Миллион запретных наслаждений - К.Л. Паркер

Я почувствовала, что язык Ноя вошел в меня, и вдруг мне захотелось большего — ощутить его внутри себя немедленно, здесь и сейчас. Нет, то, что он делал, было чудесно… Просто я желала большего.

Мне не хотелось спорить, не хотелось думать, не хотелось ничего делать. Я желала только чувствовать.

Поэтому села и прервала романтическое свидание Ноя с Суперкиской.

— Я сделал что-то не так? — спросил он удивленно.

Покачав головой, я уселась на его бедра.

— Не нужно ничего говорить. Просто почувствуй меня, — шепнула я ему в самые губы и начала жадно целовать их.

Ной обвил меня руками и крепко прижал к себе, он ответил на поцелуй так же страстно. Этого я и ждала. Наши тела говорили друг другу такие вещи, в которых мы сами никогда бы не признались. И в этом не было ни вызова, ни поединка — просто два человека давали и брали, самым что ни на есть естественным способом удовлетворяя природные потребности.

Упершись руками в грудь Ноя, я приподнялась над ним. Наши глаза встретились, когда я начала двигать бедрами, скользя влажными складками по его вздыбившемуся достоинству. Я понятия не имела, правильно ли все делаю, потому что еще никогда не бывала сверху. Просто делала то, что мне нравилось, и надеялась — ему тоже это нравится. Его губы приоткрылись, глаза затуманились, а я получила ответ. Руки скользнули вниз по рельефным мышцам его живота и нашли мое обожаемое, давно ждущее меня чудовище. Я немного приподнялась и приставила его к своему входу, но потом заколебалась. Боже, мне так не хотелось все испортить!

Ной, наверное, почувствовал мое беспокойство — он погладил мои бедра и очень ласково произнес:

— Опускайся на него медленно, киса, иначе сделаешь себе больно.

Я набрала в грудь воздуха и начала медленно его выдыхать, выполняя указания Ноя, чувствуя, как его великолепное достоинство дюйм за дюймом погружается в меня.

— Вот так, милая. Черт, какая же ты сладкая!

— Я не знаю, что делать, — призналась я, когда он полностью вошел. Под таким углом он оказался настолько глубоко, как не проникал еще никогда.

— Води бедрами вверх-вниз, вперед-назад. Словно едешь верхом. Делай все, что тебе доставляет удовольствие, милая, мне это тоже будет приятно. — Облизав свои сладкие губы, он прошептал: — Поцелуй меня.

Я наклонилась, а он, выгнувшись мне навстречу, взялся за мои бедра и начал медленно двигаться внутри меня. Потом двинул бедрами, и я, почувствовав его прикосновение к клитору, задохнулась от волны острого наслаждения.

Он оторвал от меня губы.

— Видишь? Вот так.

Глядя прямо ему в глаза и упираясь руками в его грудь, я немного приподнялась и перекатила бедра, чтобы повторить это ощущение. Я почувствовала ободок головки, ее пульсацию, ощутила, как его руки вжимаются в мои бока, когда он водит меня вперед-назад. Большие пальцы надавили на чувствительные точки на косточках моего таза, и я, застонав, запрокинула голову. Звезды и луна глядели на меня из небесной выси. Казалось, еще никогда в жизни я не испытывала такого удовольствия. Перестав чувствовать скованность, я словно ожила.

— О чем ты задумалась, киса? — От хрипловатого голоса Ноя веяло желанием.

— О том, как это чудесно, — честно призналась я и посмотрела на него.

Он сел и взял мое лицо в свои ладони. А потом поцеловал меня. Поцелуй был долгим, чувственным. Как раз такой мне и был нужен. Мы оба не хотели торопить события: мы не спеша наслаждались друг другом, не думая ни о контрактах, ни о болезнях, ни о причинах.

Пока одна его рука ласкала мою грудь, вторая оплела талию. Потом он прервал поцелуй, его губы сомкнулись на соске другой груди, и он начал нежно ее посасывать. Я запустила пальцы в его волосы и прижала к себе покрепче. Мои волосы упали вперед, образовав нечто вроде шатра над ним. Я начала двигать бедрами быстрее, решительнее, чем вначале. Кончик его языка продолжал щекотать мой сосок, и я закрыла глаза, отдаваясь знакомому ощущению вихря внизу живота. Оргазм пришел взрывом мириад крошечных молекул у меня в крови. Его имя сорвалось с моих губ и разлетелось эхом в молчаливой ночи.

Едва прошел миг наивысшего сладострастия, он поднял меня и уложил на спину. Потом завел мои руки мне за голову и вплел свои пальцы в мои, лежа на мне, входя и выходя из меня, возрождая и усиливая оргазм.

— Господи, ты такая красивая, Дилейн. Ты знаешь это? Ты прекрасна.

Он сжал мои руки крепче и вошел глубже, но не ускоряя движений. Взгляд его сделался напряженным, бедра немного приподнялись, он посмотрел мне в глаза.

— Прости меня… за все. Прости.

Прежде чем я успела спросить, что это значит, его губы накрыли мои. Он стонал, рычал, беспощадно терзая мой рот. Я попыталась ответить ему тем же, но мы были в разных весовых категориях. Поцелуй казался отчаянным, как будто он все никак не мог насытиться. Мне же хотелось, чтобы этот миг никогда не заканчивался. Но головы я не потеряла. Движения его стали более резкими, я услышала, как внутри него зарождается знакомое гортанное рычание, которое обычно предшествовало пику. Потом, как я и ожидала, он прервал поцелуй и, глядя прямо мне в глаза, кончил.

— О черт! Как же… хорошо! — прорычал он сквозь стиснутые зубы.

Его удары стали неровными и отрывистыми, семя изверглось, он повалился на меня, сжал тело руками и вместе со мной перекатился на бок.

Тяжело дыша, Ной откинул волосы с моего лица и окинул меня обожающим взглядом. Потом поцеловал распухшие губы.

— Зачем ты извинялся? За что? — спросила я. Мне нужно было это знать.

Он, вздохнув, покачал головой.

— За то, что доставал тебя вопросами об имени. Я не подумал. Конечно, можно понять, почему ты хочешь, чтобы я называл тебя обычным именем, а не тем, которое тебе привычно.

— А, ну так ты это уже заслужил, — рассмеялась я.

— Нет, это все ты. Ты невероятная.

— Да уж, хороша, — пошутила я.

Суперкиска горделиво поправила воротничок.

Во всяком случае, совершенно нехарактерная для меня заносчивость заставила его рассмеяться. Мне это казалось весьма непривычным: Ной был не из тех, кто много смеется. Он притянул меня к себе, и я приложила ухо к его груди, чтобы, глядя в небо, услышать, как колотится его сердце. Кажется, я пробормотала, какие красивые звезды, и он, соглашаясь, пробормотал что-то в ответ, но больше мы ничего не говорили. Я бы все отдала, лишь бы узнать, о чем он думал, однако догадывалась: если спрошу у него, это может закончиться очередным спором, а мне в ту минуту меньше всего хотелось все испортить. Поэтому я молчала, наслаждалась безмятежностью.

Когда сходятся два таких упрямых барана, как мы, кто знает, что их ждет завтра… Верно?