Осень в Шотландии - Карен Рэнни

– Вот ты и убедишься, что это так и есть.

– Господин, как я это сделаю?

– Разумеется, с помощью магии. Бросишь палочки или сделаешь еще что-нибудь подобное, чем твои приемные родители-баптисты были бы крайне шокированы.

– Я действительно принадлежу к баптистской церкви, господин. Но я никогда не утверждал, что верю только в нее и ни во что другое.

Джордж снова засмеялся, но на этот раз Шарлотта не расслышала его реплики. Слишком торопилась застегнуть туфли.

Распахнув дверь, она действительно увидела Джорджа – одетого для дороги.

– Куда ты собрался? Ты уезжаешь? Не сказав мне ни слова?

Она не столько рассердилась, сколько была разочарована. Отчаянно разочарована. Разбита. Нет, конечно же, она рассердилась. Просто пришла в бешенство. В дикое бешенство!

Мать часто говорила ей, что ей не следует столько хмуриться, это отталкивает людей. Однако сейчас Шарлотта была не в состоянии контролировать свою мимику. Оглянувшись, она заметила на стене все тот же палаш и невольно подумала, что муж все-таки вынудит ее всерьез взяться за оружие. Он считает ее кровожадной? Он еще мало ее знает! Дождется, что она треснет его по голове!

Как он смеет оставлять ее?!

– Извини, если я разбудил тебя, – вежливо произнес он.

Шарлотте показалось, что голос звучит беспечно.

– Ты уезжаешь! – воскликнула она, не обращая внимания на впившийся ей в лицо взгляд мужа, в котором явно читалось сожаление.

Она не заплачет! Что за глупости! Разумеется, не заплачет. Он оставлял ее прежде, оставляет и теперь. Она, Шарлотта, предвидела это с самого его появления в бальном зале.

– Я еду в Лондон. У меня там дела. И в Эдинбург.

– Ах вот как! – Шарлотта ухватилась за дверной косяк и сумела выдавить улыбку. Достаточно ли безразлично она говорит? Для него она всего лишь хозяйка постоялого двора, да и то не очень гостеприимная. Какое имеет значение, что в быстротечные ночные часы они занимались любовью?! А теперь – что же? – теперь это не имеет никакого значения?

– Я вернусь через неделю. Может быть, через две.

– Ты уверен, что вернешься? – Вот наконец действительно важный вопрос! А этот негодяй улыбается! – Разве нельзя решить твое дело в письме?

– Боюсь, что нет. Кое-какие вопросы требуют моего присутствия.

– Ты мог бы послать Мэтью, – сказала Шарлотта, чувствуя, что ведет себя как школьница, которая боится расстаться с матерью.

– Некоторые вещи могу сделать только я сам.

– Ты правда вернешься? – Шарлотта расправила плечи и бесстрашно посмотрела ему в лицо. Пусть видит – она не боится его ответа и способна выдержать все, что угодно. Выдержала раньше, выдержит и сейчас. Но прежде он не целовал ее так нежно, не увлекал в постель с мягкостью, какой она от него вовсе не ожидала. И не доставлял ей такого удовольствия.

Она просто дура, если позволяет телу брать верх над разумом!

– Душа моя, – начал он и потянулся, чтобы взять ее за руку. Шарлотта с трудом отлепила пальцы от дверного косяка и очень удивилась, когда он наклонил голову и поцеловал ее пальцы. – У тебя нет причин доверять мне, Шарлотта, но я все равно прошу верить мне. У меня очень срочные дела, иначе я ни за что бы не уехал. Но я обещаю, что вернусь.

– Если пойдет снег, дороги станут непроезжими.

– Я найду способ добраться, – заверил он.

– Карета может увязнуть.

– Как ты помнишь, мы с тобой уже справлялись с этой проблемой.

– Тогда будь осторожен, – наконец произнесла она, отнимая у него свою руку.

– И ты – тоже. Я оставляю здесь Мэтью. Он будет тебе помогать. Мэтью у нас разносторонне одаренный господин.

Но Мэтью все-таки не Джордж. И очень глупо с ее стороны уже начинать скучать по нему.

– А ты не думаешь, что он просто играет роль залога твоей чести? Гарантии, что ты вернешься?

– Я должен вернуться. У тебя есть кое-что, весьма ценное для меня.

Шарлотта отшатнулась.

– У меня нет ничего твоего, Джордж!

Он улыбнулся:

– Еще будет.

Поклонился и пошел по коридору. Мэтью двинулся следом, а Шарлотта еще долго стояла в дверях и смотрела в спину мужа.

Никогда прежде ей не доводилось внимательно наблюдать за тем, как ходит мужчина. И она не замечала, что осанка Джорджа отличается от осанки других мужчин. Он доминировал в любом помещении, и все женские взгляды были всегда обращены только к нему.

Так что же у нее есть такого, что принадлежит Джорджу?

Пожалуй, этот вопрос будет занимать не последнее место в ее будущих размышлениях. И еще один, который она пока не решается себе задать, – вернется ли он в Балфурин?

Глава 16

По дороге катился возок. Шарлотта не узнавала карету. Это был первый экипаж, который сумел пробраться к замку по глубокому снегу. Джордж уехал две недели назад. Две долгих недели. И все это время Шарлотта ждала и смотрела в окно, чувствуя себя сразу и молодой женой, и круглой дурочкой.

Она летела вниз по ступеням, удивляясь, почему Джордж просто не распахнул дверь и не прошел по вестибюлю замка с таким видом, словно ему принадлежит каждый дюйм земли у него под ногами.

У подножия лестницы она помедлила, ожидая, пока Джеффри откроет дверь. Скованные движения старика были медлительны, у Шарлотты хватило времени поправить волосы и корсаж платья, одернуть юбку, снова ее приподнять, чтобы взглянуть на туфли, и горько пожалеть, что не успела переодеться. Именно сегодня ей вздумалось почистить оловянные пивные кружки, так что запах уксуса и соли наверняка сопровождает ее появление.

«Ну пожалуйста, поспеши!»

Дважды она сдержалась и не бросилась обгонять Джеффри, чтобы самой открыть заложенную железным засовом дверь. Старый слуга наверняка бы обиделся.

«Поспеши, ведь он ждет на морозе. Надо скорее его впустить!»

Шарлотта сделала несколько шагов к двери, не заботясь о том, чтобы сохранить самообладание. Наступало время, когда следовало отбросить притворство и честно посмотреть друг другу в глаза. За прошедшие несколько недель ему каким-то образом удалось заворожить, позабавить, очаровать ее, стать тем человеком, о котором она постоянно думает, и от этих мыслей у нее перехватывало дыхание и начинало колотиться сердце. Шарлотте хотелось поведать ему свои тайны, спросить совета, самой что-нибудь ему посоветовать, а потом заснуть в его объятиях.

Когда же она успела влюбиться в собственного мужа?

Наконец Джеффри отступил, пропуская вперед мужчину. Шарлотта приоткрыла рот, чтобы приветствовать его, губы сами собой расплывались в счастливой улыбке. Сердце отбивало поспешный ритм, ладони сделались влажными, от волнения она даже поджала пальцы на ногах.