Рим. Цена величия - Юлия Голубева

Друзилла гневно посмотрела на него, затем обернулась к зеркалу. Бесстрастный металл отразил прекрасную черноволосую девушку. Ее нежное овальное личико обрамляли затейливые завитки прически, носик, капризно вздернутый, свидетельствовал о переменчивом нраве, а полные чувственные губы, слегка тронутые алым кармином, манили к поцелуям. Друзилла любила себя. Она провела руками по полной груди, изящные руки скользнули вниз, задержавшись на тонкой талии, сладострастно изогнувшись, девушка положила ладони на округлые бедра.

– Скажи, мой неверный, неужели я, признанная красавица империи, могу в чем-то уступить безвестной провинциалке? – Ее тихий хрипловатый шепот всегда сводил мужчин с ума.

– Да, – краткий ответ Калигулы прозвучал как смертный приговор.

– Даже прекрасная Энния уступила ей лавры?

– Сразу.

Друзилла задумалась. Она стремилась увидеться с братом в надежде на преступную близость. Она скучала без его объятий, грубоватых ласк, но, встретив его, поняла, что надежда улетучилась.

– Где она живет? Если ты не намерен ехать, отправлюсь сама, – решительно сказала она. Ей не терпелось увидеть соперницу.

– Они с Ливиллой уехали за город две недели назад. Моя сестра увезла ее, чтоб мы не виделись до свадьбы, согласно обычаям. Если б моя Юния оставалась в Риме, мы бы не расставались ни на миг. Я еле сдерживаюсь, чтоб не вскочить на коня и не помчаться к ней.

– Смотри-ка, какая сильная любовь. Уж не думала, что ты способен на такие чувства. Что ж, вероятно, она их достойна, судя по слухам, доходившим до Капуи.

Калигула недовольно посмотрел на сестру. Любительница сплетен! Друзилла ласково погладила его по щеке:

– Не хмурься, Гай! Все в Риме судачат о вас. Представляю, что услышу еще. Зато, говорят, ее отец очень богат благодаря милостям Тиберия. Ты вернешь все долги.

– Я не беру за Юнией приданого.

– Что?! – Друзилла округлила глаза. – Ты сумасшедший! Почему? Если Тиберий разрешил устроить свадебные торжества за счет императорской казны, то это не значит, что ты сможешь запустить туда руку за деньгами на собственные нужды. Ненормальный!

– Мне не нужны деньги моей возлюбленной!

Сестра подскочила и нервно заходила по комнате. Сломанный золотой браслет со звоном покатился по полу, Друзилла даже не заметила этого. Следом запрыгал второй.

– Не ломай украшения, – сказал Калигула.

Это только еще больше разозлило сестру. В гневе она принялась разбрасывать кольца и рвать на клочки легкую шаль.

– Друзилла, успокойся же наконец, иначе ты уйдешь отсюда обнаженной.

– Я спокойна, брат! А ты – полный идиот! Ты глупей дяди Клавдия!

Калигула схватил ее за руки и насильно усадил в мягкую катедру:

– Какое тебе дело до приданого? Что ты лезешь не в свои дела? Даже Агриппинилла держит подальше свой любопытный нос!

– Ах, моя бедная сестричка! После того, что устроил ее дикий Агенобарб! Не без вашей помощи! Она на улицу стыдится выходить! Я получила ее письмо…

– А, вот в чем дело! – воскликнул Калигула. – Агриппинилла пожаловалась на меня! О боги, я могу умереть со смеху! Моя Друзилла – защитница обиженных! Ты потому и приехала, чтобы усмирить меня и устранить с дороги Юнию, зная, что я испытываю к тебе далеко не родственные чувства. Но ты просчиталась, мудрая. Хочешь, открою тайну моей склонности к тебе? Вы похожи с Юнией, как мне тогда казалось. Теперь-то я вижу, что ты подобна ее отражению в мутной воде. Но я воображал все эти годы, что занимаюсь любовью с ней. Я просто пользовался тобой, Друзилла, чтобы заглушить тоску по возлюбленной!

Жемчуг с шеи молодой женщины рассыпался по полу.

– Я ненавижу тебя, брат!

Друзилла расплакалась и выбежала из комнаты. Вслед ей донесся смех Калигулы. В атриуме она столкнулась с Фабием Персиком.

– Ах, красавица! – воскликнул он, останавливая ее. – Что вызвало твои слезы? О боги! Как такие прекрасные глаза могут плакать? Друзилла, душа моя, не спеши убегать. Тебе известно, что я давно схожу с ума от твоей красоты. Брат расстроил тебя?

Друзилла аккуратно промокнула глаза кончиком алой паллы и приветливо улыбнулась Персику:

– О, просто семейная ссора. Она не стоит твоего внимания, Фабий.

– Все, что связано с тобой, моя прелесть, интересно мне. Не спеши, давай поговорим еще немного.

Он нежно взял ее за руку и провел в огромный благоухающий чудными цветами перистиль дворца. Там они присели у фонтана. Рабы поспешно затягивали толстым полотном комплювий – собиралась сильная гроза.

Фабий сорвал огромную желтую розу и положил на колени своей собеседницы. Она поднесла ее к губам, игриво посмотрев на Персика. Как он красив! Высокий, статный, золотые волосы тщательно завиты, тога безупречна, а синие глаза глядят так нежно. Ее хорошенькая головка закружилась от аромата его волос. Мысленно Друзилла сравнила его с Калигулой! Пусть Фабий годится ей в отцы, но зато он безупречен. Прекрасные манеры, тогда как ее братец нагл и бесцеремонен, редеющие рыжие волосы вечно в беспорядке, тога измята. Павел, несмотря на возраст, сложен как молодой атлет, тогда как у Калигулы чересчур худые ноги, длинные ступни, а торс мощный и волосатый. Друзиллу даже передернуло от отвращения.

– Скажи, Фабий, а эта девушка из Александрии действительно очень красива? Говорят, пол-Рима сходит по ней с ума!

Персик испытующе посмотрел на нее.

– Из-за нее произошла ссора? – ответил он вопросом на вопрос.

– Нет или, скорее, да. Калигула вспылил, стоило мне сказать, что он глупец, потому что отказался от огромного приданого.

– Признаться, смело сказано, – рассмеялся Персик. – Но с Гаем творится что-то непонятное. Я знаю его с детских лет, но никогда не видел таким. Он искренне любит Юнию и столько лет скрывал это от мира, а сам тайком добивался у цезаря возвращения ее семьи. Как-то раз, лет восемь назад, в бане я заметил, что на шее у него болтается железное кольцо, то, что надевают девушке при помолвке. А теперь это кольцо, порядком поцарапанное, носит на пальце Клавдилла.

– Кстати, я спросила, красива ли она, а ты ушел от ответа, – отметила наблюдательная Друзилла, как бы ненароком касаясь рукой колена Фабия.

– Знаешь, прекрасная, мое знакомство с ней состоялось весьма необычно. Ты слышала историю об Агенобарбе?

Друзилла кивнула.

– Мне кажется, тогда я увидел настоящий лик Юнии. Я вышел из-за деревьев и остановился, пораженный, застав конец происшествия. Огромный Домиций лежал, распластавшись на земле, а на его груди сидела, прижав к его горлу короткий меч, тоненькая девушка. Но меня поразила не сама занятная картина, а лицо этой девушки. Будто злобная Мегера явилась предо мной.