Детективная Игра. Сборник детективов - Елена Руденко

Собственную квартиру они не посещали. Никто из них не предполагал, что она свободна от наблюдения и в настоящее время никакая опасность не висит над ней.

Тоже и дом Светозара по видимости был избавлен от надзора. То, чем занимались он и Валерий, никому не причиняло вреда, ни пациентам, ни посторонним людям, это был не какой-то метод вроде массажа или упражнений, а особенная перестройка жизни человека — чувств, мыслей, и затем поступков. Весь процесс исцеления от того или иного недуга, будь он глубинный и закоренелый, опирался на осознание человеком прошлых своих вин, испрашивания прощения за них и, в свою очередь, прощение всех и за всё. Зависть, злость и все дурное из самосознания должны были улетучиться, исчезнуть. Именно указанные чувства напрямую являлись причиной накапливания и развития болезней.

Главное в достижении благоприятного результата зависело от самого пациента, от его искренности, вступления на путь духовной чистоты, любви и человечности.

Попадались люди типа Леонида Харетунова, готовые платить большие деньги за возврат им потерянного здоровья, но не умеющие и не желающие расстаться со всею чернотой, накопившейся на протяжении жизни, прячущие, даже лелеющие эту черноту. Они не способны были докопаться и признать за собой вину за тот или иной проступок вчера, год или десять лет назад: к тому же, чем большее время проходило с момента его совершения, тем труднее было его исправить.

Харетунов, мнящий себя влиятельной персоной, предложил Светозару прислать в его распоряжение машину с шофером, дабы Светозар приезжал к нему в офис в назначенный час и здесь осуществлял свои занятия. То есть позволил бы Харетунову очищаться и оздоравливаться, не отрывая от деловых мероприятий.

Светозар на это твердо заявил, что Харетунов может приглашать к себе в офис любых лекарей, а если хочет воспользоваться его помощью, — пусть будет любезен пожаловать к нему, и если дела для него важнее здоровья — пусть вообще катится. Харетунов во многих отношениях был тяжелым пациентом: в течение занятия из него источалось столько энергетической грязи, что Светозар вынужден был высвободить час, следующий за посещением Харетунова, для приведения себя в норму. Он звонил по телефону Валерию, чтобы тот помог ему, потому что самостоятельно зачастую трудно вернуть душевное и физическое равновесие.

Семен Трошин, подосланный к Валерию разведкой Харетунова, по заданию последнего, о ком он и знать не знал, настолько на разных уровнях находились они в обширном харетуновском «хозяйстве», — оказался человеком, легко и органично погрузившимся в благословенную среду правильного мироощущения.

Будучи добротной ищейкой, сборщиком информации, установщиком всевозможных жучков, иногда с переодеваниями, незаконным проникновением в закрытые помещения, участником бескровных налетов и изъятий, — он не привлекался, Бог миловал, к вооруженным нападениям со стрельбой и убийствами. Разведка подобным, как правило, не занималась. Что касается так называемого штаба оперативного руководства, осуществляющего карательные акции, там были свои, специально отобранные люди.

Одни с другими и третьими не смешивались. Большое было «хозяйство»: секретность каждого направления, каждой группы соблюдалась очень строго.

Семену Трошину позволено было знать нескольких человек окружения, непосредственного начальника, а также те легально существующие фирмы, куда его в свободные от разведки дни и недели назначали рядовым охранником.

Впрочем, рядовой охранник — не совсем точное, упрощенное название его служебной роли. Находясь на дежурстве, скажем, в банке, он был обязан учитывать многие вещи, вступая в контакт с руководством, иногда вплоть до самого управляющего.

Его потому и послали к Валерию, что он, пожалуй, единственный имел минимальный повод к обращению за медицинской помощью. У него было кожное заболевание, поразившее пальцы ног.

После восьмого или девятого занятия от заболевания не осталось следа. Противная чесотка мучила его в течение нескольких лет. Вдруг, в одно мгновение — все исчезло.

Расскажи ему кто-нибудь за минуту до случившегося о подобном чуде — он бы не поверил.

Принципы любви и покаяния, поднесенные Валерием, он впитал в себя с чувством радостным и легким. Он сумел различить свет, излучаемый Валерием, всем его мягким, на редкость добрым существом, дарящим светлое чувство, в ответ на которое возникает прочное желание одарять других людей — вместо того, чтобы завидовать и стремиться брать ль них.

Он умолчал в донесении начальству о том, что выздоровел полностью; старался говорить осторожно, взвешивал каждый факт сообщения, проверяя, не повредит ли оно каким-то образом Валерию.

У него открылись другие глаза — внутренние. Глаза души. Ему внезапно сделалось противно — как была противной и прилипчивой его испарившаяся чесотка — выполнять нечистую свою работу. Он по-иному увидел то, чем занимается, где служит, зарабатывая на хлеб насущный.

Если бы не проблема заработка — а он должен был содержать семью и зарплата здесь была очень хороша, — Семен сразу бы принял решение, повернулся и ушел без оглядки. Вдобавок ему было известно, что просто взять и уйти из «хозяйства» живым — почти невозможно.

Морозным снежным декабрьским утром мужчина в бежевой вязаной шапочке и в китайской куртке на молнии вышел из легковой машины на углу Пушкинской площади и Тверской, пробежал, смешиваясь с толпой, вниз в переход, затем, минуя вход в метро, повернул в длинный коридор, идущий под всей площадью в сторону Елисеевского магазина, и через минуту появился наверху рядом с вновь открытым фешенебельным трехэтажным шопингом; раньше здесь в угловом здании размещался до пожара 1988 года известный всей Москве Дом ВТО.

Пройдя мимо Инкомбанка, мимо кафе «Лакомка», мужчина свернул направо в проходной двор, почти бегом пересек его, и перед тем как выйти в Козицкий переулок, — быстро оглянулся, проверяя, кто у него за спиной.

В просвете арки вдалеке маячили две мужские фигуры, идущие от площади, и те несколько человек, что попались ему навстречу, идя в противоположном направлении.

Он не стал поддаваться панике — в мужских фигурах не усматривалось ничего неестественного и подозрительного.

Он пересек переулок наискосок вправо. На повороте в следующий проходной двор — в тот, где имеется магазин овощи-фрукты, расположенный в подвале, — его ждал Борис Лагутин с условленным портфелем в руке, терпеливо переминаясь на месте.

Борис посмотрел на бежевую шапочку, устремляющуюся к нему, и поднял в приветствии левую руку. Шапочка ответила таким в точности жестом.

Они поздоровались.

— За вами не наблюдали? Все спокойно?

— Нет, — ответил Борис, — слежки не было. Я проверял внимательно.

— Спасибо, что пришли.

— И вам спасибо, — сказал Борис. — Принесли?

— Да. Две фотографии и не очень вразумительную аудиозапись.

— Не густо.

— Вы должны понимать, что записать телефонный разговор практически невозможно: там неприступно; это — чудесная случайность… Да и не имеет смысла — говорят измененными голосами и шифром. Правда, мы надеемся, что сегодняшняя наука даже и измененный голос способна опознать.

— Вы… действуете от себя?

— Надо мной человек, занимающий в «хозяйстве» важную позицию.

— Он со мной не может встретиться?

— Ни в коем случае. Но вас это не должно волновать. Считайте, что я — это он. Теперь смотрите внимательно. У меня мало времени. На этих фото — Хозяин и управляющий банком, убитый полтора месяца назад. Его звали Игорь Эдуардович, прозвище — Кассир. Убрали по личной команде Хозяина.

— Кто убрал?

— Сейчас дойдем. Смотрите. Хозяин сидит в кресле развалясь, он — хозяин, главный командир. Пахан… Кассир стоит перед ним в позе подчиненного… На втором фото они на крупном застолье, рядом: Кассир был его правой рукой. Во всех делах. Второе лицо в «хозяйстве», но для внешнего мира только он и светился, его ложно считали паханом. А Хозяин вроде бы и не существует — ни раньше, ни сейчас. И здесь, в застолье, хорошо видно, кто главный, в центре, а кто сбоку, рядом… На записи услышите шифрованный разговор. Прибой — Хозяин. Шмель — начальник невидимок…

— Что значит — невидимок?

— Есть надструктура. Над всем — над разведкой, над оперативным штабом. Они ни во что не вмешиваются. Их задача — блюсти верность клятве. Никто их не знает. Только один Хозяин вступает с ними в контакт, и ему они подчиняются… Вы услышите, как говорят о компьютерной кассе. Имеется в виду Кассир. Начало испытаний — похищение. Два варианта — проверка на верность и либо отпустить, так что он не поймет, у кого он был и что произошло, — либо кончить.

— Мне необходимо что-нибудь более вещественное… Улики осязаемые или… свидетельские показания…