Парень напрокат - Яна Полунина

Подбодрив себя таким образом, спросила:

– Мам, пап, что за наследство?

И родители поменялись в лице. Мама открыла рот, у папы дернулась щека…

***

Тишина, что повисла в комнате, казалось, не знала конца. Я уже поверила, что ответа так и не получу, когда отец скомкал тканевую салфетку на коленях, отбросил ее в сторону и сказал: – Все равно узнаешь. Днем раньше, днем позже. Уж лучше от нас, здесь и сейчас, чем от юриста. Мама поразмыслила, согласно кивнула и обратилась ко мне: – Только выслушай до конца и не перебивай. Отец посмотрел в окно, за которым не было ничего не видно, только наше отражение и тяжело вздохнул, будто на пытках. Все в нем так и говорило, что была его воля – никогда бы не коснулся этой темы. Но, как я поняла, тот самый пронырливый юрист хорошо подлил масла в огонь. – Диана, ты же знаешь, как основался наш семейный бизнес? – Да. Вы с другом вкладывались в разные сферы, прогорели в рознице, в оптовых продажах, спустили все накопления и вынуждены были устроиться в строительную бригаду. Ты рассказывал, что тогда понял, где водятся настоящие деньги. – Верно. Мы обзавелись знакомствами, поднимаясь по служебной лестнице, узнали систему изнутри и организовали свою фирму. Мы попали в течение, нам повезло. Встали на ноги, обзавелись семьями, но у нас не было детей, словно мы израсходовали весь свой запас удачи. Шли годы… Мама откашлялась и залпом выпила бокал вина, что символизировало о крайней степени ее волнения. – Врачи говорили, что наш шанс родить – один к ста тысячам. А потом в нашей жизни появилась ты… – сказал папа, сделав паузу. – Об этом я слышала, – пожала плечами, не понимая, где же тут скелет в шкафу. Отец опустил голову вниз, словно набираясь мужества, и тихо сказал: – Только ты появилась не в нашей семье. Мне даже сначала показалось, что я ослышалась. Смотрела на него с живым участием на лице, прокручивая в голове последние слова: «не в нашей семье», «родилась не в нашей семье»… – Подождите, как это не в нашей семье, – я посмотрела на маму, а та отвела взгляд в сторону, но поспешно вернула, уже полный раскаяния. – Дочь, это для нас ничего не значит, как и для тебя. Мы никогда не делали различий между вами. Ты все равно наш первенец… – Тимур с женой Ритой попали в аварию, поэтому мы усыновили тебя. Это был не несчастный случай: Тимур слишком быстро налаживал связи и мало кому пришелся по вкусу удачливый новичок. Ему угрожали, и тогда он, предполагая плохой исход, написал завещание – не мог не подстраховать единственное дитя, – отец повернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза: – Завещание для тебя. Все эти годы опекуном были мы с матерью, а твое наследство лежало в долларах на счету и, благодаря скачкам валюты, увеличилось в десять раз. Недвижимость подорожала и ждет свою хозяйку, которая вступит в права только после замужества. Я встряхнула головой, надеясь, что все, что я услышала, вылетит, не оставив и следа. Это никак не укладывалось в моей картине мира, переворачивало все вверх дном! Я – не дочь родителей! Дочь Тимура и Риты – его покойных друзей, которую они взяли на воспитание! – Сколько мне было? – лишь спросила я. – Почти год, – на этот вопрос ответила мама, внимательно смотря на меня. – Совсем малышка. – А стать моими опекунами… это тоже прописывалось в наследстве? – этот вопрос казался очень важным. – Тимур лично попросил меня позаботиться о его семье, если с ним что-то случится. Когда случилось несчастье, мы с матерью даже не сомневались в том, забирать ли себя. – Да, и содержание совсем не имеет значения. Даже если бы ты была голой сиротой, мы все равно не отказались от возможности стать твоими родителями! – эмоционально высказала мама, а я услышала лишь одно: – Содержание? – Тимур подстраховал тебя со всех сторон, чтобы ты не знала бед, – пояснил отец. – С нами тоже могло что-то случиться, и чтобы ты не угодила в детский дом, он прописал щедрое ежемесячное содержание, при условии, что к тебе хорошо относятся. Помнишь доктора Вишнякова, который приходил осматривать тебя каждый месяцв целях профилактики? Список таких неподкупных докторов составил Тимур. Что касается безопасности дочери – он полностью не доверял никому. Для него ты была его драгоценным алмазом, редким бриллиантом, который он холил и лелеял. От этой жалостливой истории я давно бы рыдала, если бы слушала со стороны. Но сейчас я находилась в таком странном состоянии, словно в прострации, с абсолютно «сухими» глазами, и не знала, как к этому относиться. Две основы – мама и папа, оказались не родными. Но меняло ли что-то это? Я не могла разобраться в чувствах. Не верила. – Тогда почему юрист ищет меня сейчас? – задала единственный вопрос, на который поворачивался мой язык. – Потому что прошел возраст, указанный в завещании, чтобы раскрыть тебе правду. А ты сбежала из дома ровно за два месяца до своего дня рождения, и никто не знал, где ты. – Вы знали, – твердо сказала я. Папа поднял внимательный взгляд, а потом подтвердил: – Верно. Но мы боялись выходить с тобой на связь, чтобы юрист не нашел тебя. – Почему? – А ты как думаешь? Эмоциональная зеленая девчонка, которая горя не знала, сбегает из дома родителей. И тут ее находит вестник с такими новостями, что родители ей вовсе не родители, а наследство она получит, выскочив замуж. И чтобы произошло? – Что? – Ты бы назло нам выскочила за первого встречного, а он облапошил тебя, потому что ты в этом деле, дочь, валенок. Один только твой Вова чего стоит. Как узнал про деньги, запел, словно соловей, и готов был хоть мать родную подставить. Если бы позволили юристу тебя найти, ты натворила бы глупостей, а мы бы лишились возможности вот так рассказать все тебе. – Но что мешало найти меня и также поговорить? – вот этого я не понимала. – Когда ты сбежала из дома, чувствуя себя самой несчастной? Во время всплеска гормонов? – папа был чрезвычайно сух на этой фразе, словно старик, что руководствуется только опытом и совсем забыл про чувства и эмоции. Для него мой уход из дома – показуха, юношеский максимализм и качание прав в одном флаконе. Он словно действовал по принципу: подождать, пока перебесится и вырастет, вот тогда поговорим. –