Выбраковка. Ночной смотрящий - Олег Дивов

– А вот и Ваня! – обрадовался Гусев.

– А вот и гестапо! – в свою очередь ненатурально обрадовался Иван. Видно было, что он Гусева терпеть не может, да и Валюшок сразу почувствовал себя не особенно уютно – захотелось достать игольник и снять предохранитель. Наверное, аллергия молодого человека распространялась на выбраковку в целом.

– Это ты угадал, – сказал Гусев благодушно. – Оно самое. Тебе какой гестаповец более симпатичен – в версии Броневого или Хауэра? Выбирай, могу и то, и другое. Впрочем, Хауэра ты не видел, этот фильм цензура зарезала.

– Самого отвратительного гестаповца играет Гусев, – отрезал молодой человек. – Похоже, у Гусева талант. Что вам нужно от меня, товарищ старший уполномоченный?

– А с чего ты взял, что я по твою душу? – Гусев явно забавлялся. – Ты что, изнасиловал кого-нибудь? Убить-то у тебя пороху не хватит, а вот сексуальное насилие...

Молодой человек побледнел от бешенства.

– Это все от занятий спортом, – сказал Гусев наставительно. – Нынешняя мода на здоровый образ жизни приводит к тому, что молодежь слишком много времени отдает физкультуре. Если бы они вместо этого занимались онанизмом, кривая сексуальной преступности резко пошла бы вниз. Ты смотри, какую мускулатуру отрастил... Интересно, она у тебя везде такая?

– Что вам нужно, Гусев? – прошипел Иван.

– Ваня! – почти крикнула Майя. – Остынь.

– Вот именно, – поддакнул Гусев. – Остынь и сядь. Кофейку выпей.

Иван, тяжело сопя, протолкался мимо Валюшка и уселся рядом с Майей, положив на стол добела сжатые кулаки. Майя налила ему кофе, и молодой человек судорожно вцепился в кружку.

– А теперь расскажи, почему ты с таким нетерпением ждешь выбраковки, – предложил ему Гусев.

– Обойдетесь!

– За тобой ведь ничего особенного пока нет. Или уже есть?

– Да идите вы!

– Ваня... – Майя взяла Ивана за руку, но тот вырвался.

– Оставь, мама! – резко бросил он. – Ты же знаешь, что сейчас будет. Добренький миленький дядя Паша начнет читать мне нотацию.

– Ага! – кивнул Гусев.

– А я не буду его слушать! Понятно вам, Гусев?

– Ой-ой-ой!

– Не буду!

– Будешь, Ваня, – сказал Гусев, и в его голосе прозвучало сознание абсолютной своей правоты. – Еще как будешь. Потому что ты, дорогой мой, слишком далеко зашел в своем желании добиться правды. Ты промахнулся, Иван. Правда была у тебя под носом, но ты проскочил мимо и вляпался в самое что ни на есть вранье.

– Вы хотите сказать, что ничего не было?! – взвился Иван. – Что никто прямо в центре Саратова не расстреливал из автомата трамвай, битком набитый людьми? Что не было десяти трупов и четырнадцати раненых? Что убийца не исчез бесследно?

Валюшок приоткрыл рот и уставился на Гусева. Он об этом случае ничего не слышал. Да и немудрено – таких вещей по телевизору не сообщают. И в газетах про них не пишут. Кроме одной газеты – «Эхо Москвы», для которой криминал – любимая тема. По большому счету, главная задача «Эха» – доказывать, что выбраковка себя не оправдывает.

– Все это было на самом деле, Ваня, – сказал Гусев. – Но кто стрелял, ты знаешь?

– Выбраковщик. Сумасшедший выбраковщик. Такой же безумец, как и все вы.

– Ваня! – снова попыталась одернуть молодого человека Майя, но того понесло.

– И вы хотите, чтобы я не писал об этом?! – кричал Иван. Кричал так, что за стеной перестали трещать клавиши и стихли голоса. – Вы поставили на колени всю страну! Вы изгнали из нее всех нормальных людей! А остальных превратили в скотов, которым нужно только жрать и трахаться! А теперь вы сходите с ума от того, что вам некого больше убивать! И вы хотите, чтобы я молчал?! Давайте заткните мне рот! Мне плевать, тираж уже на улицах! Давай читай свою «птичку», фашист!

Нависая над столом, Иван тянулся к Гусеву и орал еще что-то несусветное про палачей и садистов. Валюшок украдкой расстегнул кобуру игольника. Гусев, морщась, отворачивал лицо и отмахивался – мол, незачем так орать, он все прекрасно слышит. Майя дергала Ивана за рукав. Наконец тот выдохся, и наступила относительная тишина. За стенкой кто-то гулко откашлялся и вновь принялся терзать клавиши.

– Кто тебе сказал, что это был выбраковщик? – спросил Гусев, утираясь носовым платком – Иван собеседника основательно заплевал.

– А вы, конечно, не знаете, кто это был? – сиплым голосом поинтересовался Иван. С большой издевкой поинтересовался.

– Час назад еще не знали. Момент. Леша, дай-ка мне «книжку».

Валюшок одной рукой вытащил ноутбук и подвинул его Гусеву. Тот быстро, почти не глядя, подсоединил «книжку» к своему трансиверу, наладил связь и принялся играть кнопками, пристально глядя на экран.

– Нет, Ваня. До сих пор не знаем, – сказал он, возвращая ноутбук Валюшку.

– То есть человек со значком АСБ на лацкане расстреливает трамвай, и вы не знаете, кто это?!

– Ваня, не будь ребенком. Ей-богу, лучше бы ты побольше занимался онанизмом.

Валюшок незаметно вытянул игольник из кобуры и под столом направил его на Ивана. Он был в полной уверенности, что сейчас их с Гусевым примутся зверски избивать табуреткой. В тесном пространстве кухни хороший замах исключался, да и Майя наверняка повисла бы у парня на руках, но Иван действительно выглядел чересчур сильным для того, чтобы с ним церемониться. Валюшок уже намертво затвердил главное правило выбраковщика – не стреляй без необходимости, но всегда стреляй первым. На собственной шкуре прочувствовал.

– Ваня, ты же знаешь, он никогда не врет, – сказала Майя.

Иван смерил ее таким презрительным взглядом, после которого хорошая мать открыла бы настежь дверь и отвесила сыну прощального пендаля. Но Майя была, наверное, не просто хорошая, а очень хорошая мать. Между делом Валюшок отметил, что сын на маму вовсе не похож. «Спорим, что он приемный и его настоящих родителей забраковали, – подумал он. – Смахивает на мелодраму, но почему бы нет? Все-таки Агентство вмешалось в судьбы миллионов людей. Каждого двадцатого мы вышибли. Мы. И я тоже. Уже».

– Ты давно копаешь под АСБ, Иван, – сказал Гусев очень спокойно. – И то, что у меня в Агентстве имеется э-э... определенный статус, ты знаешь отлично. Некоторые особые каналы информации для меня открыты, и вообще. Поэтому, кстати, несмотря на все театральные эффекты, ты, дружище, терпишь мой э-э... интерес к работе вашего издания. Все еще полулегального издания, хотелось бы напомнить. Терпишь, Ваня, согласись. И вот я тебе сейчас говорю: все наши на месте. Понял?

– А с чего вы взяли, Гусев, – очень вкрадчиво спросил Ваня, – что я вам не верю?

– Та-ак... – протянул Гусев.