Вторая любовь - Джудит Гулд

Сонни склонил голову.

— Я имею честь быть получателем этого важного сообщения, — смиренно произнес он.

— Да, так тому и быть! — мадам еще больше наклонилась вперед, ее помрачневшие глаза сверкали сквозь завесу пушистых накладных ресниц. — Но слушай хорошенько, следи за моими словами, стань губкой, впитывай. Он сказал, что решение — можно ли тебе доверить сообщение или нет, — зависит от меня!

Сонни дернулся, словно его ударили.

— Старец знает, что мне можно верить! — горько выпалил он. — Сколько же можно меня еще испытывать? На моих устах печать, я подобен раковине…

— Ах, раковину достаточно подогреть, и ее створки широко распахнутся, и мясо готово к тому, чтобы его вынули и съели!

Молодой Фонг почувствовал, как его бросило в жар, а кожу на лице стало пощипывать.

— Во имя всех богов, великих и малых, я всегда…

— Молчать! — голос женщины оборвал его на полуфразе.

Получив выговор, Сонни прикусил язык и склонил голову, ожидая, чтобы мадам сама продолжила разговор.

Какое-то время та сидела молча. Ее ноги теперь стояли прямо, а руки вцепились в подлокотники кресла. Она выглядела царственной. Подобно величественной императрице на троне. Подбородок поднят, глаза пристально смотрят на Сонни, изучая, оценивая, проверяя, решая…

— Тебе известно, с каким уважением ко мне относится многоуважаемый старец, — заговорила госпожа Чанг.

— Разумеется, — Сонни изящно поклонился.

— Тогда ты знаешь и о том, что я верно служила ему больше лет, чем ты прожил на свете.

Он снова поклонился.

— Ваш голос — его голос, — негромко ответил Сонни. — Мне сказали, что вы пользуетесь большим весом в его глазах, чем любой мужчина, будь он самым старшим или самым мудрым.

И это были не пустые слова. То, что оставалось неизвестным для остальных, знали Сонни и еще два-три самых близких к лунтао, самых проверенных и высокопоставленных лейтенанта. Заведение Эмерелд Чанг было лишь прикрытием, доходным, но побочным промыслом.

На самом деле женщина занималась куда более опасным и прибыльным бизнесом. Под ее руководством подпольно ввозили иммигрантов с Дальнего Востока в эту страну. Тот факт, что она успешно занималась этим так долго, оставаясь при этом неизвестной для властей и для тех, кто на нее работал, являлся свидетельством ее силы, отваги и хитрости.

Множество раз она сумела заслужить уважение и доверие лунтао.

А Сонни еще лишь предстояло добиться такого доверия. «Они все еще мне не верят, — с горечью осознал он. — Что еще я могу сделать, чтобы доказать свою преданность?» Он даже представить не мог.

— Стоящая перед нами задача очень важна, — произнесла мадам. — Она требует не только сверхсекретности, но и осторожности. Ошибки быть не должно! Малейший промах и… — ее рука взметнулась и нанесла горизонтальный удар каратэ, — катастрофа!

Она наклонилась вперед — глаза смотрят пронизывающе и блестят, словно гагатовые бусины, длинные серьги раскачиваются.

— Покопайся в себе, — посоветовала она, — и спроси: готов ли ты взять на себя такую ответственность?

Сонни не стал мешкать:

— Я подготовлен и готов, — со спокойной убежденностью ответил он. Его глаза озарились каким-то странным внутренним светом. — Я готов отдать за это свою жизнь!

Женщина холодно улыбнулась.

— Только молодые и глупые так играют своей жизнью! Скажи мне, кто ты? Юнец или глупец?

— Ни тот, ни другой, — парировал Сонни, его голос набирал силу. — Я смельчак.

— Хорошо, — мадам Чанг кивнула и выпрямилась. — Тогда прими мою мудрость: следи за своим языком и будь экономней в словах, чтобы не искушать богов неудач и не жить, сожалея об этом!

Молодой Фонг поклонился.

— Я внимательно слушаю ваш мудрый совет, старшая Сестра, — негромко ответил он.

Она еще раз изучающе посмотрела на него какое-то мгновение, на лицо легла тень раздумья. Потом женщина приняла решение.

— Ты отправишься в Атланту, — заговорила она. — Там ты познакомишься с высокоуважаемым и важным человеком. В его власти дать нам то, что нам жизненно необходимо.

Сонни смотрел на нее во все глаза.

— Кто этот человек?

— Он иммигрант из Китая. Исследователь. Его зовут доктор Во Шен.

23

Наступил сочельник.

Скорее по привычке, чем повинуясь сознательному решению, вся семья собралась в гостиной.

Внешне все было спокойно. Все сверкало. Горели огни на рождественской елке. Попыхивало полено, сжигаемое в Сочельник вечером. Ветки остролиста и пахучей ели украшали камин и лестницу в центральном холле. Омела увивала двери, и в музыкальном центре Бинг Кросби чередовался с Лучано Паваротти. Венеция экстренно позвонила в несколько крупных универмагов, не забыв про «Бергдорф Гудмен», и в результате накануне им доставили целую кучу красиво упакованных экстравагантных подарков.

По всем внешним признакам — счастливое Рождество.

Если не считать…

Если не считать мрачно давящего на всех отсутствия Фредди. Первое Рождество без него, наступившее сразу же после его похорон, превратило их в особенно болезненное событие.

Ничего удивительного в том, что Дороти-Энн выглядела мрачной и молчала, дети вели себя непривычно тихо, а вязальные спицы няни Флорри яростно летали, словно она боялась происков дьявола.

Венеция не находила себе места оттого, что ей приходилось выжидать. После звонка Дерека прошло уже четыре дня, и ей следовало начать обсуждение вопроса о возвращении Дороти-Энн на работу.

Паваротти взял последнюю ноту, и проигрыватель компактных дисков смолк. Венеция встала и собралась поставить что-нибудь другое, когда все они услышали странный звук. Невозможно ошибиться! Снаружи донесся приближающийся стук копыт.

— Санта! — воскликнул Зак.

Издав торжествующий вопль, он рванулся к ближайшему окну, вскарабкался на диван и прижался носом к стеклу. Потом мальчишка обернулся. Его широко раскрытые от удивления глаза сияли.

— Это он! — в экстазе заголосил Зак. — Это Санта! Видите? Он пришел! Пришел!

Дороти-Энн выглядела сбитой с толку, словно она не расслышала как следует. Фред и Лиз обменялись скептическими взглядами. Няня Флорри отложила в сторону вязанье. А Венеция, поднявшаяся на ноги раньше всех, направилась к другому окну, отгородилась от комнаты, прижав обе ладони к стеклу, и стала вглядываться в темноту. Ее дыхание затуманило стекло, но она успела увидеть нечто совершенно удивительное.

— Вот это да! — негромко воскликнула она.

Потом повернулась в комнату и поймала вопросительный взгляд Дороти-Энн.

— Что там такое? — спросила молодая вдова.

Венеция засмеялась.

— Ты мне не поверишь, дорогая, но если мои глаза меня не обманывают, Зак прав. Это на самом деле мистер Санта Клаус.

— Ага, как же! — раздался полный сарказма голос Лиз. — Ну а я тогда пасхальный кролик!

— Что ж, детка, вероятно, так оно и есть, — сказала Венеция. — Лучше выгляни на улицу.

Любопытство взяло верх. Они все встали и подошли к окнам. Даже Дороти-Энн не смогла удержаться.

Никакой ошибки. В свете двух фонарей у подъезда, они явственно увидели, как Санта Клаус выпрыгнул из своего экипажа, вытащил огромный мешок и взвалил его на спину.

Дороти-Энн пребывала в замешательстве. Выходит, у него не сани, а фермерская телега, и не северные олени, а лошади, у которых за уздечку засунуты ветки. Так что, кто бы ни надел этот ватный костюм Санты, это не настоящий Санта Клаус.

Ну и что? Главное — неожиданный сюрприз.

— Венеция! — сказала Дороти-Энн с глубоким отчаянием. — Что же нам с тобой делать?

— Со мной! — Венеция покачала головой. — He-а, малышка. Даже и не пытайся повесить это на меня. — Она снова выглянула наружу. — Как ты думаешь, кто, ради всего святого, это может быть? Точно не Дерек. Он слишком правильный.

— Это Санта, — воскликнул Зак, — вот кто! — Спрыгнув с дивана он стрелой пролетел через комнату и выбежал в главный холл.

Остальные видели в окно, как сверкающий параллелограмм света распростерся от входной двери, осветил крыльцо и пролился по ступенькам. Все засмеялись, когда Санта быстро поправил бороду и придал лицу веселое выражение.

— Ну? — произнесла Венеция. — Не знаю, как вы трое, а я сгораю от нетерпения выяснить, кто же скрывается под этой фальшивой бородой!

С этими словами негритянка прошла через гостиную к входной двери, а Дороти-Энн, Фред и Лиз поплелись за ней следом.

— Хо, хо, хо! — прозвучал нарочито басовитый, густой, жизнерадостный голос. — Счастливого Рождества! Счастливого Нового года!