлопнул себя по ляжке, подзывая Катерину. В другой раз она, быть может, и не пошла бы, но колдовство еще горело в ее крови. Она села к нему на колени. Как он силен и мускулист! Боец, а не придворный.

- Расскажи мне о своем противнике, - сказала она.

- Э, чепуха. Падший рыцарь, которому до сих пор просто везло. Не могу понять, почему вокруг него подняли такой шум.

- Так ты уверен в победе?

- Я чуть не убил его там же, у трех фонтанов, где мы встречались. Он схватил меня за горло.

- Тебе нельзя проигрывать этот бой, - сказала, подумав, Катерина.

- Я и не собираюсь.

- Но о нем толкует весь Брен.

Блейз оттолкнул ее:

- Понапрасну языки треплют.

Катерина приникла к нему, подставив груди для поцелуя. Он злился и потому был груб - именно этого она и хотела. Они слились в бешеном порыве это больше походило на борьбу, чем на любовные объятия. Блейз прижал ее к постели, лаская языком красные следы, оставленные поясом целомудрия. Его слюна жгла растертые места, но тем желаннее был он для нее.

Позже, когда свечи совсем догорели, а они лежали обессиленные на постели, Катерина нашла руку Блейза, охваченная нежностью к нему. Скоро она выйдет за другого. Ее ждет блестящее будущее, а у Блейза только и есть, что его титул герцогского бойца. Звание это зависит от телесной мощи его носителя и потому преходяще.

- Ты победишь в бою, правда?

Блейз нежно целовал ее запястье.

- Конечно, любовь моя. Не о чем беспокоиться.

- А вот я беспокоюсь. Вдруг он сумеет нанести тебе удачный удар? Катерина спохватилась, что зашла чересчур далеко. Блейз встал и начал одеваться. - Прости, я не хотела тебя обидеть.

Он повернулся к ней и тихо сказал:

- Катерина, неужто ты и вправду думаешь, что я в столь важном деле способен положиться на случай?

Она затрепетала от возбуждения.

- Что ты задумал?

- Я побил бы этого парня даже с завязанными глазами, но ты верно говоришь - всегда есть опасность ловкого удара. - Блейз умолк, и Катерина кивнула. - Поэтому я сговорился с хозяйкой гостиницы, где он живет, хотя "гостиница" - слишком почетное название для этого притона.

- Эта женщина держит публичный дом?

Блейз кивнул.

- Потому-то она и знает цену монетам герцогской чеканки. Короче говоря, она подсыплет отравы ему в еду. И к вечеру поединка резвости у него порядком поубавится.

Катерина обняла Блейза и поцеловала в губы, щекоча языком: она снова хотела его. Мужчины делаются привлекательнее, если, помимо мускулов, пользуются еще и мозгами.

XI

Было раннее утро. Тарисса разводила огонь, а Магра у стола чистила репу. Ровас, который уже несколько дней молчал и дулся, ушел час назад, сказав, что до ночи не вернется. Джек порадовался этому - без Роваса было спокойнее. Хорошо было просто сидеть и попивать горячий сбитень, вбирая в себя звуки и запахи начинающегося дня.

Суп начинал разогреваться, и его вкусный запах сливался с коричным ароматом сбитня. Сушеные травы, висящие на стропилах, в тепле благоухали вовсю. Шарканье щетки, скрежет совка, что-то отбивают, что-то перемешивают: знакомые, успокаивающие кухонные звуки. Женщины одарили его улыбками, когда он чуть раньше взял нож и стал резать лук. Джек не видел в этом ничего особенного: на кухне замка Харвелл мальчик, который ничего не делает, сам напрашивается на трепку.

Меч, который дал ему Ровас, стоял у чана с соленьями. Джек всегда был сильным - недаром он готовился в пекари: замешивая ежедневно хлеб для всего замка, он набрал мускулы на руках и груди, - но для длинного меча требовались иные мускулы и иная сила. Спина должна выдерживать немалый вес оружия, а бока - резкие выпады бойца. Ногам тоже доставалось. Ровас постоянно толковал о равновесии - не только о том, чтобы правильно держать меч, но и о том, как уравновесить верхнюю и нижнюю половины тела. "При работе с длинным мечом верх начинает перевешивать, - говорил он. - Нужны хорошие мускулы на ляжках, чтобы низ справился с ним". Контрабандист заставлял Джека бегать в гору и катать ногами бочонки.

С тех пор как Джек бросил ему вызов, отправившись гулять с Тариссой, Ровас стал пользоваться их уроками как наказанием. Учебные бои становились опасными. Ровас превосходно владел клинком: он был легок на ногу, тверд на руку и мог ударить молниеносно. Джеку не удавалось с ним сладить. Сейчас, рубя свиные кости на холодец, Джек все время видел свидетельства того, как взъелся на него Ровас: руки у него были все в порезах и синяках.

Но дела у Джека все же пошли немного лучше. Вчера контрабандист издевательски прижал его к дереву - но Джек собрался с силами и ухитрился нанести приличный удар. Его клинок оцарапал меч Роваса и порезал контрабандисту запястье. Негодующее удивление на лице Роваса смягчило последующий разгром.

Джек не знал, что и думать об этом странном семействе, в котором очутился. Чувствовалось, что здесь давние счеты, - но он не знал, в чем дело и почему его присутствие усугубляет их. Магра, гордая и холодная, как придворная дама, была для него загадкой: сначала он думал, что она его не выносит, но вот только что он отпустил какую-то шуточку насчет лука, и она ласково потрепала его по плечу. Он мало понимал в таких вещах - что он видел в жизни, кроме бесконечных хлебов и трепок, - но ему казалось, что Магра проявляет к нему благосклонность лишь для того, чтобы позлить Роваса.

Верно одно: и Магра, и Тарисса боятся плечистого, всегда такого веселого контрабандиста. Они посмеиваются над ним и дразнят его, но делают это с осторожностью, словно опасаются разбудить спящего медведя.

Тарисса солгала, сказав, что Ровас дает много, но очень мало просит взамен. Убить человека - это очень высокая цена. Как может человек требовать такого от девушки, которая ему все равно что дочь? О том, чтобы уйти, не может быть и речи. Если Джек сейчас уйдет, Тарисса никогда не избавится от Роваса - они станут соучастниками в убийстве, накрепко связанными своей тайной, страхом и виной.