«Флоту – побеждать!» - Вячеслав Коротин

– Что вы сделаете, если ваша пушка даст недолет?

– Прикажу передвинуть ее вперед.

То есть, увидев, что противник отворачивает, русские броненосцы отвечали коордонатом на коордонат и достаточно уверенно держали оба японских крейсера в накрытиях. Те горели, все более вяло огрызались из своих орудий, но продолжали держать курс, следуя за броненосцами Того. Приказ адмирала к отступлению оба командира японских «недоброненосцев» восприняли как счастливое избавление. Не пытаясь следовать в кильватере за главными силами, «Асама» и «Якумо» стали отворачивать от русских вдруг. Тем более что скоро можно было соединиться с отрядом «подранков», которые уже вел за собой «Ясима» несколько севернее. Почти удалось…

Двенадцатидюймовый с «Полтавы» пробил верхнюю и батарейную палубы, пролетел вдоль броневой и через дымоход проник в котельное отделение «Асамы». Незваный «гость» повел себя совершенно по-хамски – взорвался. Осколки пробили стенки котлов, и те последовали примеру «визитера». Перегретый пар разорвал стальные оболочки, удерживающие его в конкретном объеме, на куски различного размера и мгновенно заполнил собой все доступное пространство. Те, кто еще секунду назад были людьми, превратились в куски вареного мяса. А вырвавшаяся на свободу газообразная вода на этом не успокоилась – разорвав переборки, она ворвалась в соседние котельные и машинные отделения… Описывать подробно не стоит… «Асама» полностью утратил ход.[9]

И, не отвлекаясь на удирающего полным ходом «Якумо», отряд Ухтомского начал множить на ноль «отца-основателя» японских броненосных крейсеров. Все командиры броненосцев прекрасно помнили наставления командующего флотом: «Подранков – добивать!»

Много времени не потребовалось – с убийственных пятнадцати кабельтовых никакая броня не могла служить защитой не только от тяжелых снарядов, но и от шестидюймовых. Не прошло и четверти часа, как «Асама», истерзанный попаданиями, стал заваливаться на правый борт. Еще несколько минут, и только покрытое ракушками днище корабля возвышалось над волнами.

Восточнее три русских броненосца добивали «Сикисиму», а здесь назревала развязка еще одного локального сражения сегодняшней генеральной битвы: крейсера Рейценштейна и Дева уже успели здорово потрепать друг друга, причем японцам досталось побольше. Здорово побольше, ибо русские шеститысячники и «Баян» серьезно превосходили своих противников как по весу бортового залпа, так и по боевой устойчивости. Но это сначала – потом к сражающимся крейсерам стал приближаться Шестой боевой отряд: «Акаси», «Сума», «Чиода» и «Идзуми». Каждый из этих корабликов, конечно, многократно уступал по силе любому из артурских, но их было четыре. А четыре гиены, например, могут одолеть льва… Тем более что с востока на помощь спешил «Нийтака», который вообще еще не успел принять участие в сегодняшнем бою. И вел он за собой два авизо – «Яейаму» и «Тацуту». Тоже мелочовка – «шакалы» – не более. Но и их некрупные пушки вместе с остальными являются некоторой дополнительной неприятностью…

Третий боевой отряд был уже здорово потрепан, его боевая мощь уменьшилась как минимум на треть – выбито по одной восьмидюймовой пушке на «Такасаго» и «Читосе», последний имел уже чувствительный крен на правый борт, а «Кассаги» не только здорово присел на корму, но и потерял первую трубу. К тому же на нем молчала практически вся батарея скорострелок.

Артурцы, как и ожидалось, обошлись меньшими потерями, но «Богатырь» все-таки схлопотал восьмидюймовый фугас под клюз, и в здоровенную пробоину регулярно захлестывали волны. Если бы драка продолжалась три на три, судьба японских «собачек» была бы предрешена, но, учитывая подходящие корабли Того-младшего и «Нийтаку», у крейсеров Рейценштейна наклевывались очень серьезные проблемы.

Но на «поле» появился еще один «игрок»…

На «Пересвете» с помощью досок, гвоздей и всем известной матери заделали пробоину в носу, и броненосец был готов снова влиться в боевую линию. Но она уже находилась достаточно далеко, а вот крейсерские разборки происходили совсем рядом, и Вирен ни секунды не сомневался, отдавая приказ, куда направить броненосец.

Того Масамичи прекрасно понял, что идея поставить вражеский крейсерский отряд в два огня изжила себя еще до начала воплощения в жизнь – сейчас русский «большой дядька» начнет предъявлять свои десятидюймовые аргументы, на которые возражать совершенно нечем. Но и актуальность поддержки крейсеров адмирала Дева уже отпадала – они отворачивали вслед за спешащим к своим собратьям-инвалидам «Якумо». Следовало тоже присоединяться к группе, ведомой «Ясимой», и ожидать подхода двух броненосцев командующего. В бинокль совершенно ясно было видно, что «Сикисима» уже потерян – три русских броненосца его уже окончательно доломали, и сомнений в отношении дальнейшей судьбы корабля не оставалось…

– А вот этот номер у вас не пройдет! – плотоядно пробубнил себе под нос Рейценштейн, увидев, как отряд адмирала Дева «соизволил» прекратить бой и стал отворачивать к северу. – Куда ты на хрен денешься, с одной-то трубой… Поднять: «Следовать за мной!».

«Баян» стал разгоняться до семнадцати узлов, «Аскольд», следуя в струе флагмана, легко поддерживал скорость. «Богатырь» отставал немного, но все-таки отставал. Что было некритично – если японский Третий боевой отряд попробует следовать дальше со скоростью «Кассаги», то и пятнадцати узлов за глаза хватит, чтобы его догнал и крейсер Стеммана, а если «Читосе» и «Такасаго» решат бросить своего товарища и отрываться – все равно от «Баяна» и «Аскольда» им не уйти, а лишившийся трубы «Кассаги» достанется на растерзание «Богатырю». И «Пересвету», который держал курс именно на предполагаемое место новой стычки лучших крейсеров обеих эскадр.

Но Вирен, увидев, что атака Шестого боевого отряда нашим крейсерам больше не угрожает, приказал изменить курс и следовать за броненосцами Ухтомского, которые двигались к «Ясиме», «Ниссину» и «Адзуме», справедливо полагая, что артурским крейсерам вполне по силам справиться с тремя японскими бронепалубниками.

Это был шанс для отряда Дева. Когда каперанг Исибаси увидел, что «Читосе» делает коордонат вправо, то понял безо всяких сигналов мысль своего адмирала: прикрыть от расстрела изнемогающий «Кассаги» и попытаться увести русские крейсера за собой. «Такасаго» тоже принял вправо, вышел из кильватерной струи впередиидущего мателота и прибавил узлов.

– Заманивают нас япошата, за собой увести хотят. А, Федор Николаевич?

– Точно так, ваше превосходительство, – немедленно ответил Иванов. – «Купить» нас пытаются…

– А мы «купимся» – пусть уводят от своего подранка. По дороге еще накидаем. А вот «Богатырю» передайте: «Добить».

Стемман ответил «Ясно вижу», и, пожалуй, самый грозный из бронепалубных крейсеров мира направил свой форштевень в сторону тяжело раненного «Кассаги». В судьбе последнего можно было уже не сомневаться – ни уйти, ни оказать серьезное сопротивление подбитый корабль не был способен, а помощи ждать неоткуда. Даже теоретически.

«Богатырь» методично и хладнокровно, выдерживая дистанцию в десять-одиннадцать кабельтовых, расстреливал обреченного противника на протяжении двадцати минут. Сдаваться даже не предлагали – во-первых, японцы никогда бы белый флаг не подняли, а во-вторых, просто не было времени призовать вражеский корабль – артиллерия «подарка» Владивостокского отряда требовалась и в других местах. Следовало как можно скорее заканчивать здесь и на всех парах мчаться к месту, где вот-вот должна была разыграться очередная партия сегодняшнего «концерта».

Ближе десяти кабельтовых подходить не рисковали, ибо имелся шанс нарваться на минный выстрел – последний жест отчаяния. Но и с такого расстояния шестидюймовые снаряды свободно пробивали скос броневой палубы на гибнущем японце, и скоро он стал неумолимо крениться на правый борт, лег на него, перевернулся…

Сработал один из принципов морского боя – с самого его начала слабейший начинает получать все большие повреждения, нанося противнику все меньший ущерб. При прочих равных, разумеется. И, конечно, при отсутствии приятных для одной и неприятных для другой стороны сюрпризов в виде «золотого снаряда», угодившего, например, в заряженный минный аппарат или вообще прямо в пробоину, сотворенную предыдущим собратом, внезапной поломки в машине и тому подобного. Но и на «лакишот»[10] шансы предпочтительнее у сильнейшего – закон больших чисел берет свое.

Почти одновременно с потоплением «Кассаги» аналогичная ситуация повторилась в десятке миль восточнее – «Ретвизан», «Цесаревич» и «Победа», двигаясь вдогонку за Того, изметелили «Сикисиму» до состояния, «несовместимого с жизнью». Гордость английских корабелов, один из лучших броненосцев мира еще не тонул, вернее, тонул медленно, но не оставалось никаких сомнений, что его генеральный курс может быть только один – ко дну.