Дороги авантюристов, или Загадочная яхта лорда Гленарвана - Виктор Павлович Точинов

Паганель застал самое начало процесса, но тенденцию уловил хорошо.

Важнейшая информация, привезенная Паганелем, вызвала поворот в политике Наполеона Третьего на южноамериканском направлении. Об арауканском проекте мы уже говорили достаточно. В парагвайском вопросе Франция изменила позицию: от благожелательного к Парагваю нейтралитета перешла к открытой помощи его противникам.

Кончилось тем, что на завершающем этапе боевых действий объединенными силами антипарагвайской коалиции (Бразилия+Аргентина+Уругвай) командовал француз, да не простой, — граф д'Э, принц Орлеанского дома. Иные историки считают именно его ответственным за геноцид, развернувшийся в конце войны, а геноцид был конкретный: Парагвай не досчитался 90 процентов своего мужского населения, женщины и дети тоже гибли в немалом числе. Другие историки (в основном французские и бразильские) до хрипоты спорят, защищая графа: не отдавал, мол, приказов об окончательном решении парагвайского вопроса, и убито не 90, а всего лишь 70 процентов парагвайцев-мужчин, и вообще они сами во всем виноваты, капитулировали бы вовремя, остались бы живы, пивко бы попивали бразильское…

Господь с ним, с принцем и графом, в конце концов это лишь один человек, даже если обладал талантами военачальника, а не только палача и карателя.

Гораздо хуже, что Франция ударила в спину Парагваю в истории с броненосцами.

Однако надо объяснить, почему броненосцы стали так важны в той войне, почему их наличие или отсутствие было причиной победы или поражения.

Дорожной сети в тех местах, где разворачивались сражения Великой Парагвайской войны, не было от слова «вообще». Имелись кое-где дороги короткие, местного значения, в единую сеть не связанные, а еще караванные тропы, более протяженные, но повозки по ним пройти не могли, лишь вьючные лошади и мулы.

Главными транспортными артериями были реки: две великие южноамериканские реки Парана и Парагвай — глубокие, судоходные даже для крупных судов, плюс их многочисленные притоки.

Парагвайская война стала речной войной. Войска двигались вдоль рек. По рекам к ним доставлялись боеприпасы, провиант и всё прочее, необходимое для ведения войны. На реках стояли крепости, прикрывавшие Парагвай от вторжения, — сильные даже по европейским меркам.

Особенно мощным был укрепрайон, расположенный в месте слияния рек Парана и Парагвай: несколько крепостей и отдельные форты, обильно оснащенные артиллерией, пушек парагвайцы к началу войны имели больше, чем Аргентина и Бразилия вместе взятые. Франсиско Солано Лопес, президент и главнокомандующий парагвайской армией, пообещал, что устроит здесь любым агрессорам второй Севастополь (о Севастополе он знал не понаслышке, в молодости побывал на Крымской войне в качестве военного наблюдателя). Лопес обещание сдержал: армии коалиции потратили два года на попытки захватить «второй Севастополь». Первый Севастополь, российский, продержался меньше — 349 дней.

Вторжение могло там и закончиться, и Парагвай спасся бы от разгрома, оккупации и геноцида, — если бы у Бразилии не было броненосцев. Но они у Бразилии были.

Броненосные суда появились совсем недавно, в ходе Гражданской войны в США, и сразу же произвели революцию в военном деле. Любые не имеющие брони корабли, хоть парусники, хоть пароходы, имели при встрече с броненосцем три варианта на выбор: сдаться, быстренько сбежать или отправиться на дно, победа исключалась по определению. Береговые крепости с артиллерией доброненосной эпохи могли сопротивляться броненосцам дольше, но в затяжном противостоянии были обречены.

Совершенная система обороны Парагвая в одночасье стала не столь уж совершенной и надежной. Противостоять броненосцам на тот момент могли только броненосцы.

Президент Франсиско Солано Лопес понял это сразу и загодя предпринял надлежащие меры.

Историки либеральной направленности Лопеса не любят: дескать, был самым махровым авторитарным диктатором. Не поспоришь, власть Франсиско Солано была практически ничем не ограничена, и получил он ее по наследству от отца, президента Лопеса-старшего.

Либералы забывают о другом: свою безраздельную власть Лопес использовал не для набивания карманов себе или приближенным, совсем для иного. Парагвайская экономика весьма напоминала СССР времен НЭПа: частный сектор существовал, но не играл решающей роли. «Командные высоты экономики», как называл их Ленин, оставались в руках государства: внешняя торговля, добыча полезных ископаемых, тяжелая промышленность, железные дороги и т.п. В Парагвае не было землевладельцев-латифундистов, владевших громадными поместьями, как в соседних странах. Государственная земля была справедливо поделена между теми, кто ее обрабатывал. А их дети все поголовно ходили в школы. Ни одна страна мира не имела бесплатного всеобщего образования, только Парагвай. И много еще чего, не имевшего мировых аналогов, было в социальной сфере…

Так что не стоит удивляться, что простые парагвайцы, крестьяне-индейцы, дрались за своего президента до конца, до последнего человека, и это не фигура речи.

Однако вернемся к броненосцам.

Илл.25. Франсиско Солано Лопес, не умевший капитулировать.

Значение военной новинки Лопес оценил сразу. И последствия ее возможного применения в водах Параны и Парагвая тоже.

Артиллерию Парагвай производил свою, пушки всех калибров и снаряды к ним в надлежащих количествах. Судостроение тоже было развито, хоть страна не имела выхода к морю, добираться до него приходилось транзитом через чужую территорию.

Однако отсутствовало оборудование для производства брони, и не было специалистов по ее изготовлению. Президент Лопес открыл заказ на броненосцы в Европе.

Флагман, двухбашенная «Немезида», строился на французской верфи «Chantiers de l'Océan Arman» в Бордо, еще два броненосца (однобашенный и двухбашенный) заказали в Англии.

Это были универсальные корабли класса «река-море», способные и пересечь Атлантику, и действовать в реках.

Позже заказ был увеличен еще на два корабля, но ни единого броненосца Лопес так и не получил. Едва началась война, бразильская эскадра перекрыла устье Параны, заблокировав Парагваю выход к морю. Французские и английские корабелы с фальшивым сочувствием развели руками: ну, сами видите, господин Лопес, никак не можем передать ваш заказ, не судьба.

Лгали. Беспардонно лгали. При желании передали бы. Мы помним, что конфедераты Юга тоже воевали в условиях жесточайшей морской блокады. Что не