Зачарованный город «N» - Ева Никольская

— Стоя-я-ять, скотина, — протянул мучитель, поддев носком красного сапога бьющегося в болезненных конвульсиях зверька, тот тихо пискнул и, продолжая сотрясаться, начал елозить передними лапами по собственной морде, пытаясь прочистить глаза. Но размер лап не позволял до них дотянуться, вызывая досадливое кряхтение несчастного. Полюбовавшись этой картиной, толстяк сделал угрожающий жест своим пыточным орудием в сторону перепуганной стайки животных, которые сбились в кучу и, толкая друг друга, пятились к сараю, но при этом не забывали грозно рычать и материться, вот только разобрать их причудливую речь было практически нереально. Особенно, если не пытаться. Две вызывающе одетые девицы хохотали, наблюдая сцену из окна второго этажа. Повар с посыльным, который давно уже должен был отправиться с поручением к портному, делали ставки на то, чем закончится воспитательный процесс для несчастного мума. А в темном и не очень-то опрятном закоулке, выходящем на боковую улицу, среди сваленного в кучу хлама из парочки старых столов и изрядно покореженной в одной из драк скамьи лежала большая серая собака и смотрела на происходящее задумчивыми красными глазами.

— А ну марш работать! — гаркнул рыжий, хмуря кустистые брови.

Хохотуньи исчезли, тихонько прикрыв окно, а любители азартных игр шустро разлетелись по своим делам, так и не выяснив, кто из них был прав. Своя шкура дороже. Если перечить управляющему, можно быстро оказаться на месте мума, и тогда уже будет впору делать ставки на неудачника… в человеческом обличье.

Зверь, поколоченный за то, что оказался не в том месте не в тот час, отползал к своим, продолжая время от времени тыкать короткими лапами в острую вытянутую мордочку, на которой бешено дергались заляпанные грязью веки.

— И чтоб я вас больше тут не видел, уроды — перевертыш-ш-ши, — зашипел «О», потрясая метлой, он грозно хмурился и сверкал глазами для пущей убедительности, хотя уговаривать перепуганный зверинец было не обязательно. Животные беспомощно жались к стенам, стремясь спрятаться. — Сегодня останетесь без жратвы! И так разжирели за чужой счет!

— Толстый, опять ты беснуешься без причины? — с печальным вздохом произнесла Ариландина. Она открыла дверь и застыла на пороге, не желая выходить на крыльцо.

— Что?! Я?! — собеседник напыжился и гордо вскинул свой… раз, два… четыре… пятый подбородок. Его уши вытянулись в струнку, а маленькие черные глазки неприятно заблестели, прячась в зарослях роскошных бровей. — Да я навожу порядок в том «свинарнике», который устроили твои питомцы! Они…

— …не мои питомцы, — ярко накрашенные губы хозяйки скривились, когда она перебила все больше распаляющегося оратора. — И не рассказывай, пожалуйста, что вон та затравленная мелюзга, — она кивнула в сторону притихшей своры, гонения которой временно прекратились, — сорвала твои грандиозные планы по наведению чистоты. Опять ты отыгрываешься на бедных зверушках, — «бедные зверушки» хором заскулили, почуяв поддержку. — Цыц! — под тяжелым взором ее карих глаз выражать согласие мумам расхотелось, и они так же слаженно заткнулись, даже самый побитый молчал себе в тряпочку, то есть в лапы, которыми прикрывал морду.

— Ари, — «О» сменил тактику и теперь говорил тоном усталого благодетеля. — Я поражаюсь твоей доброте, но пойми, наличие блохастых тварей на заднем дворе нашего заведения клиентов не прибавит.

— И не убавит, — ответила женщина, — жалко тебе объедков, что ли? — хозяйка укоризненно посмотрела на своего управляющего, тот поковырял носком землю, потупив ничуть не раскаявшиеся глазки и покорно опустив ушки. — Пусть живут. Я ведь дала обещание их женам.

— Троим! — взбодрился оппонент. — Максимум четверым! Но здесь обитает больше тридцати мумов. А после покушения на Сейлин еще пятеро прибилось. Мы из уважаемого заведения превращаемся в приют для звероподобных изгоев.

— Опять та же песня, — Ариландина поморщилась. — Что бы ты делал без этих самых изгоев? На ком бы срывал злость, над кем бы издевался в свое удовольствие? Прекрати, толстый. Пусть живут. Некоторые из них дороги мне как память. Ведь когда-то давно и они были клиентами моего дома. А некоторые, — ее взгляд рассеянно скользнул по обсуждаемой толпе, но так не на ком и не зацепился, слишком уж похожими казались эти волосатые рожицы друг на друга, — были ими недавно. Так что… оставь. И не забудь их вечером покормить.

Скрипя зубами, «О» согласился, он даже натянул на свою круглую физиономию улыбку и, отсалютовав метлой, торжественно заявил:

— Будет сделано, Моя госпожа!

— Прекрати паясничать, — фыркнула собеседница и рассмеялась. — Я вот тут подумала… после расправы наместника над моими завсегдатаями, мне бы хотелось получить компенсацию.

— От Сэн? — рыжие брови зарылись в волосах, уползая вверх от искреннего изумления.

— Издеваешься? — Ари уставилась на него, постукивая кончиками пальцев по дверному косяку. — Как минимум у двоих новоявленных мумов были симпатичные супруги, а один являлся отцом очаровательной девицы. Вот если…

— Опять ты за старое, — без энтузиазма пробурчал управляющий, почесав свой заросший бородой подбородок… третий, вроде бы. — Пора бы придумать что-нибудь новенькое. За неожиданными изменениями и народ потянется.

— Я подумаю, — сухо отозвалась женщина и, развернувшись на каблуках, шагнула в дом. — А ты пока подготовь пригласительные письма к Мие Вер, Сирилике Ивенской и к малышке Кейт, дочери старого развратника Бонба, который, кстати, насколько мне известно, уже присоединился к нашим зверушкам.

Упомянутый издал нечленораздельный звук и ринулся из толпы, но был вовремя смят соседями, потому и не пострадал от управляющего, привычно вскинувшего метлу.

— Угу, угу, — бормотал «О» себе под нос, выискивая в живой серо-буро-малиновой куче выскочку, — первая стадия вербовки…

— И мумов накорми, да хорошенько! — донеслась из коридора обильно приправленная ехидством реплика.

Толстяк покосился на застывших в ожидании зверей и, прищурившись, рыкнул:

— А ну бр-р-рысь!

Тишина взорвалась хрипами, воем, кряхтением и необычным кваканьем, отдаленно… очень — очень отдаленно напоминающим язык Тайлаари. Сталкиваясь друг с другом, неразборчиво ругаясь и щелкая зубами, звери ринулись прочь. А не замеченная никем серая собака лениво зевнула, прикрыв глаза.

Ариландина вернулась к себе и первым делом принялась готовить ванную. Водопровод, регулярно ремонтируемый последние веков этак пять, никогда не давал сбоев только в одном маленьком помещении, и именно в него вела дверь из ее спальни. За возможными неисправностями, ежемесячной прочисткой труб и профилактическим осмотром кранов зорко следил управляющий, прекрасно осознающий, что в случае поломки хозяйка с него живьем кожу сдерет, ну… или, как минимум, проредит его роскошную рыжую шевелюру вместе с бородой. Принимать благоухающую цветочными ароматами ванну было излюбленным занятием владелицы борделя. Погружаясь в воду, она прикрывала глаза и размышляла. Ей всегда казалось, что в такой обстановке, когда тело расслабляется, впитывая полезные настои, голова начинает работать лучше.