Отходная молитва - Дэвид Боукер

Лаверну удалось немного поспать, и теперь, словно позабыв, что случилось, он твердил, что ему пора на работу — "проветрить мозги". Правда, проходить сквозь строй осаждавших дом репортеров не хотелось. Дверной звонок трезвонил без умолку, но о том, чтобы дверь открыть, не было и речи. Шторы на окнах были опущены — не дай Бог, еще попадешь в чей-то телеобъектив. Пока Лаверн с Донной завтракали, какая-то наглая особа сумела-таки обойти дом. Донна буквально в самый последний момент успела опустить штору. Еще мгновение — и Лаверн наверняка оказался бы запечатлен на пленку с прилипшим на подбородке яичным желтком. И, разумеется, уже на следующий день этот снимок появился бы на первой странице "Дейли миррор".

Донна позвонила Дженифер — оказывается, та пыталась дозвониться до них еще со вчерашнего вечера.

— Мам, тебя показывали в вечерних новостях. Я глазам не поверила.

— И как я смотрелась?

— Просто замечательно. Объясни, что происходит. Что там натворил отец?

— Ровным счетом ничего, моя дорогая. Просто твоему папе крупно не повезло.

Это заявление, мягко говоря, не совсем соответствовало действительности.

Часам к десяти утра приехала Линн Сэвидж и с ней еще четверо полицейских в форме, которых она оставила охранять ворота. Лаверн про себя задавался вопросом, то ли они охраняют его от вторжения, то ли он их пленник.

Линн вместе с Лаверном расположились в столовой. Донна сделала им кофе и ушла, чтобы не мешать.

Поначалу разговор не клеился. Линн была такой же бледной, как и Лаверн. Однако, повздыхав немного о бесцеремонности репортерской братии, она, что называется, взяла быка за рога.

— Довожу до твоего сведения, что тебя отстранили от дела.

— Ой, мне дурно. Дайте мне нашатырь.

— Меня послал к тебе мистер Джон. Он считает, что тебя необходимо поставить в известность, прежде чем ты получишь официальное уведомление. То есть рано или поздно ты его получишь, а пока…

— Можете не приходить на работу.

— Жалованье тебе сохранили.

— Черт побери, — съязвил Лаверн, — теперь мне в карман пойдут грязные деньги, а грязную работу за меня будут делать другие.

— Ну, Вернон, — вздохнула Линн, — я же просила тебя не делать глупостей. Я же говорила тебе: офицер твоего ранга не может выдавать себя за кого-то еще. Подобные игры — для мелкой сошки, для тех, кто думает, будто они — тайные агенты.

С мрачным видом Лаверн отпил кофе.

— И ничего бы не произошло, прислушайся ты тогда к моим словам. Дело не в том, что ты непонятливый. Ты же знаешь, какого я высокого мнения о тебе.

— По твоим словам такого не скажешь.

— Да ты кого угодно выведешь из себя!.. Происшедшее аукнется не только тебе. И мне аукнется. И всему отделению.

— Ты хочешь сказать, нашему коллективу.

— Да замолчи наконец! — вспылила Линн. — Помнишь, о чем я тебя просила? Давай проведем самое обыкновенное расследование, старым испытанным способом, когда ведущего следователя прикрывает целая команда. Кстати, ты и есть тот ведущий следователь, если тебе это еще непонятно. И что в результате? Ты в который раз отправляешься в одиночное плавание. Только на этот раз свидетеля убивают в метре от тебя. А требовалась самая малость — прислушаться к моим советам. Хотя бы раз. Я бы прошла вместе с тобой огонь и воду…

Лаверн перестал дуться и теперь смотрел на Линн с сочувствием. Кровь прилила ей к щекам. В голосе ее звучала злость, но в глазах затаилась обида.

— Это ты и хотела мне сказать?

— Нет, не это. Я хочу сказать, что переживаю за тебя. Переживаю, что ты попал в беду, переживаю, что не была до конца с тобой честной. На тебя уже завели досье, а я промолчала.

В ответ Лаверн лишь пожал плечами:

— Не важно. Я и так знал.

— То есть?

— Линн, сколько живу, мною вечно кто-то интересуется.

— То есть ты все знал… Ну, тогда дела еще хуже. Ты знал, что о тебе думают, — и все равно продолжал делать по-своему.

Лаверн как ни в чем не бывало допил кофе, встал со стула и, подойдя к окну, отодвинул занавеску, чтобы было светлее. Напуганная неожиданным движением, за окном с ветки сорвалась малиновка и упорхнула через лужайку к живой изгороди в дальнем конце сада.

— И кто же вместо меня?

— А ты как думаешь?

Вернон посмотрел на нее.

— Неужели Весли? Только не это.

— Нет. Я.

— Слава Богу. — Было видно, что у Вернона камень с души свалился. — Я бы сам рекомендовал только тебя.

— Ты не имеешь права никого рекомендовать, если не ошибаюсь.

— Зачем же так сурово. Мои показания сэкономили бы вам уйму времени.

— Например?

— Например, что все эти убийства на совести одного человека, а именно: Хьюго Принса.

На Линн это заявление не произвело должного эффекта.

— У тебя есть соответствующие доказательства?

— Все зависит от того, что понимать под доказательствами. Но готов поклясться, что Дерека Тайрмена уже нет в живых.

Этого Линн никак не ожидала.

— Да.

— И Шилы Дайе тоже.

— Верно. Они оба умерли рано утром в воскресенье.

— Значит, я прав. Принс прикончил и этих двоих.

— Это он убил Эдисон Реффел?

— А кто же еще? По крайней мере он сделал так, чтобы ее убили. — Лаверн сел и посмотрел в глаза Линн. — Послушай меня. Тебе придется меня выслушать, если ты хочешь мне поверить. Знаю, то, что я скажу, с трудом укладывается в голове. Главное, не перебивай…

И он начал рассказывать ей об отходной молитве, о том, что пережил в Норт-Эбби, и как, несмотря на все сомнения и скепсис, ему пришлось поверить в то, что Принс действительно владеет черной магией и повелевает целым сонмом злых духов.

Линн слушала, не перебивая, стараясь не выдать своего недоверия, особенно там, где рассказ казался ей чудовищной фантасмагорией. Но пока она слушала этого человека, которого так хорошо знала и привыкла уважать, негодование в ее взгляде уступило место жалости.

Остаток дня Линн провела в раздумьях. Она оказалась права в своих подозрениях: Лаверн и впрямь помрачился рассудком, и кто знает, может, он и совершил убийство. А еще Линн понимала, что Лаверн доверяет ей, иначе не стал бы делиться своими тайнами. Так что Линн не была уверена, стоит ли ей делиться услышанным с кем-то еще.

Вечером она решила посоветоваться с Йеном. Тот лежал в постели с журналом по строительству. Муж воспринял ее рассказ как несусветную чушь.

— Не будь дурой. Расскажи всем. Твой приятель Лаверн вляпался в большое дерьмо. Ты говоришь о преданности. Чему? Кому? Да этот парень будет вешать тебе лапшу на уши, чтобы только не угодить за решетку. Ну ладно, может, он и не убивал. Но крыша у него явно поехала. Мой тебе совет — расскажи всем. Матери расскажи, собаке…