Пропавшая сестра - Дайна Джеффрис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Белл чувствовала, что могла бы целыми днями плавать по воздуху, но Гаттридж закончил строчить в записной книжке. Их полет близился к концу.
Спуск был медленным, а приземление чем-то напоминало вчерашнюю поездку. Корзина несколько раз подпрыгнула и замерла. Но легкий дискомфорт не испортил Белл впечатления. Она довольно улыбалась. Теперь она будет жить по-другому. Она перестанет терзаться мыслями о рангунских событиях. Она взглянет на жизнь другими глазами и прекратит волноваться из-за того, что не в силах изменить. Сутки назад она и не мечтала о полете на воздушном шаре над одним из красивейших уголков планеты. Но это чудо произошло.
Глава 37
Диана, Минстер-Ловелл, 1922 год
Сегодня я впервые встречусь с доктором Гилбертом Стоуксом. Мне о нем известно совсем мало. Несколько лет он проработал в больнице Рэдклиффа в Оксфорде, затем перешел на работу в психиатрическую лечебницу Рэдклиффа. Должно быть, услышав об этом, я побледнела от сильного беспокойства. Симона поспешила меня заверить, что доктор уже отошел от активной практики и занимается лишь пациентами с особыми проблемами. От нее же я узнала, что он придерживается весьма прогрессивных взглядов на психиатрию. Насколько я понимаю, он верит в излечение определенных болезней через доверительное обсуждение. Пока не знаю, как мне к этому относиться. Если честно, мне еще предстоит выяснить, возможно ли это. Неужели разговор, пусть даже доверительный, способен помочь?
Напишу о приятном. Я полюбила свой коттедж и стены сухой кладки, окаймляющие участок. Мне нравятся плиточный известняк, которым покрыта крыша, и высокие дубы, растущие по обе стороны дома. Рада я и тому, что из челтнемского дома сюда приехало кое-что из мебели. Лучшая ее часть. Это туалетный столик цвета слоновой кости, доставшийся мне от матери, комодик, прежде стоявший в детской, мой любимый абажур от Тиффани, полукруглый столик для прихожей и старый материнский письменный стол с потайным ящичком.
Я наняла садовника, поручив ему скосить траву и выполоть сорняки. Жду не дождусь, когда я достаточно окрепну, чтобы самой заниматься садом, сажать цветы и обрезать сухие ветви. Я еще не бывала в деревне, но со слов Симоны знаю: если пройти через церковное кладбище до развалин Минстер-Холла, то вскоре окажешься на живописном берегу реки.
Снаружи слышатся приглушенные голоса, но пока я не вижу ни Симоны, ни доктора. Должно быть, они стоят на крыльце, которое из окон гостиной не просматривается. Я жду, пока они войдут в дом. Когда они появляются в гостиной, вид доктора меня удивляет. Гилберт Стоукс оказывается не таким, каким я ожидала его увидеть. Я почему-то представляла себе психиатров худощавыми и изворотливыми, старающимися посредством своих хитроумных методов подловить тебя на чем-то. Передо мной стоит полный, благодушного вида человек с добрыми голубыми глазами и красивой седой гривой.
Он протягивает мне руку. Я пожимаю ее и невольно улыбаюсь. Он накрывает мою руку второй своей рукой и слегка сжимает:
– Здравствуйте, миссис Хэттон. Очень рад знакомству с вами.
– Здравствуйте, доктор. Теперь я именуюсь мисс Райли, но прошу звать меня просто Дианой.
– Простите великодушно. Это моя оплошность.
– Я приготовлю чай, – с улыбкой говорит Симона и выходит из гостиной.
Я киваю. Все это мы обговорили с ней заранее. Маленькая уловка. Пока готовится чай, я сумею составить представление о докторе, а он – обо мне. Последнее вызывает у меня кривую усмешку.
– Не угодно ли присесть? – спрашиваю я и указываю на стул у окна.
Я сажусь на другой стул. Это позволяет мне видеть сад перед домом. Доктор разворачивает стул и садится лицом ко мне:
– Хочу убедиться, что вы понимаете следующее. Процесс излечения может показаться вам довольно медленным, однако вы в любой момент можете передумать.
Я киваю:
– Если я правильно поняла, мы с вами будем просто разговаривать?
Его глаза вспыхивают, и он улыбается. Улыбка у него искренняя и теплая.
– Вот именно.
Я уже говорила, что не понимаю, как разговор способен мне помочь, но снова киваю. Из кухни доносится свисток закипевшего чайника. Я поворачиваю голову к двери. Не сочтет ли доктор бестактностью, если я отправлюсь на кухню и помогу Симоне?
Словно прочитав мои мысли, он говорит:
– Если хотите, помогите вашей подруге.
Это производит на меня впечатление.
Возможно, за его добродушной внешностью прячется острый, восприимчивый разум, но, если доктор Стоукс относится ко мне по-доброму, я это принимаю. Получив разрешение уйти, я уже не чувствую потребности пойти на кухню и остаюсь сидеть. Мы заводим разговор о деревне. Доктор рассказывает о своем доме вблизи церкви. Я ощущаю спокойствие. Его присутствие незаметным образом прибавляет мне уверенности. Я даже немного досадую, когда Симона возвращается с подносом и наш разговор наедине обрывается.
Мы пьем чай с печеньем. В конце чаепития доктор Стоукс вытирает салфеткой рот и поднимается со стула:
– Итак, Диана, если вы согласны стать моей пациенткой, мы можем начать со следующей недели и встречаться, скажем, по понедельникам и пятницам. Каждая встреча в десять часов утра. Вас устраивает такое предложение?
– Благодарю вас, доктор Стоукс. – Я тоже встаю. – Вполне устраивает.
Я провожаю его и потом стою на крыльце, ничуть не волнуясь, что нахожусь почти за пределами дома. Удивительно, но я не покривила душой. Мне действительно хочется быть его пациенткой.
Глава 38
Около пяти часов дневной зной начал спадать. До встречи с помощником Гаттриджа оставался еще час, и Белл решила прогуляться самостоятельно. Пароход отходит в восемь, так что времени у нее предостаточно. Залпом выпив стакан воды, она сунула в карман несколько мятных конфет и вышла.
Легкий ветер помогал разгонять духоту. Белл старалась идти в тени высоких деревьев и кустов, где было сравнительно прохладно. Она шла по желтой пыльной дороге, слушая звук собственных шагов. На каждом перекрестке она сворачивала направо, чтобы затем, поворачивая налево, легко вернуться обратно. В одном месте она едва не наступила на длиннорогого жука с шишечками на усах и остановилась, наблюдая, как он переползает дорогу.
